4. Выселок Каменка, 12 дворов, 57 жителей, бывшие мастеровые, от волости в шести верстах.

5. Выселок Ильма, 8 дворов, 28 жителей, бывшие мастеровые, от волости в 6 верстах.

6. Выселок Липовая гора, 4 двора, 18 человек, бывшие мастеровые, от волости в 22 верстах.

7. Выселок Скопино[2], 6 дворов, 34 жителя, бывшие мастеровые, от волости в 8 верстах.

8. Выселок Каравашек, 1 двор, 6 человек, бывшие мастеровые, в 8 верстах от волости.

9. Выселок Липок, 5 дворов, 35 человек, бывшие мастеровые, в 6 верстах от волости.

10. Выселок Осиновско-Пестеревский, 10 дворов, 67 человек, бывшие мастеровые, от волости 9 верст.

11. Выселок Черная речка[3], 2 двора, 16 жителей, бывшие мастеровые, в 9 верстах.

12. Выселок Черемша, 2 двора, 12 жителей, бывшие мастеровые, в 12 верстах.

13. Деревня Ишимовка или Имисовский завод, 4 двора, 32 жителя, бывшие горнозаводские мастеровые, в 6 верстах.

14. Деревня Лысая гора, 3 двора, 17 жителей, бывшие мастеровые, в 20 верстах от волости.

В чем причина закрытия Молебского завода (как и многих других на Урале), проработавшего более ста лет? После промышленного подъема в конце 1890-х годов, к 1900 году экономический кризис разразился во всех европейских странах и захватил Россию. Для промышленности Урала кризис оказался особенно тяжелым. Главным двигателем многих Уральских заводов, как и двести лет назад, являлась вода. Доставка руд и других припасов требовала больших расходов. Накладные расходы не оправдывались переброской металла с одного завода на другой для передела. Южные заводы России вели свое хозяйство на принципе централизации производства, здесь сырой материал не делал лишнего шага в сторону, а выходил готовым продуктом на одном предприятии. Дешевый каменный уголь Донбасса, против древесного Уральского, применение электродвигателей и другие новшества сделали южный металл дешевле, чем на Урале. Уральские заводы оказались не конкурентоспособны и закрылись. Так произошло и с Молебским заводом.

В ноябре 1918 года в районе Молебке разгорелись жестокие бои. Белые пытались захватить станции Шумково и Тулумбасы, взорвать пути, чтобы отрезать Шалю от Кунгура. Два дня шли бои около станции Кишерть. К декабрю были захвачены и крупные города – Кунгур, Пермь. Только к лету Красная армия смогла перейти в контрнаступление. Молебку освободили 5 июля 1919 года. О боях в Кишертском районе в годы гражданской войны свидетельствуют памятники в Молебке, Кордоне, Красном Яру, Морозково, Посаде, Усть-Кишерте.

В годы НЭПа с Молебки стали укрепляться многие ранее бедные хозяйства. Мужикам в обмен на хлеб предоставляли сельхозмашины (плуги, бороны, сеялки, молотилки).

В 1924 году в селе была создана для инвалидов войны и труда кооперативная артель «Старатель», где делали славившиеся тогда венские стулья.

В 30-х годах в одной из церквей был открыт клуб. В Молебку стали приезжать кинопередвижки.

Необычные явления тут наблюдали издревле. До сих пор названия некоторых мест напоминают о странных, а возможно и страшных событиях – Лешачий лог, Чертово болото. Старожилы вспоминают, что в 1941 году они не раз наблюдали ночью на прицерковном кладбище какие-то светящиеся образования. Бабушка сталкера Валерия Якимова рассказывала о «черных самолетиках», которые регулярно садились за рекой, происходило это более полувека назад.

