– Неужели он послал вас найти меня? – спросила она, когда я представился.

– Если вы имеете в виду вашего мужа, то да, я искал вас по его заказу.

– И вы собираетесь доставить меня к нему?

– А вы этого хотите?

– Нет.

– Тогда не собираюсь.

– Но вы сообщите ему, где я нахожусь?

– Он нанял меня найти вас, чтобы выяснить, все ли у вас в порядке, – пояснил я. – Если желаете, я могу сообщить ему, что видел вас и что выглядите вы просто прекрасно. Разумеется, это будет ложь, но ради вас я могу покривить душой.

– Ложь? – нахмурившись, повторила Беатрис.

– Вы раздираете себе кожу. И либо у вас крутая бессонница, либо вам снятся сплошные кошмары. Вы переезжаете из мотеля в мотель, но вам плохо удается заметать следы из-за легкомысленного пользования кредитными карточками. Ваш муж, очевидно, поверхностно знаком с вашим гардеробом, но почти уверен, что вы сбежали едва ли не голышом, поскольку с вашей стороны это было поспешное решение. И сбежали вы в гордом одиночестве, поскольку в вашем номере стоит только один чемодан, а также не заметно никаких следов присутствия какого-то спутника или спутницы. И если бы вы сбежали с кем-то, то, по-моему, уделяли бы больше внимания своему внешнему виду. Не хотел вас обидеть, просто констатировал факт.

– Я и не обиделась. – Женщина умудрилась выдавить улыбку. – Вы рассуждаете как Шерлок Холмс.

– Любому частному детективу хочется походить на Шерлока Холмса во всем, за исключением, пожалуй, его скрытой склонности к гомосексуализму.

Мы по-прежнему стояли на пороге ее номера. Не лучшее место для обсуждения интимных подробностей личной жизни.

– Не возражаете, миссис Лозано, если мы посидим где-нибудь и поговорим? Совсем не обязательно в вашем номере, если вам не нравится вторжение в личные апартаменты или беспокоит присутствие здесь незнакомца. Мы можем найти тихую закусочную, кафе или бар, по вашему предпочтению. И если я внушаю вам опасения, то успокойтесь. Я не причиню вам никакого вреда, а если вы пожелаете вызвать полицию, то сможете сделать это в любое время, и я дождусь вместе с вами ее приезда. Могу также назвать вам фамилии пары копов в Мэне и Нью-Йорке, которые поручатся за меня. – Помедлив, я передумал и честно добавил: – Ну, возможно с Нью-Йорком я погорячился, а в Мэне действительно есть один такой. Впрочем, он может даже чертыхнуться, когда вы назовете мое имя.

– Нет, никакой полиции, – возразила женщина. Она отступила в глубину комнаты. – Мы можем поговорить прямо здесь.

Хотя на тумбе рядом с телевизором имелась табличка «Курение запрещено», комната пропахла куревом. Шкафа в номере не наблюдалось, его заменяла вешалка с тремя пустыми проволочными одежными плечиками. Две кровати разделяли коврик цвета горохового супа и единственная тумбочка, а возле одной из стен валялся оторванный плинтус. Открытый чемодан миссис Лозано стоял на полу справа от кровати. Он вмещал достойный жалости набор одежды, дешевые туалетные принадлежности и книжицу в мягком переплете. Она присела на край одной кровати, а я устроился на другой – напротив нее. Наши колени почти соприкасались.

– Почему вы сбежали, миссис Лозано? – спросил я.

Ее лицо сморщилось. Она заплакала.

– Неужели муж избивал вас?

Беатрис замотала головой:

– Нет, он хороший и добрый человек.

Я взял из контейнера на тумбочке бумажную салфетку и протянул женщине.

– Спасибо, – всхлипнула она.

– Миссис Лозано, вы любите мужа? – опять спросил я.

– Да, очень люблю. Потому-то и сбежала. Я хотела защитить его.

– От чего?

Женщина подавилась, словно слова, которые она хотела произнести, вызвали у нее приступ тошноты. Лишь с третьей попытки ей удалось произнести их.

– Я защищаю его от моего брата, – сообщила она.

– Почему? При чем тут ваш брат?

На сей раз ее тошнота нашла выход. Она зажала рукой рот, собрав в ладонь выплеснувшуюся рвоту.

– Он насилует меня, – призналась она. – Брат меня насилует.

