Дима и орангутанг Вася были лучшими друзьями. В день печального происшествия они выпили на двоих бутылку водки. Причем угощал Вася. Посетители баловали смышленого самца за сакраментальное сходство со Шварценеггером.
— Он мой отец! — с нетрезвой горячностью уверял майора сторож Дима. — Как я могу Васю взаперти держать, если я от него произошел!
— Дмитрий Васильевич, — корректно обращался Коробочкин к пьянчуге, — из‑за ваших родственных чувств пострадала дама!
— Пострадала? — изумлялся Дима. — Она же после всего влюбилась в Василия, каждый день к нему на свидания бегает!
Свидетели зверского насилия, учиненного орангутангом Васей в клетке, утверждали, что дама не выказывала ни малейшего неудовольствия.
При встрече с Игреком Коробочкин поинтересовался у мальчика, был ли тот когда‑нибудь в зоопарке.
Получив утвердительный ответ, сыщик уточнил дату посещения. Именно в этот день произошел акт скотоложества.
Удивительное совпадение!
Коробочкин полюбопытствовал у доктора Ознобишина, может ли человек внушать животному свои мысли.
Сочувственный взгляд доктора был красноречивей любого ответа.
К счастью, у одного из очевидцев радостного события в жизни одинокой женщины оказалась видеокамера. И Коробочкин увидел своими глазами, что, вопреки показаниям всех свидетелей, не орангутанг выскочил из зверинца и затащил туда легкомысленную даму, а она по собственной инициативе пожаловала в обезьянник и лишь потом была схвачена любвеобильным Василием.
«Что и требовалось доказать!» — с улыбкой облегчения подтвердил сыщик.
К сожалению, выяснилось, что сам Игрек при инциденте не присутствовал, хотя и находился поблизости от обезьянника. Видеозапись скотоложества произвела на него сильное впечатление.
— Все бабы такие! — шептал он пересохшими губами, с отвращением наблюдая за исступленными ласками любовников.
А ты не знал? — осведомился Коробочкин.
— Знал! Им только орангутанг нужен! Мохнатая и вонючая скотина!
В голосе Долговязого сыщику послышалась зависть. Если человек завидует обезьяне, с ним что-то не в порядке. Это Коробочкин понял без психоаналитика. И обеспокоился. Когда орангутанг Вася обхаживал повизгивавшую от наслаждения дамочку, майор ему позавидовал.
* * *
Через несколько дней после случившегося Станислав Сергеевич затребовал судебно — медицинские акты всех суицидов за последнее время.
Никакой служебной надобности в этом не было. Коробочкин и не вчитывался в текст протоколов, взгляд его скользил по фотографиям самоубийц.
Только увидев изображение женщины, подарившей орангутангу любовь, сыщик уразумел, почему он заинтересовался свежими самоубийцами.
Пожилая дама ушла из жизни на другой день после случая в зоопарке.
Осознала, что с ней произошло? Судя по видеозаписи, любительница животных не была нимфоманкой, в самозабвении кинувшейся в объятия орангутанга. Она зашла в клетку с отрешенным видом, чувственность в ней пробудилась лишь после грубых ласк обезьяна Васи.
— Тетка не понимала, что с ней происходит! — проговорил Коробочкин вслух. — Когда ей рассказали про секс с Васей, она удавилась!
У сержанта Капралова была другая версия случившегося. Романтическая.
— Станислав Сергеевич, эта тетенька на другой день опять приходила в обезьянник! Хотела к Васе протыриться, а ее оттуда поганой метлой! Вот она с горя в петлю и полезла! Любовь зла…
— Козел! — злобно выругался Коробочкин, вспомнив о прелестной невесте Капралова.
2.
Если бы майор Коробочкин проследовал за Игреком от подъезда дома Ирины до ворот Воробьевки, он пополнил бы свою копилку курьезов.
Водителю троллейбуса пришла в голову фантазия свернуть в переулок, хотя провода повелевали двигаться прямо. К удивлению гаишника, водитель был абсолютно трезв и ничем, кроме невразумительного «меня потянуло в переулок…», объяснить свой поступок не мог.
