— Вот так, — спокойно произнес Тачстоун, выкладывая свой пистолет на пол. — Я потерпел поражение в Анселстьерре.

— Да, — сказала Сабриэль. — Здесь больше никто нам не поможет.

Тачстоун вздохнул и, сняв плащ, стал отирать кровь с лица Сабриэль. Она же отирала чистым платком его лицо. Они постояли, обнявшись. Обоих пробирала дрожь, и они даже не пытались унять ее.

— Надо осмотреть раны Вирэн, — сказала Сабриэль, когда они разомкнули объятья. — И обсудить возвращение домой.

— Домой! — подтвердил Тачстоун, но не промолвил ни слова об их обоюдном невысказанном страхе. Оказавшись так близко к смерти, они испугались того, что их дети могут столкнуться с еще большей опасностью, оба слишком хорошо понимали, что это гораздо хуже и страшнее обычной смерти.

Нику снова снился сон о «Лайтинг-Фарм» и соединенных полушариях. Затем сон внезапно изменился: ему казалось, что он лежит на кровати, покрытой меховыми шкурами.

Над головой, по пологу палатки, медленно стучали капли дождя. Раздавались раскаты грома, и палатку время от времени освещал свет молний.

Ник сел и увидел сову, в упор смотрящую на него огромными золотистыми глазами. Рядом с кроватью стояла темная собака, размером не больше терьера, с огромными крыльями за плечами.

По крайней мере, какой-то новый сон, мелькнуло у Ника в сознании. Он почти проснулся, и это видение было одним из тех фрагментов сна, которые смешиваются с реальностью. Он точно находился в своей палатке, но откуда же здесь сова и крылатая собака?

Интересно, что это означает, подумал Ник, все еще не проснувшись окончательно и моргая сонными глазами.

Лираэль и Невоспитанная Собака видели, что его глаза, даже совсем сонные, все-таки горят лихорадочным светом. Ник так прижал руку к груди, будто хотел прикоснуться к самому сердцу. Он еще поморгал, затем закрыл глаза и снова улегся на меха.

— Он болен, — прошептала Лираэль. — Он ужасно выглядит. И с ним что-то еще… такое… не могу точно определить. Что-то дурное.

— В нем уже заключена частица Разрушителя, — негромко прорычала Собака. — Очень похоже, что серебряная пыль одного полушария проникла в него вместе с частичкой силы Губителя. Ника используют как его воплощение. Как рупор. Нам надо действовать очень осторожно — нельзя пробудить в Нике эту силу.

— Но как же его забрать отсюда, ничего не потревожив? — спросила Лираэль. — У него нет сил даже подняться с постели, кажется, он даже не в состоянии сам двигаться.

— Я могу ходить, — запротестовал вдруг Ник, открыв глаза и снова усевшись на кровати. Поскольку сон продолжался, он хотел принять участие в разговоре между крылатой собакой и совой. — Кто этот Разрушитель и почему он — во мне? У меня просто грипп или что-то в этом роде. У меня галлюцинации… Такой ясный сон. Крылатая собака! Ха!

— Он думает, что видит сон, — сказала Собака. — Очень хорошо. Разрушитель не поднимется в нем, пока он напуган, или тут не существует магия Хартии. Будь осторожна, госпожа, не дотрагивайся до него своей шкурой Хартии.

— Может, сова усядется мне на голову? — захихикал Ник. — Или собака?

— Держу пари, он не сможет сам подняться и одеться, — лукаво проговорила Лираэль.

— Нет, смогу, — возразил Ник и тут же свесил ноги с кровати. — Во сне я могу сделать все, что угодно.

Чуть покачиваясь, он снял пижаму, совсем не стесняясь персонажей своего сновидения, и стоял обнаженный. Какой же он худой, подумала Лираэль и даже удивилась, что ей так его жаль.

— Видите? — сказал он. — Встал и оделся.

— Тебе лучше еще что-нибудь накинуть, — предложила Лираэль. — Дождь не прекращается.

— У меня есть зонтик, — заявил Ник, и его лицо вдруг помрачнело. — Нет, он сломался. Надену плащ.

Что-то бормоча себе под нос, Ник двинулся к шкафчику. Лираэль, не ожидая этого, отпрыгнула от шкафа и уселась на шкурах.