В девичестве Беатрис Лозано носила фамилию Рид. Ее старшего брата звали Перри Рид. Он продавал подержанные автомобили людям, которые по наивности своей не ведали, что покупают; а вот кристаллический метамфетамин, опиумный наркотик, и контрабандные рецептурные лекарства из Канады покупали весьма осведомленные клиенты. Он также владел парой стриптиз-баров с танцовщицами, имевшими квалификацию проституток, как выяснялось при внимательном прочтении написанных мелким шрифтом дополнительных условий их трудовых договоров. Перри Рид, ловкий, внешне благообразный, но психопатически жестокий тип, начал насиловать сестру, когда ей исполнилось четырнадцать. Позднее она спокойно училась в колледже, но когда разменяла третий десяток, он опять принялся время от времени мучить ее и возобновил насилие с особой страстью вскоре после ее замужества. Перри заходил к ним домой, когда муж отсутствовал, хотя иногда вызывал ее в свое автомобильное агентство или в одну из своих квартир в Хардене и окрестностях, когда они были свободны от арендаторов. Беатрис покорно выполняла его прихоти, поскольку он пригрозил убить ее мужа, если она откажет брату или проговорится кому-то об их интимных отношениях. Когда муж обвинил ее в измене, в Беатрис словно что-то сломалось. Она сбежала, не в состоянии больше оставаться в Хардене и не смея рассказать мужу о кошмарном преследовании брата. Все это она поведала мне, постороннему человеку, в своем номере в мотеле «Фонарщик».

– Перри завел команду помощничков, – уныло добавила она, – таких же мерзких, как он сам. И заявил, что даже если он сам не прикончит Хуана, то это сделают они, а потом Алекс Уайлдер затащит меня в лес, где его дружки будут по очереди насиловать меня и после похоронят заживо. И я верю угрозам моего брата, мистер Паркер. Верю, потому что знаю его, как никто другой.

– Кто такой Алекс Уайлдер?

– Правая рука моего братца. У них общие интересы. Иногда Перри делится с ним даже мной. – Она судорожно всхлипнула. – Алекс ужасно груб и жесток.

Я выдал ей очередную салфетку. Женщина прочистила нос.

– Вы не собираетесь спрашивать меня, почему я так долго терпела?

– Нет.

Она пристально посмотрела на меня.

– Спасибо.

Мы поговорили еще немного, а потом я ушел и позвонил ее мужу. Сообщил ему, что его жена в безопасности, и попросил собрать для нее сумку с одеждой и отвезти в офис адвоката Эйми Прайс в Южном Фрипорте. Потом я звякнул Эйми и рассказал ей большую часть того, что услышал, не упоминая только имен и мест жительства.

– Она даст показания?

– Не знаю. Это ужасно, но ее братец наверняка заявит, что это происходило с обоюдного согласия. Ее слово против его.

– Я так не думаю. В подобных случаях решающими являются показания жертвы. Но пока это не играет никакой роли. Она нуждается в немедленной помощи. Я знаю некоторых полезных людей в округе Колумбия, если она захочет остаться там на какое-то время. Убеди ее поговорить с адвокатом. Что тебе известно об этом Перри Риде?

– Пока только слухи, но я намерен прояснить ситуацию.

В тот же вечер я отвез Беатрис Лозано к специалисту по сексуальным травмам в округе Принца Георга, и ее сразу приняли в приют для женщин, пострадавших от надругательств. Через неделю к ней заехал муж, и она рассказала ему, какие мучения терпела. Однако проблема с Перри Ридом оставалась актуальной, поскольку Беатрис Лозано отказалась дать показания против брата. А с ним надо было что-то делать.

Да, надо что-то делать. И два моих знакомых джентльмена как раз взялись за это дело, пока я беседовал в «Медведе» с Мариэль Веттерс и Эрни Сколлеем.

В общем, Перри Рид, по моим расчетам, должен попасть сегодня в вечерние новости.

Упершись ладонями в колени, Крис пытался отдышаться. В лесу по-прежнему было очень влажно и мерзко пахло. Вонь тухлятины ощущалась гораздо сильнее, к тому же Крис уже совершенно не понимал, в какую сторону они двигаются. Казалось, что они следовали за этим отшельником на северо-запад, хотя Крис мог ошибаться. Похоже, в тот день он только и делал, что ошибался. Странный отшельник вдруг исчез из виду, и насколько понимал Крис, они заблудились еще больше, если, конечно, такое возможно. Мушки стали более назойливыми, даже репеллент их уже не отпугивал, а в затылок его ужалила оса и теперь шею жгло огнем. Крис прибил тварь рукой, хотя это не доставило особого удовлетворения. Когда они с Андреа вернутся домой, он обязательно уточнит жизненный цикл осиного рода. Живые осы в ноябре представлялись ему дикой аномалией.