Она раскрыла книгу и склонилась над ней. Белый конь плелся шажком, то и дело останавливаясь; тогда Жанна щекотала его шпорой, и он шел дальше. Стихи волновали сердце, кружили голову; она впитывала, всасывала их в себя.

— А вот это… — прошептала она, — это словно про меня.

Закинув голову, она медленно прочла вслух:

— Ваше Величество! — окликнули ее сзади.

Жанна вздрогнула и обернулась. Ее нагонял Вильбуа, одетый в давешний венгерский доломан. Он уже издали увидел, что помешал ей, и ему стало неловко. Он сорвал шапку-гусарку и поклонился.

— Простите, Ваше Величество, я потревожил вас…

— Нет, нет, принц, — ласково сказала Жанна, — если это вы, то никто меня не потревожил… А вам, знаете, очень идет этот венгерский костюм. У меня нет причины льстить вам, поэтому верьте, что я говорю искренне…

— А если я в свою очередь скажу, что Ваше Величество в этом белом наряде так хороши, что способны свести с ума, то вы можете мне не поверить… более того, Вашему Величеству может показаться, что здесь не я, а герцог Марвы.

Жанна рассмеялась и докончила фразу:

— …а этого не хотели бы ни вы, ни я, правда?

Она увидела между деревьями еще каких-то охотников; но они не решались приблизиться, видя ее с принцем.

— Ваше Величество, — сказал принц, — олени уже близко. Все собрались на поляне… Но я не вижу вашего мушкета. Егермейстер посмел забыть о вас?

— Нет, он предлагал мне. Но я отказалась. Я не хочу стрелять в оленей.

Она снова села по-мужски и положила книгу в сумку. Она была так хороша, что у Вильбуа сердце подступило к горлу.

— Я понимаю, — сказал он. — Черный Принц тоже без мушкета. Если так… — Он снял с седла свой мушкет и закинул в кусты.

— Что вы делаете? — воскликнула Жанна. — Вы с ума сошли!

— Весьма возможно, Ваше Величество. Я буду настаивать на запрещении охоты… — Он как-то виновато улыбнулся. У Жанны просто руки чесались погладить его по лицу. Она не смогла вполне удержать себя и коснулась его плеча.

— Нельзя, сеньор гусар, — сказала она, — если мы сделаем еще и это, господа взбунтуются в тот же день…

Они выехали на поляну, по краю которой вытянулись, верхом на лошадях, все охотники. Эльвира издали поскакала к Жанне:

— Жанета, ты заблудилась?

— Так, немножко. Принц меня выручил. А почему все верхами?

— Это Лианкар придумал. Я полагаю, ему надо показать себя перед Вашим Величеством… ходит слава, что он меткий стрелок, но ведь ты еще не видела этого. Уговорил всех стрелять сверха. У него и лошадь ученая, не боится выстрелов… Вот, я все тебе рассказала, вот это место для тебя…

Жанна заняла свое место рядом с Лианкаром. Герцог Марвы, все еще в обличии Моисея Рубаго, лучезарно улыбнулся ей. Она ответила ему также улыбкой, довольно-таки вымученной.

Показался олень. Все спешно приложились, открыли пальбу. Белый конь Жанны прядал ушами и топтался на месте от треска мушкетов; ей приходилось сдерживать его. Рыжая лошадка Лианкара стояла как вкопанная, даже ухом не вела.

Жанна видела, что Моисей Рубаго тоже прицелился, но не стал стрелять. Он выжидал, пока все израсходуют свои заряды, чтобы стрелять одному и положить зверя. Чтобы не было сомнений в том, что это он убил. Она отломила веточку ольхи и играла ею.

Выгнали еще двух оленей, но ни один из них не был даже ранен. Остался герцог Марвы со своим единственным зарядом. Теперь все смотрели на него. Он поднял мушкет к плечу и замер. Казалось, он сросся с оружием.

Жанна искоса смотрела на него, наблюдая другого Лианкара, может быть, настоящего — во всяком случае, без его любезной маски. Этот Лианкар был страшен. «Боже мой, он похож на убийцу, — подумала она. — Ну, на сей раз я не дам ему убить…»

Олень! Туловище герцога, словно некая башня, стало медленно поворачиваться вместе с мушкетом. Видно было, что уж он-то не промахнется.

