Наталья усмехнулась.

– Представляешь? – ужаснулась Ирина. – Какова логика… Я думала, телеведущая хотя бы сообразит задать встречный вопрос: мол, а как вы поступите, если с маникюром все в порядке, но работник элементарно не справляется со своими обязанностям? А ведущая стоит, тупо хлопает глазами и улыбается, а зрители в аудитории аплодируют. Чему?

– Да, – вздохнула Наталья, от души налегая на пирог. – Послушай, что я тебе расскажу. Помнишь, у нас на курсе была Надя… Надежда Бирюкова? Так вот. Я с ней случайно столкнулась на одной выставке. Представь, что она мне рассказала… Теперь Надя пашет на нашу же однокурсницу Инку Беляеву…

– Надя… отличница… Та, что окончила с «Красным дипломом»? – сразу вспомнила Ирина.

– Она самая, – продолжала Наташа. – А Инка – теперь главный редактор издания закрытого акционерного типа. Спонсор журнала – Инкин муж – бизнесмен… Фотокорреспондент журнала – их сын. Секретарь редакции – их дочь, она же – студентка вечернего отделения факультета журналистики. Администратор, хозяйственник – тоже родственники… Одна Надька – чужак, затесавшийся в их компанию. И пашет на них, как рабыня Изаура, получая меньше всех – триста долларов… Я и спрашиваю у нее: почему не уйдешь? А она отвечает: «Ты что, не знаешь, что в Москве журналистов – как пауков в банке?» Да и на возраст намекает. Не разбегаешься… Пока платят – работаю.

Наталья закурила.

– А хоть и меня взять: столько лет на радио проработала, а никакой уверенности в завтрашнем дне нет, – сказала она. Если только уйдет мой шеф – а он последнее время сильно болеет – боюсь, и мне придется…

– Да, – вздохнула Ирина. – Все держится на связях и компромиссах. И не важно – коммерческое это издание или государственное. Наверное, поэтому так часто в нашем деле бал правит непрофессионализм, – продолжала размышлять Ирина. – Ну, посуди сама, – балерина, оттанцевав возможное, становится педагогом-наставником. Летчик, налетав летный стаж, выходит на пенсию, и то не всегда… Многие продолжают летать. Но ведь журналист – не шахтер, выработавший свой ресурс… Хороший журналист с годами становится… – Ирина подбирала слова, – как …выдержанное вино… Не помню, кто это сказал: до тридцати лет журналист работает ногами, а после тридцати – головой. Ведь с годами – больше опыта, аналитики, профессионализма…

– Да никому это сейчас не надо, – раздраженно и устало махнула рукой Наталья. – Ирка, мы чужие с тобой на этом празднике жизни! Точнее, на всей этой вакханалии…

В комнату вошла Алина, которая принесла тарелку с яблоками.

– Ну, тетеньки, вы даете! – обронила она, имея в виду остатки пирога, которым хотела угостить подруг.

– Мы едим на нервной почве, – сказала мама.

– Правда, это чисто нервное, – сказала тетя Наташа, похлопав себя по плотной фигуре.

– А еще кто-то собирался сесть на диету, – съязвила Алина в сторону матери, – чтобы нам носить один размер одежды…

– Ладно, – виновато улыбнулась мама, – забирай пирог… или то, что от него осталось. А нам принеси чаю и жареные орешки.

После ухода гостей дочка с мамой сидят на диване. Ирина читает какую-то газету, а Аля смотрит молодежную музыкальную программу.

«Наверно, в следующей жизни, когда я буду кошкой…» – пел тоненький женский голосок.

Вдруг Ирина, читавшая все время под звуковое сопровождение, подняла голову.

– Как, как? Я не ослышалась? «Дна моей помады, прикасаясь взглядом»? Как это?

– А так… Не ослышалась, – засмеялась Алина и пропела: «дна моей помады, прикасаясь взглядом»…

– Ой, мне плохо, дайте мне воды, – сказала Ирина, закрывая глаза.

