Проклятье, что за грязное все-таки дело — политика.
— Ведут, — шепнул Горн, — капюшон накиньте, ваша светлость.
Под аркой показался Респиги, его вели под руки двое солдат. Он уже знал. Вид у него был неважный: ноги подгибались, он был тошно бледен и, казалось, из последних сил удерживается, чтобы не начать тут же биться и визжать.
Горн с застывшей усмешкой глядел на него.
Внезапно загрохотал взрыв. Облако дыма и пыли влетело из-под арки во двор. Респиги и его конвоиры покатились по камням, сбитые с ног взрывной волной.
В ту же секунду в облаке дыма замелькали красные тосканские береты и синие плащи.
— Так вот ваши гвардейцы, Денхотр! — яростно крикнул полковник Горн.
Капитан Денхотр побледнел как полотно и вдруг сделал резкое движение, заслонив собой наместника. В горло ему вонзилась стрела, и он стал медленно оседать вниз.
Лейтенант Бразе уже не слышал его. Он спрыгнул с высоты второго этажа прямо на плиты двора, и снизу раздался его голос:
Выхватив шпагу, Арвед Горн кинулся к лестнице.
Сверкая сталью боевой,
В эмблемах и гербах старинных,
Они во храм вошли толпой.
Рыча, как выводок звериный.
На виноватых иль невинных
Они затеяли поход —
Не нам выискивать причины
Господь на небе — разберет!
В ком голубая кровь течет,
Тот прав, как Библии страница,
Кто смеет в этом усомниться —
Пускай себя побережет.
Мы говорим: когда стремится
Из ножен рыцарский клинок —
За дело правое сразиться
Пришел неотвратимый срок.
Благослови нас, кардинал,
Своим честным крестом!
Наш вызов миру прозвучал,
Как страшный судный гром!
Пускай нас малое число,
Зато мы все — головорезы,
Ведь это наше ремесло —
В живую плоть вонзать железо.
Бенедиктина и шартреза
Нам слаще вражеская кровь,
Пусть хоть вовнутрь земли залезут —
Мы там убьем их вновь и вновь!
Нас движет к кесарю любовь
И к Богу, кто над всеми нами,
Когда взовьется наше знамя —
Тогда никто не прекословь!
Славны не стройными рядами,
А крепостью сердец стальных,
Девиз наш — сила, смерть и пламя!
Воззри на воинов своих!
Пред нашим натиском лихим
Пускай дрожит земля!
Любое зверство совершим
Во имя короля!
Я по призванию — палач,
Жестокий гений умерщвленья,
Мне вопли вдов и детский плач
Милей, чем музыка и пенье.
Не знаю слаще упоенья,
Я и в загробные мученья
Ввергал бы жертву, если б мог.
Я всех врагов давил, как блох,
И этим щит свой воспрославил,
Коль я в живых кого оставил —
Нечаянно, помилуй Бог!
Моя рука не знает правил —
Колоть, рубить, душить, стрелять. —
Да я б и Дьявола заставил
Мои ботфорты целовать!
Пусть крики рвутся в высоту!
Да здравствует резня!
Я верен нашему кресту!
Благослови меня!
Я — князь насильственной любви,
Большой ходок по женской части.
Когда мужья лежат в крови,
Все жены — у меня во власти,
Нет, я не принесу вам счастья,
Нагие спутницы побед,
Ни благородства, ни участья
Не ждите — их на свете нет.
Разденьтесь, кто еще одет,
И пусть девицы встанут раком.
До матушек я также лаком —
Не шестьдесят бы только лет!
Я всех помечу адским знаком —
Купчих, мещанок, важных дам.
А после — повенчаю с мраком
И в когти чертовы отдам.
У еретичек вопль и вой
От этакой любви!
Когда ты вправду Бог живой —
Меня благослови!
А я — добытчик, то есть вор.
Названье — это дело вкуса.
Покуда вострится топор —
Снимайте кольца, брошки, бусы!
Труп храбреца, равно и труса
Я обобрать готов всегда,
Смердят они довольно гнусно,
Но это, право, не беда.
Коль в камне чистая вода,
Я это вижу без прибора,
За мой товар в любую пору
Попью я крови у жида.
Какому площадному вору
Сия задача по плечу?
Я золото от мельхиора
Во тьме, на ощупь отличу!
Благослови же и меня,
Господь иль ты, прелат, —
В твой храм, вернувшись из огня,
Я дам богатый вклад!
Свиноподобный кардинал.
Шурша шелками рясы алой,
Благословенья раздавал,
Предвидя свой барыш немалый,
Все стадо ко Христу взывало
Имея в мыслях зло одно, —
И дрожь страданья пробежала
По телу, мертвому давно
За что же горькое вино
Суда, позора, муки крестной,
Духовной пытки и телесной,
Мне выпить было суждено?
Все то осталось неизвестно,
И стона не слыхал никто:
В соборе было шумно, тесно
От копий, шлемов и щитов.
Мы жаждем славы, и казны,
И гибели врагам!
Победу, сладкий плод войны,
Даруй, о Боже, нам!