Сергей Беляевских так описывает жителей Молебки конца XIX века: «…Местные жители верят, что во всяком доме есть домовой или по здешнему «суседко». В бане живет особенно злой дух, который может уморить человека, если он один пойдет в баню ночью. В лесу живет леший и скрывает от человека настоящую дорогу и заставляет плутать. Насчет покойников есть поверья, что они выходят ночью из могил, летают и ходят по земле до петухов. Повсеместно верят, что колдуны могут превратиться в волков, поэтому их называют оборотнями. При этом рассказывают, что охотники убивали волков, под шкурами которых находились мужские и женские рубашки. В воде живут черт с чертовкой…»

Эмиль поправил на плече ружье, вот уже несколько часов бившее его прикладом по ноге, жадно и с удовольствием затянулся замусоленной папиросой, огляделся вокруг, и медленно побрел по едва заметной звериной тропе в сторону железнодорожного разъезда, до которой оставалось еще километров тридцать. Охота в этом сезоне не удалась, и ему пришлось возвращаться на заимку раньше обычного срока…

Вечерело. Начал накрапывать мелкий холодный дождик, а вслед за ним пошел снег. Небо посерело и опустилось вниз рыхлыми рваными облаками. Эмиль остановился, поднял воротник армейской куртки и в этот момент заметил далеко впереди над лесом голубоватое свечение. Казалось, что там, за лесом, расположен большой город, но это, конечно же, было что-то другое.

Свечение становилось ярче, приобретая фиолетовый оттенок, поднимаясь над лесом пушистой шапкой и подсвечивая низкие облака. Охотник достал походный компас, «взял» азимут, удовлетворенно кивнул и медленно двинулся вперед, продолжая наблюдать за удивительным цветопредставлением, разворачивающимся в небе. Непогода усиливалась, пришлось искать место для ночлега…

Натянув между двумя деревьями кусок полиэтиленовой пленки, припасенной в рюкзаке, набросав на землю пахучих веток елового лапника, он уснул почти сразу. Костер разводить он почему-то не стал, хотя ночь была очень прохладной.

Спозаранку охотник двинулся в путь по ранее примеченному азимуту и уже через несколько часов оказался на большой поляне. Мокрый снег продолжал медленно кружиться вокруг большими пушистыми хлопьями, но в центре поляны оставался ровный круг диаметром около шестидесяти метров. Трава в нем была сухой и примятой, а снег, падая не нее сразу же таял. В четыре стороны от круга расходились лучи длиной около двухсот метров. Эмиль провел не этом месте несколько часов, зарисовывая и замеряя необычный след, взял пробы травы и земли. Отправился в обратный путь когда уже начало темнеть…

«…Под вечер 30 октября 1984 года я подходил к разъезду Глухарь Свердловской ж.д. За сутки до этого мне «посчастливилось» обнаружить достоверное место посадки крупного (диаметром 62 м) НЛО к юго-западу от с. Молебка Кишертского района Пермской области, которое я обследовал в течение нескольких часов…

Усталый, обросший многодневной щетиной, промокший и грязный я вышел на разъезд. Расположился на единственной скамейке в одну доску, развязал рюкзак, чтобы подкрепиться, посмотрел на часы (механические «Луч», абсолютно исправные и до этого ни разу меня не подводившие). Было 3 час. 50 мин. До электрички оставалось два с лишним часа и вдруг: «Ту-ту!» Из-за поворота выкатила электрички «Шаля – Пермь».

Хватаю не завязанный рюкзак, ружье и вваливаюсь в электричку, обращаюсь к первым пассажирам, сидящим у входа в вагон: «Сколько времени?» – «Шесть-десять!» Поезд по расписанию, отстали мои часы… Так я впервые столкнулся с хрональным эффектом аномалий НЛО…»[4]

С хрональными аномалиями исследователям придется еще ни раз столкнуться в Молебке, в этом, кстати, ее схожесть с зарубежными аномальными зонами. Во время экспедиции «Молебка-2005», организованной автором этих строк и коллегами из ОНИО «Космопоиск», один из наших коллег «потерял» 17 минут, но это отдельная история.

Добравшись до Перми, Эмиль Бачурин отправил письмо в Москву, описав свои наблюдения и странный след от возможной посадки НЛО. Сам адрес Комиссии по аномальным явлениям он нашел с большим трудом. Через некоторое время пришел ответ, в котором ему советовали связаться с Эдуардом Ермиловым доцентом Горьковского политехнического института. И уже Ермилов дал Бачурину адрес Владимира Шемшука, руководившего в то время Пермской комиссией по АЯ (аномальным явления) и Уральским фондом Рерихов.