Веточкой ольхи Жанна стегнула по морде лошадку Лианкара. Лошадка фыркнула, мотнула головой… Блистательный выстрел пропал впустую.

Все дружно ахнули. Герцог Марвы бросил мушкет и обернулся к Жанне. На его лице уже сияла любезная маска:

— Государь, ты погубил прекрасный выстрел…

— Моисей, зато я спас прекрасного зверя, — в тон ему ответила Жанна.

Несколько дней подряд шли балы в узком кругу, охоты, прогулки, банкеты с музыкой. Ездили на берег озера Эрис, ночевали в шатрах и ели свежую рыбу, на их глазах вытащенную из воды, потом катались на паруснике. Жанна почти не расставалась со своим костюмом, чувствуя себя в нем на диво ловко. За эти дни она пристрастилась ездить верхом по-мужски; ноги привыкли и не болели. Милые, умные, изящные господа и дамы окружали ее. Верная подруга Эльвира была всегда рядом, готовая на любую проделку. Жанна веселилась от души.

Они выехали с озера вечером и вернулись в замок поздней ночью. Поездка через ночной лес была незабываема. Господа пели охотничьи песни, жгли факелы, стреляли. Даже Жанна, зажмурив глаза, дважды выпалила в темноту. Мушкет отбил ей все плечо.

Проснулись довольно поздно. Жанна сибаритски завтракала в постели. День был жаркий и неподвижный.

— Передай, чтобы велели седлать, — сказала она Эльвире. — Проедемся верхом.

Соскочив с кровати, она привычными движениями натянула трико и штанишки. Мальчишеская прическа была в порядке; правда, ее подновляли каждый день. Она накинула поверх мужской сорочки белый мушкетерский плащ и надела белую шляпу с широкими полями, чтобы защитить глаза от солнца. Перчатками она решила пренебречь.

Вильбуа, Лианкар и Гроненальдо составили ее свиту. Эльвира отчего-то не захотела ехать. Всадники выехали за ворота и повернули в поля. Не было ни ветерка. Пряно пахло сеном. Жанна молчала, опустив голову, молчали и господа.

— Посмотрите-ка, что это, — вдруг вполголоса сказал Лианкар. — Видите, ваше сиятельство?

— Да, странно, — отозвался Вильбуа. — Похож на дворянина…

— У него мушкетерские штаны! — воскликнул Гроненальдо.

Жанна подняла голову и увидела далеко впереди группу работающих крестьян. С ними вместе работал человек в белой рубашке и красных штанах, резко выделявшихся среди выцветших крестьянских одежд. В самом деле, на крестьянина он не походил.

— Красные штаны, — сказал Лианкар, — значит, это лейтенант Бразе. Судя по отзывам о нем, только он способен на такое.

Опять лейтенант Бразе! У Жанны забилось сердце. Она сказала:

— Подъедем ближе и удостоверимся.

Они пустили коней вскачь. Заметив их, крестьяне оставили работу и поклонились до земли. Человек в красных штанах был действительно мушкетер и действительно лейтенант Бразе При нем не было ни шляпы, ни шпаги, он не мог сделать военного приветствия; поэтому он поклонился до земли, как и все.

— Поезжайте, господа, я догоню вас, — сказала Жанна, делая мушкетеру знак подойти поближе.

Господа отъехали. Лейтенант Бразе подошел к королеве и встал навытяжку. Он был смертельно бледен.

— Вы на отдыхе, лейтенант? — спросила она.

— Так точно, Ваше Величество. В карауле лейтенант Алан.

Он смотрел ей в глаза прямо и честно, как и полагается слуге смотреть на господина. Ибо Жанна была для него самым высоким и самым главным господином, сюзереном, только что не Господом Богом; для него она отнюдь не была девушкой неполных девятнадцати лет, свежей и хорошенькой. Она сообразила, что он напряжен, как струна. Офицер личной стражи Ее Величества… вместе с чернью, с мужичьем… Скандал… Надо было поскорее дать ему понять, что никакого скандала нет.