Разгневанная старушка, услышав от нервного автовладельца на переходе классическое: «Машина давит, а не ебет!», просунула в открытое боковое стекло машины свой костыль, чем нанесла нахалу моральный и физический ущерб.
Возле мясного магазина расфуфыренная дамочка бросила бездомной дворняге только что купленную вырезку. Не исключено, что, осознав смысл своего поступка, гуманистка свела счеты с жизнью.
* * *
Все экстраординарные случаи и множество им подобных не были замечены Коробочкиным по причине его пребывания в другой точке земного шара. Интересно, что вышеописанные катаклизмы ускользнули и от внимания Игрека, бывшего от них на расстоянии протянутой руки.
Долговязый уяснил, что в его жизни произошло два потрясающих события.
Первое. Он без памяти влюбился в маленькую балерину. («Без памяти» было сказано для красного словца.)
Второе. Он ее изнасиловал.
Осознав высоту, на которую он сначала взлетел, и пропасть, в которую потом ухнул, Игрек всю дорогу до Воробьевки твердил:
«Я ничего не хочу… Я ничего не хочу… Я ничего не хочу… — никаких пауз в своих заклинаниях он не делал, чтоб ненароком чего‑нибудь не захотеть. — Все мои желания разрушительны… — разнообразил глюк свои причитания, предаваясь самобичеванию. — Я ангел зла…»
«Ангел зла — это не ангел, а сатана».
«В меня вселился сатана…»
«Он живет во всех людях…»
«Но мой сатана всесилен! Я не могу с ним совладать!»
«Раз у тебя есть такое желание, в твоем теле пребывает не только дьявол, но и ангел! То один одерживает верх, то другой!»
Утешительная мысль окрылила ангела, утвердив его существование в глубинах души слабого человеческого существа.
Оттягивая неизбежное возвращение в Воробьевку, Игрек забрел в школу. Такое с ним случалось и прежде. Его принимали за переростка. Иногда Долговязый даже заходил в класс, серой мышкой забивался в уголок.
«Я новенький!» — отвечал он на недоуменные взгляды учителей.
На сей раз Игрек угодил на собрание. Обсуждался моральный облик школьницы, которая готовилась стать матерью. Скользкая тема насторожила глюка. На всякий случай он вновь обратился к своей молитве:
«Я ничего не хочу… Я ничего не хочу…»
Суровая директриса вызывала к доске девочек, замеченных в проституции.
Иные воинственно защищались:
— А я бесплатно!
— Я всего один раз… и то мой оказался импотентом…
— А я ни разу! Меня менты оклеветали, потому что я им не дала!
Могучая грудь директрисы притягивала взор Игрека, поэтому он вновь исступленно запричитал:
«Я ничего не хочу… Я ничего не хочу…»
— Сексом можно заниматься только со скелетом!
Громогласное заявление педагога вызвало у детей переполох.
— Как?
— Надежда Тимофеевна, у скелета же нет члена!
— Научите!
— Извольте! — с вызовом объявила весьма аппетитная тетенька (о чем свидетельствовали плотоядные взгляды подростков).
В углу кабинета уныло стоял скелет, время от времени лениво пошевеливая верхними конечностями.
К изумлению детей, Надежда Тимофеевна с профессиональной сноровкой обнажилась, явив обалдевшим ученикам слегка увядшие прелести.
— Безопасный секс! — провозгласила директриса на манер шталмейстера в цирке! — Достав из сумочки каучуковый фаллос, Надежда Тимофеевна на учительском столе с блеском исполнила сексуальный номер.
— А скелет тут при чем? — не поняли юные проститутки.
— Скелет очень сексуальный! На него надо любоваться!
«Я ничего не хочу… Я ничего не хочу… Я хочу!»
Понурый дылда покинул собрание, никем не замеченный.
* * *
«Я хочу умереть! Я хочу умереть!» — это желание глюк осознал, когда не сумел предотвратить обнажение директрисы. Ангел хотел одного, а дьявол — другого.
Победил дьявол. Высоконравственная директриса пала его жертвой.
«Я хочу умереть!»
Игрек не выпрыгнул из окна, а преспокойно спустился по лестнице и вышел на улицу.