Аля щелкнула пультом, и послышался вкрадчивый женский голос, рекламирующий крем для женщин: … «счастливы обладающие… молодость, красота, здоровье – счастливы обладающие…»

И, видя, что мама продолжает сидеть с закрытыми глазами, дочка выключила телевизор. Затем Алина придвинула альбом с фотографиями, который лежал тут же, на диване, и раскрыла его. Из него выпала фотография, на которой была запечатлена молодежная компания, плывущая по Москве-реке.

– Мам, – сказала Аля, держа фото в руках, – все хочу спросить…

Ирина открыла глаза, взяла фото из рук дочери.

– Ну, это мы с папой, – сказала она, слегка улыбнувшись.

– Не трудно догадаться, – отозвалась Алина.

– А вот это – тетя Наташа со своим парнем, – продолжала Ирина.

– Да знаю, знаю… А это кто? – дочка показала на блондинку, повисшую на высоченном брюнете.

– О-о-о, – протянула Ирина, – это та еще штучка… Это Светка. Несостоявшаяся телезвезда. А это ее парень – Борис. Она из Питера была, точнее, тогда еще из Ленинграда. Хотела остаться в Москве, чтобы работать на Центральном телевидении. Хотела выйти замуж за Борю… Слишком активно хотела. Мужчинам это не нравится… Пришлось ей вернуться домой – в Ленинград. Там она пошла работать на телевидение.

– Телеведущей? – спросила Алина.

– Да нет же… Ведь большая часть людей, работающих на ТВ, не видна. Они остаются за кадром. И Светка была всего лишь одной из них. Потом она вышла замуж в своем родном городе. Быстро разошлась, – продолжала Ирина. – Но Борю держала все время в поле зрения. Когда узнала, что родители Бориса перебрались в Израиль, как-то нагрянула к нему в гости в Москву, да так и задержалась… Потом и они уехали в Израиль. Потом переехали в Америку. И больше я о них ничего не знаю…

Дочка опять взяла фотографию в руки, пристально ее разглядывая.

– А тетя Наташа, какая симпатичная…

– Да, сказала Ирина, – она была такая хорошенькая, пухленькая… Славик ее все время дразнил «сдобная булочка с изюмом» или «сбитые сливки»… Она страшно на него сердилась за это. А вообще, они очень подходили друг другу. Но, как говорит тетя Наташа, через ее счастье «телега переехала»…

– Тетя Наташа бывает такая взрывная, нервная, – сказала Алина.

– Будешь нервной, если жизнь такая… Они поженились сразу, как получили дипломы. Слава начал мотаться в командировки по стране, которая тогда называлась СССР, – добавила историческую деталь для дочки Ирина. – Был хорошим фотокорреспондентом. Но… все время рвался в Афганистан. Стал ездить в командировки и туда… Бесконечные встречи и расставания. А однажды он просто не вернулся из такой служебной поездки…

– Погиб? – спросила Аля.

– Пропал без вести, – есть такая жуткая формулировка. – Их было трое: Славик, шофер и солдатик из сопровождения. Не нашли никого и ничего – даже обгоревшего автомобиля… Можно только предполагать… Один вариант страшнее другого.

– Как же она все это пережила? – спросила Аля.

– Даже и сейчас вспоминать страшно…А тогда… Она жить не хотела. Они вместе не прожили и двух лет за вычетом его командировок. Она даже не успела забеременеть… Тетя Наташа как-то призналась мне, что больше всего ее жжет боль за непрожитые вместе годы жизни, независимо от того, какой бы эта жизнь не оказалась потом… Понимаешь?

Ирина посмотрела на внимательно слушавшую ее дочь.

– Когда-то я смотрела кинофильм. Он назывался «Сошедшие с небес», – продолжила женщина. – В фильме был придуман интересный режиссерский ход: молодые герои – он и она, любящие друг друга, погибают во время войны с фашистской Германией. А потом перед зрителем как бы прокручивается та жизнь, которая у них могла бы быть, если бы они остались живы… Понимаешь? Любая жизнь со всеми проблемами и трудностями, лишениями все равно лучше небытия…

– Понимаю, – сказала Алина. – И тетя Наташа больше не выходила замуж?

– Нет. Понимаешь, любовь, счастье – это такое состояние… – Ирина, задумалась, подбирая слова. И слова эти сами всплыли в памяти.

скорее прочувствовала, чем процитировала Ирина.