Легенда гласит, что Уриен, который был союзником англосаксов в этом бою, впоследствии обратился против них и осадил их на острове Линдисфарн. Если бы не предательство соперника Уриена, возможно, что враг был бы окончательно повержен… Через несколько десятков лет англосаксы начали принимать крещение и превращаться из полумифических кровожадных варваров в исторических персонажей – людей из крови и плоти. А образ легендарного богатыря Артура, наоборот, стал уходить в глубину веков. Постепенно Артур превратился в короля и стал героем валлийских сказаний.

Считается, что в создании образа доброго и могущественного короля Артура главная заслуга принадлежит этому странному клирику Гальфриду – то ли слишком горячему патриоту своего родного Уэльса, то ли прирожденному сказочнику с богатым воображением. Он создал захватывающую эпопею истории бриттов от античной древности до первых правителей, чьи образы относительно четко вырисовываются сквозь дымку веков. Повествование Гальфрида столь же удивительно, сколь и неправдоподобно. Можно долго рассуждать об источниках его сочинения, о его бриттском (валлийском) патриотизме и сделанных им заимствованиях из кельтской мифологической традиции. Очевидно одно: из-под пера Гальфрида вышла сказочная эпопея, облеченная в псевдоисторические формы. Эта сказка вроде бы претендует на то, чтобы излагать подлинную историю бриттов. При этом «История бриттов» – сугубо прагматическое произведение, которое жестко преследует свои цели. Цели эти заключаются в том, чтобы хитро обосновать моральное и юридическое право норманнской династии, которая убила последнего законного короля Англии, властвовать на острове. Эта династия совершенно безосновательно претендовала на то, чтобы считаться потомками древних королей бриттов…

Гальфрид заглянул в старинную книгу, которую архидиакон Вальтер привез из Бретани, и поразился: в ней подробно излагалась история легендарных королей. Эту повесть он переложил на доступную всем образованным людям латынь и преподнес влиятельным господам своего времени. Влиятельные господа с изумлением читали о том, что Артур был властелином не только всей Британии, но и окружающих стран, и более того – императором Европы. Британские войска стояли у стен Рима!

Не будем размышлять о причинах, побудивших Гальфрида цинично поставить эту удивительную смесь из валлийских исторических сказаний, фольклорных мотивов и собственных выдумок на службу норманнским королям Англии. Скажем только, что образ короля Артура, окруженного верными рыцарями, – это отчасти и его создание. Но не менее примечательно, что независимо от Гальфрида Артур стал героем валлийских сказаний. Это могущественный властелин, добрый и мудрый. Вот он собирает войска на бой с англосаксами; вот он во главе кучки рыцарей едет добывать невесту для юноши Куллоха. В валлийских сказаниях «мабиноги» мы встречаем героев, которым суждено стать рыцарями Круглого Стола: Кая, Бедвира (Бедивера), Гвалхмаи (Гавейна), Оуэна (Ивейна), прекрасную королеву Гвенхвивар (Гвиневеру). Более ранние сказания рисуют их скорее персонажами древних саг, с заметными заимствованиями из ирландской традиции; в поздних «мабиноги» (XIII век) это уже благородные рыцари, живущие в крепких замках и почитающие прекрасных дам.

Вероятно, артуровская легенда никогда не получила бы такой популярности, если бы не бегство бриттов от нашествия англосаксов в V и VI столетиях. Благодаря этой массовой эмиграции целый регион – Бретань – стал кельтским и присоединился к ряду анклавов, в которых завоеватели со временем заперли отступающих бриттов. Между этими анклавами – Уэльсом, Корнуоллом и вскоре покоренной англосаксами областью на северо-западе нынешней Англии – поддерживалось постоянное сообщение. Там были свои княжества и свои правители, но многие люди, в первую очередь клирики, странствовали из одного бриттского региона в другой. Неудивительно, что в Бретани стали слагаться повести о славном короле Артуре. И неудивительно, что имя Артура услышали в соседней Франции, где зарождалась куртуазная и рыцарственная культура Высокого Средневековья.

Как оказалось, таинственная феерия кельтских легенд прекрасно сочеталась с утонченными идеями куртуазной литературы. Замечательный поэт Кретьен де Труа был знаком с сочинением Гальфрида – по крайней мере, в стихотворной обработке Васа, – но эта «прагматическая сказка» не удовлетворяла его. Гораздо ближе ему были бретонские легенды, быть может, не столь обработанные литературно, но гораздо более живые – с их чудесными странствиями и таинственным Иным Миром, который открывается смертным, удивительной, действительно «сказочной» реальностью. При этом кажется, что между кельтскими (к примеру, ирландскими) сагами и романами Кретьена лежит пропасть. Это показывает не только всю глубину культурных расхождений между островными кельтами и новой культурой континента, но и своего рода универсальную значимость мотивов кельтской мифологии. Существовал ли Артур в действительности или в его образе слились черты многих воителей, – он стал неотъемлемой принадлежностью бриттской мифологии Средневековья. Другое дело, что Кретьен вкладывал в его образ совсем другое значение, нежели сказители и книжники Уэльса и Бретани. Так возник куртуазный, рыцарственный Артур. Таким же он предстает вместе со своими рыцарями в эпопее Томаса Мэлори «Смерть Артура».

Эта эпопея, написанная на пороге совсем другой эпохи разбойным рыцарем в лондонской тюрьме, завершает собою развитие Артурианы. Выпуская ее в свет, английский первопечатник Уильям Кэкстон писал, что многие благородные джентльмены укоряли его, почему он не издаст повесть о великом Артуре – славном короле и императоре. Кэкстон ответил, что, по его мнению, рассказы об Артуре – полный вымысел и совершенная чушь. Однако после длительных убеждений он «уверовал» в Артура и напечатал сочинение Мэлори, заметив, что читатель волен верить или не верить написанному. «Но написано все это нам в назидание и в предостережение, дабы не впадали мы во грех и зло, но держались и укреплялись в добродетели…»

История легенды об Артуре гораздо длиннее и содержит больше имен и интересных подробностей, нежели приведено в этом кратком предисловии. О самом Артуре и о судьбе его образа в веках написано немало книг, и эта тема продолжает волновать людей. Увлеченные исследователи ищут истоки легенды об Артуре в мифологии кельтских народов, в эпохе борьбы бриттов за свою землю и свою свободу, в идеалах средневекового рыцарства. Говард Рид отправился за ними на Кавказ и в степи Причерноморья. В этих поисках он знакомится с удивительными обычаями и верованиями кочевых народов.

Как написал Кэкстон в предисловии к «Смерти Артура»: «Приятно будет чтение сей книги и для препровождения времени, а верить ли и принимать за истину все, что в ней содержится, или же нет, вы вольны и в своем праве»…

«Нарты», «Сказания о Нартах» – цикл преданий, возникших среди народов Северного Кавказа, предполагаемых потомков древних алан. Нарты – легендарные богатыри, зачастую сверхъестественные или полубожественные существа. Многие сказания о Нартах происходят из Осетии, где нартовский эпос сохранился в наиболее полной форме. Осетины один из немногих народов на Северном Кавказе, сохранивших свой индоевропейский язык. Жорж Дюмезиль (1898- 1986), известный французский специалист в области мифологии, филологии, истории культур, полагал, что сказания о Нартах были унаследованы осетинами от их аланских предков (а теми – от скифов) и родственны мифологическим представлениям других индоевропейских народов. Предположению Дюмезиля следует и Говард Рид.

Имеется в виду династия Габсбургов.

Церковь Гофкирхе в Инсбруке.

Келлская книга – богато иллюстрированная рукописная книга (Четвероевангелие на латинском языке), создана в одном из монастырских скрипториев Ирландии в конце VIII – начале IX века. Считается одним из наиболее значительных произведений книжного искусства той эпохи. Несколько сот лет книга хранилась в Келлском монастыре (г. Келле, Ирландия), нынешнее местонахождение – библиотека Тринити-колледжа в Дублине.