Казалось, что теперь все невзгоды и опасности Генриха остались позади. В конце января 1499 г. Раймондо де Раймунди написал домой в Милан это письмо:

Король обласкан доброй судьбой, ему нечего делать, кроме как хранить и пополнять свои несметные сокровища. Король Шотландии прилагает все усилия, чтобы склонить Его Величество отдать ему в жены свою старшую дочь, которой девять лет отроду, но английский государь на это не пойдет. Такая дружба приятна ему со всех сторон, за исключением того, что бедность той страны кажется ему чрезвычайной. Я слышал это от самого Его Величества, с которым мы недавно беседовали в дороге, пока скакали вместе приблизительно четыре мили. Поскольку беседа, начатая Его Высочеством, касалась разных предметов, я перевел ее на тему, которой всегда придавал значение с того момента, как вторично прибыл в Англию.

Оказывается, Его Величество действительно убежден в том, что ни в ком не нуждается, в то время как все ищут его расположения. И хотя он ясно видит, что может случиться с миром, все же он считает это весьма маловероятным, практически невозможным. Посреди всего этого Его Величество может возвышаться одиноко, подобно тому, как башня смотрится на равнине. Он также, по-видимому, полагает, что даже если король Франции станет государем Италии, чего ему не хотелось бы, то все равно будет так занят государственными делами и управлением страной, что не сможет причинить никакого вреда ни Его Величеству, ни наследникам его. Хотя у меня было что ответить на эти и подобные суждения, он будет, по-видимому, всегда придерживаться своего мнения…^{193}

По прошествии некоторого времени на границе Норфолка и Саффолка объявился новый самозванец, который назвался упомянутым графом Уориком и хитростью и коварством привлек к себе некоторых сторонников. Но все напрасно. В результате он был схвачен и доставлен к графу Оксфордскому. Ему он во всем признался, что на самом деле был рожден в Лондоне, и что он сын возничего с улицы Черного Быка, что у Бишопсгейт.

После этого признания его доставили к королю и оттуда в тюрьму, и на суде он был назван виновным в измене преступником и, наконец, во вторник на масляной неделе повешен в Сент-Томасе в Уотеринге, где провисел до следующей субботы. Затем, чтобы не вызывать раздражения у прохожих, его сняли и похоронили; ему было от роду девятнадцать или двадцать лет. И, как позднее сообщалось, он признался, что, когда учился в школе в Кембридже, ему несколько раз являлось во сне, что он должен назвать себя сыном герцога Кларенса, и тогда он получит такую власть, что сможет стать королем.^{194}

Сэр, даже если здесь еще нет Вашего друга[186], я ранее отправил Вам это послание. Он останавливался на столь долгое время, прежде чем отправиться к Вам, поскольку хотел собрать для Вас некоторые английские новости; но так ничего и не узнал. И он просил меня написать Вам, что про Вас он слышал только хорошее; и также он предложил мне сообщить Вам о задержке в королевских[187] землях кораблей, которые, как мне по секрету сказали, предназначены для Вас. И, сэр, на случай, если Вы предстанете перед ним, он посылает Вам четыре локтя лучшего атласа из того, что можно купить здесь, и подкладку к нему, а также ткань и подкладку для двух пар панталон. И с этим он посылает своего собственного слугу из опасения, чтобы сэр Уолтер ничего не взял себе[188] [и также, как мне кажется, из намерения, чтобы его слуга мог видеть, как у Вас обстоят дела; как я знаю от шпионов, он не вполне верит Вам][189].

— Сколько локтей бархата понадобится Вам для платья? — спросил он у меня.

— Четырнадцать английских ярдов, — сказал я ему.

— Какую к нему нужно подкладку? — затем спросил он.

— Подкладочный шелк, — ответил я. — Благодаря его дешевизне можно было бы ускорить дело.

— Хорошо, я посмотрю, что смогу сделать, — сказал он мне.

Так что, сэр, если это не затруднит Вас, напишите ему по-голландски и поблагодарите его, и обмолвитесь о Вашем платье, я не сомневаюсь, что Вы его получите. Я обращался к нему, согласно Вашему пожеланию, и относительно помощи милорда Невилла[190] и Ваших слуг, и относительно хозяина гостиницы в Цволле (Zwolle)[191], и таким образом, я предчувствую, что [наблюдая ту бедность, в которой Вы пребываете] милорд Невилл поможет с платьем и шляпой, но не более. Он не стал разговаривать ни об оплате гостиницы, ни о вспомоществовании Вашим слугам. И также он сказал, чтобы Вы не обращались к нему с этими вещами. И, сэр, когда Вы сами разговаривали с ним, все было иначе. Поскольку он милый и дружелюбный человек, и одно слово из Ваших собственных уст стоит сотни просьб от других людей…

…Сегодня, сэр, в день Девы Марии мистер Поль показал мне некоторые бумаги и письма с подписью и печатью герцога Йорка [т. е. Перкина Уорбека] касательно денег, одолженных у него милордом Йорком; и, сэр, вот с чем он обратился ко мне. Он бы охотно помог Вам и мог бы также сослужить Вам добрую службу в этом вопросе, что и является его целью. Однако же, он не сделает ничего, кроме как по Вашей собственной просьбе и желанию. Если это устроит Вас и Вы согласны, то он пошлет с кем-нибудь из этого города королю Гарри заверенные нотариусами копии писем и долговых обязательств герцога Йорка. Дав взаймы свои товары герцогу Йорку, [который был истинным королем Англии, и] видя, что того уже нет в живых, а долги его остались неоплаченными, он желает, чтобы король Г. соблаговолил заплатить эти самые деньги, и если король Г. не сделает этого, чего точно не произойдет, тогда он мог бы сказать королю Г. открыто, что поддержит Вашу сторону и поможет Вам своим войском, деньгами и всем, что в его власти. Это один способ, которым он мог бы вынудить короля взять на себя ответственность.

Другой способ, сэр, следующий. Поль родился в Эстленде на землях, принадлежащих герцогу Помбернесу и граничащих с королевством Дании, куда ежедневно прибывают купцы из Англии, а принцы этих земель — его друзья. И поэтому, если это понравится Вашей Светлости, его план таков. Вы хорошо знаете, как король Г. оскорбил герцога Йорка, назвав самозванцем. Посему он желает, чтобы Вы своим именем и авторитетом засвидетельствовали, что это неправда, и если Вы соблаговолите, поставьте Вашу подпись на пергаменте, который привезет гонец, если на то будет Ваша воля. И вслед за тем он сможет рассчитывать на помощь короля Дании и герцога Помбернеса в том, что вскорости ему вернут эти товары, изъяв их у некоторых английских торговцев, и тогда в скором времени [, если Ваши дела не наладятся,] он также поможет и Вам. И, по воле Вашей Светлости, он написал об этом своей собственной рукой, и также он посылает Вам секретный знак, который будет служить паролем для него и Вашей Светлости. Этот секретный знак он умоляет Вашу Светлость вернуть с этим же гонцом…^{195}