Шатана рассказала Батрадзу, как найти Мукару. Перед поединком с Мукарой Батрадз тихонько сказал своему коню, что будет биться пешим, но чтобы тот, прибежав на клич своего хозяина, с разбега ударил его грудью так, чтобы он оказался посреди моря. Батрадз и Мукара бросились друг на друга, сражаясь изо всех сил на горах и равнинах, но никто из них не мог одолеть другого. Раскалившись от жаркого боя, стальной Батрадз велел своему коню забросить его в море, что и было сделано. В море водяные духи обманом завлекли Батрадза в глубокую яму-западню. Сверху они сбрасывали ему на голову огромные валуны и тяжелые чурбаны. Однако все эти камни и бревна, касаясь чудесного меча, который Батрадз держал над своей головой, рассыпались на мелкие кусочки и падали к его ногам.

Гора щебня и щепок постепенно росла, и Батрадзу, поднимаясь по ней, удалось выбраться из ямы, после чего он избавляется и от водяных духов, и от Мукара, а затем освобождает всех женщин и девушек.

В заключительных эпизодах этого цикла Батрадз пытается отомстить духам, которые убили его отца и, оскорбив его мать, вынудили ее уйти от Нартов. Все это происходит на фоне ухудшения отношений между разными родами Нартов и заканчивается заговором с целью убить Батрадза, в котором солнце призывают послать на землю за один день весь годичный жар. В последующих битвах Батрадз получает смертельные раны и велит своим соратникам забросить его меч в море. После нескольких попыток обмануть Батрадза и не исполнить его волю, меч в конце концов бросили в море; тотчас поднялись волны, вода окрасилась в кровавый цвет и неистово закипела.

Ясно, что это не заимствование из артурианских легенд, но сюжеты настолько похожи, что вряд ли это сходство можно объяснять простым совпадением. Во многих отношениях Батрадз – это Артур в своем максимальном проявлении, будучи с самого начала почти человеком-мечом или, по крайней мере, героем с телом из булатной стали. Он не только воспитан божественной женщиной под водой, но она также дает ему меч, как это происходит и с Ланселотом. Мотив снятия волос принимает интересную форму – расстаться со своими волосами должен именно старейший мужчина селения, и это ритуальное лишение волос во многом совпадет с аланскими традициями.

Убийство пестробородого великана с разноцветной бородой поразительно напоминает приключения Артура в Мон-Сен-Мишель. Не вызывает особого удивления и то, что Батрадз увеличивает свою мощь с помощью углей, полученных пережиганием драконов, как бы их концентрированной сущности. Нартовская Чаша Истины парит в воздухе, как и Грааль, и также связана с испытаниями на чистоту и честность. В легендах об Артуре только самый чистый – Галахад – обретает Грааль, тогда как Батрадз за свою честность удостаивается нартовской Чаши Истины. Кодекс поведения, который символизируют три нартовских куска ткани, не имеет прямой параллели в артурианском каноне, но он поражает своим полным соответствием рыцарскому кодексу, предписывая даже уважение и благоговение перед женщинами.

Эпизод, в котором Батрадз бьется с Мукара и, победив в единоборстве великана с помощью своего чудесного меча, освобождает похищенных дев, настолько созвучен легендам об Артуре, что не нуждается в каких- либо дополнительных комментариях. То же самое касается кончины Батрадза, когда ссора между нартовскими родами приводит к его гибели и к возвращению его меча под воду.

В Батрадзе, таким образом, мы сталкиваемся с огненно-раскаленным героем, все существо которого пронизано образами кузнечного ремесла, раскаленного добела горна и холодного закаливания, которые требуются для выделки наитвердейшей стали, какую только возможно представить. Извлечение металла из камня и ковка твердой стали с древнейших времен считались сокровенным магическим искусством и были окружены тайной и благоговейным страхом. Изготовление прекрасных мечей являлось вершиной кузнечного мастерства. По крайней мере, согласно этим преданиям, в древние времена предки осетин достигли в этом искусстве наивысшего уровня.

И в заключение рассмотрим происхождение названия «Экскалибур». Это переработка слова «Калибурн», использованного Гальфридом Монмутским. Это слово, производное от латинского, означающего сталь (chalybs), произошло от греческого слова, производного от названия известного племени кузнецов, халибов (chalybes). Халибы были подгруппой сарматов, которые жили на Кавказе именно там, где живут сейчас осетины. Таким образом, название волшебного меча Артура напрямую связано с величайшими умельцами в изготовлении мечей – сарматами.

Все указывает на восток.

Работая над этой книгой, я вскоре обнаружил, что поставил перед собой сложную задачу. Если я хочу обнаружить «достоверное» происхождение короля Артура как реальной исторической фигуры или как она представлена в рыцарских романах, то мне необходимо углубиться в четыре больших, но весьма обособленных «мира». Как до, так и после римского завоевания существовал мир местной кельтской Британии, который обычно считается родиной Артура. Кроме этого, был мир Римской империи и окружавший ее мир варваров, живших внутри империи и вдоль ее границ – мир, состоявший преимущественно из народов, говоривших на кельтском и германских языках. Примыкавший к границе с ними с III века до н. э. варварский мир представлял собой совершенно иной «мир» степных воинов-кочевников. В конечном итоге, мне необходимо было получить достаточно полную картину средневековой Британии и Европы того времени, когда записывались артурианские легенды. Чтобы добраться до сути вопроса, где я смог бы оценить источники и значимость специфических тем и мотивов в артурианском каноне, мне необходимо было изучить эти миры, как в этнографическом, так и в историческом и археологическом аспектах. Предстояло переработать большой объем информации, но в целом материал был доступен, поэтому задача представлялась выполнимой.

Вскоре мне пришла мысль о том, что отсутствующие части в артурианской головоломке имеют, в основном, отношение к влиянию, которое оказала культура воинов Центральной Азии на Европу раннего средневековья, поэтому эта книга уделяет основное внимание влиянию азиатских кочевников на Европу в римский и постримский период. Но еще до того, как я стал работать над книгой, я знал, что воинственные степные кочевники перемещались из центра Евразии не только на запад, в Европу, но и на восток. В результате к 200 году до н. э. формирующаяся Китайская империя считала варваров, которые окружали ее западные и северные границы, такой проблемой, что началось строительство Великой Китайской стены, чтобы сдерживать их продвижение. В это же самое время китайцы отправлялись в далекие путешествия, чтобы приобретать у кочевников лошадей и осваивать навыки верховой езды. Всего несколько столетий спустя потребность наладить с кочевниками отношения стала для китайцев первостепенной задачей, поскольку торговый Шелковый путь впервые соединил Европу и Китай. Этот торговый путь проходил через земли кочевников в Центральной Азии и, следовательно, находился под их контролем вплоть до времен Чингисхана. Но ученые уделяли мало внимания изучению влияния культуры кочевников как на европейское общество, так и на Китай и другие основные культуры Дальнего Востока. Тем не менее, есть все основания предположить, что это влияние было столь же мощным и глубоким на Дальнем Востоке, как это имело место в Европе.

Я упомянул в книге о том, что к последним столетиям до н. э. сюнну проникли в Китай вплоть до Маньчжурии и Ордоской излучины. В Корее была найдена рукоятка меча, которая датируется четвертым веком нашей эры и практически идентична рукоятке, изготовленной на территории современного Казахстана в то же самый период. Наиболее важной фигурой в развитии как буддизма, так и боевых искусств в Китае был монах, о котором у нас есть свидетельство из первых рук, датируемое VI веком. В Китае он был известен как Бодхидхарма или Та Мо, а в Японии – как Дарума ^{159} , и о нем говорили, что он пришел с запада и у него были пронзительные голубые глаза, круглое лицо и большая густая борода. Китайский летописец, который встречался с ним, говорил, что это был Хан Персии. Приехав в Китай, он основал всемирно известную школу буддизма – тянь (по-японски – дзэн) и принес искусство единоборств в Шаолиньский монастырь в Китае. Школа единоборства Шаолиньского монастыря лежит в основе всех «жестких», «контактных» школ восточных единоборств, известных в наше время во всем мире, как кун-фу. Поэтому, видимо, не только дзэн, но и одна из самых древних и наиболее сложных систем восточных боевых искусств имела свои истоки в Персии.