— «Сова и котенок, пошли…» — запел Ник, одеваясь и, очевидно, вспоминая детскую песенку. — Только у меня во сне все неправильно, потому что ты не котенок. Ты… Крылатая собака, — закончил он и прикоснулся к носу пса. Его удивило, что нос был вполне осязаем, и на его лице вспыхнул лихорадочный румянец. — Это все-таки сон? — Он внезапно шлепнул себя ладонью по щеке. — Сплю я или не сплю? Я просто схожу… с ума…

— Нет, ты не сходишь с ума, — успокоила парня Лираэль. — Но ты болен. У тебя лихорадка.

— Да, да, именно так, — охотно согласился Ник, утирая пот со лба. — Я должен лечь в постель. Хедж сказал, чтоб я лежал, пока он не приведет вторую баржу.

— Нет, — жестко возразила Лираэль, голосом слишком громким для маленького совиного клюва. Услышав, что Хеджа нет поблизости, Лираэль поняла, что они должны немедленно воспользоваться этим. — Тебе необходим свежий воздух. Собака, можешь выйти прогуляться с ним?

— Может, и выйду, — недовольно проворчала Собака. — Чувствую, что в нем заключена злая сила. Как бы мне не спугнуть Мертвых.

— Все они тянут полушарие к озеру, — сказала Лираэль. — Пока еще они сюда доберутся! Поэтому, я думаю, тебе лучше все-таки вывести его наружу.

— Я хочу обратно в постель, — простонал Ник, обхватив голову руками. — И чем скорее я снова попаду домой в Анселстьерру, тем лучше.

— Нет, ты не ляжешь! — зарычала Собака, двинувшись к нему. — Ты пойдешь гулять!

С этими словами она залаяла, да так громко, что палатка задрожала. Этот лай будто бы ударил Лираэль, у нее дыбом поднялись все перышки, и от них во все стороны полетели искры, как если бы Свободная магия сражалась со знаками Хартии ее нового облика.

— Следуй за мной! — приказала Собака, повернулась и вышла из палатки. Ник сделал три шага к выходу, но остановился, ухватившись за полог.

— Нет, нет, не могу, — бормотал он, дрожа, его руки и шею будто свело судорогой. — Хедж велел мне никуда не уходить. Лучше я останусь…

Собака снова залаяла, еще громче, перекрывая своим лаем даже раскаты грома. Снова рой искр взвихрился над перьями совы, от искр загорелась сброшенная Ником пижама, так что Лираэль пришлось вылететь из палатки.

Ника ударило силой этого лая, он задрожал и завертелся вокруг своей оси. Он упал на колени, попытался заползти подальше в угол палатки, он застонал и стал звать Хеджа на помощь. Лираэль кружила над ним, поглядывая на запад.

— Встань! — скомандовала Собака. — Иди. Следуй за мной.

Ник встал, сделал несколько шагов, затем будто окаменел. У него закатились глаза, и из открытого рта стали вырываться щупальца белого дыма.

— Хозяйка! — крикнула Собака. — В нем пробудились силы Разрушителя! Тебе надо принять свой облик и подавить их колокольчиками!

Лираэль замерла, немедленно призвав знаки Хартии, чтобы снять облик совы. Но при этом она своими огромными золотистыми совиными глазами посмотрела туда, где Мертвые Руки тащили полусферу, Сотни Мертвых Рук, уже бросив канаты, двинулись к палатке. Вот они побежали, и стук сотен иссохших костей и суставов гремел сильнее, чем грозовые разряды. Руки передней линии отталкивали тех, кто хотел обогнать их. Мертвых манила живая Жизнь, которая могла утолить их голод.

Увидев еще одно облако дыма, которое вырвалось изо рта Ника, Собака залаяла пуще прежнего, но это, похоже, не оказало никакого действия. Лираэль только увидела, как белый дым свернулся кольцом, но сама она в этот момент оказалась внутри сияющего столба света, и шкура Совы рассыпалась на знаки Хартии, из которых она состояла.

И вот Лираэль была уже в своем обличье, а руки ее коснулись Саранета и Неймы. Та сила, которая полыхала в Нике, наполняла его внутренним жаром, отчего капли дождя, упавшие на кожу юноши, превращались в пар. Зловоние раскаленного металла распространялось от Ника волнами, и голос, который не был голосом Ника, выкатывался из его рта вместе с клубами дыма: