Была и третья стадия секретной части Их «Пакта», касавшаяся передела мира после разгрома Великобритании, полной блокады США, по которой под эгиду СССР должны были отойти Северный Китай, Тибет, Кашмир, части Афганистана, Ирана и Аравии с выходом к Персидскому Заливу. Вся эта информация проверяема.[20]

Я воспользовался паузой, которую сделал Ююс: «Хорошо, все это интересно, но не будем сейчас здесь полемизировать на эти темы, – сильно попахивает политикой в глобальном и галактическом масштабах. Если я и передам когда-нибудь эту информацию, даже коллегам, мне все равно никто не поверит.

Скажите лучше, как Вам и Вашим объектам удается стать невидимыми?»

Он: Это очень просто – так называемое «пятое состояние вещества» – абсолютная прозрачность, благодаря полной изотропности. На границе тела в таком состоянии не происходит никаких изменений и перераспределений всех видов полей, волн и излучений. Этот «переход» не только способ маскировки, но и защитная мера, в таком состоянии мы неуязвимы даже для жестких излучений и лучевого оружия. Я сейчас просто абсолютно прозрачен».

Он, видимо, сделал шаг в сторону, затрещала и прогнулась подмороженная трава.

Я: «Но почему И. М. Михайлов не нашел продолжения следов после Вашего исчезновения?»

Он: «Ну, это по инструкции, нужно еще слевитировать».

Все становиться на свои места и никакой парафизичности, просто мы об этом пока ничего не знаем.

Ююс уловил мои мысли – «Да, парафизика и парапространства – бред Ваших плохих фантастов для объяснения «Необъяснимого». Точно также бесследно и бесшумно могут исчезать и наши Объекты. Мы владеем этим превращением также хорошо, как и масс-энергетическими переходами».

Я: «А когда объект «исчезает» постепенно, «бледнеет», становится прозрачным медленно, нужны большие энергозатраты, которые сразу, мгновенно создать невозможно или опасно?»

Он: «Молодец, сам до этого додумался!»

Я: «Саваоф – Ваш соплеменник?»

Ююс: «Да, но он и его «последователи» – сторонники более активных действий. Они часто не подчиняются «вето».

Я: «Они нарушают Ваши законы? Преследуются ли они за это?»

Он:– «Нет, не преследуются в Вашем понимании. Он (Саваоф) «отдохнул» около 200 земных лет, сейчас снова за дело, но он несколько «устарел» даже для Вас. Поэтому его «явления» носят налет мистики и религиозности».

Я: «Голографические показы» типа «явлений» Девы Марии, других святых, Фатима и т. д. – его работа? И что они обозначают: «предупреждение» или «призыв»?»

Ююс: «Да, его и «компании» – это предостережения».

Я: «Спасибо! И последний вопрос, мне нужно уходить (время 9.45, часы идут нормально). Почему станции слежения располагаются на спутниках больших планет?»

Ююс: «Там, как правило, «сходные гравитационные условия» – это не только масса и величина «9». Сюда относятся также гравитационный тангаж, направление и скорость гравитационного потока, его знак и плотность. 16 К тому же там лучше навигационные условия.

Я: «Давайте прощаться, очень благодарю за ценнейшую информацию и поддержку!»

Ююс: «Я буду продолжать прикрывать Вас, поэтому не прощаюсь. Вообще, прощаться у нас не принято – связь существует постоянно. И еще, помните, в этот раз Вы не заболеете!»

Так оно и случилось.

Я: «Благодарю! Вы пойдете со мной?»

Он: «Другим способом».

Слабо хрустнула замерзшая трава. Я понял, что Ююс левитировал, а я двинулся к нашей базе, потом к селу, где в 13.00 меня перевез через реку Сылва мой родственник Н. Г. Бачурин…

Счет публикаций об аномальной зоне Молебка открыл осенью 1988 года пермский журналист и поэт Юрий Беликов. Позднее тематика непознанного прочно вошла в творчество Юрия, сопровождая его до сегодняшних дней и, часто, доставляла больше проблем, нежели положительных эмоций.

«В 1988 году я переехал из Чусового в Пермь. – Рассказывает Ю. Беликов.[21] – Начал работать в газете «Молодая гвардия». И мне захотелось в своей работе чего-то необычного, нового, что привлекло бы внимание читателей. Я задумал рубрику «ОСОН» – Отдел сенсационных открытий и находок. Позднее я познакомился с Владимиром Шемшуком, а Шемшук обмолвился, что он знаком с человеком, который хаживал в аномальные зоны, знает нечто о «летающих тарелках». Я заинтересовался – «Познакомь!» Шемшук согласился, но сразу предупредил: «Учти, 50 % из его рассказов – правда, а 50 % – выдумка!» Так я и познакомился с Эмилем Бачуриным. И вскоре он предложил мне сходить с ним в экспедицию. Это была экспедиция 1988 года в Молебку.

^{Прозрачный шар, сфотографированный Юрием Беликовым с близкого расстояния.}

Нас было три человека: я (Ю. Беликов), Э. Бачурин и еще одна журналистка. Лагерь мы разбили на Центральной поляне у родника. Помню, что ходили на Выселки, спускались к реке, где через год разместился лагерь экспедиции, в которой принимал участие Павел Мухортов. Было уже достаточно прохладно, лес припорошен снежком, на траве – иней. Эмиль показывал, как он владеет рамками, я тоже умел с ними обращаться, поскольку еще раньше я освоил эту премудрость у екатеринбургского профессора Анатолия Алексеевича Малахова, когда мы искали клад Емельяна Пугачева на реке Чусовой. Правда, у Малахова прибор был более системный, это бела не обычная рамка, а двойная, замкнутая в рукоятке, на которую еще крепились дополнительные датчики.

Что мы делали? Эмиль показывал энергетические контуры на полянах, проводили панорамные фотосъемки, методом которой я в тот раз впервые овладел и они дали результаты. Во время съемок я ничего не видел. Когда я вернулся в Пермь, и прошло уже дней десять, я проявил пленку. На трех кадрах я увидел какие-то странные объекты в виде полупрозрачных шаров. Сквозь них просвечивали деревья. И после этого, как я проявил пленку и увидел эти кадры, практическим мгновенно произошло кровоизлияние в глаза.

Бачурин, когда посмотрел на эти уже отпечатанные фотографии, сказал: «Поздравляю! По классификации доктора Хайнека, научного консультанта NASA, ты стал контактером! Ты находился от этих объектов, судя по их размерам, шагах в пяти…»

Я не знаю почему это произошло, я лишь рассказываю о моем личном опыте. Как сказал мне один знакомый: «Возможно, Юра переутомился, и у него произошло кровоизлияние». Но надо придавать значение совпадениям, ничего просто так не бывает. Я точно могу сказать, если в тот момент, когда я получил эти снимки, у меня были сомнения, что это отражение линз, то потом, когда в Молебку хлынул целый поток уфологов из разных городов, с разной аппаратурой, в разное время, но получали они похожие изображения, это говорит о том, что я просто стал одним из первых, кто начал охотиться за этими «летающими апельсинами.

После этой экспедиции у меня возникли некоторые проблемы с ногами и позвоночником. Как говорят – «пробило столб». До сих пор у меня есть «любимая» точка в области позвоночника «отвечает» на полнолуние. Я могу предчувствовать, когда меняется полная луна, изменяется атмосферное давление.

Я не могу говорить о том, что зона – это место контакта с иной формой разума.

Я не делаю из зоны культа. Тем не менее, визиты в зону оказали некоторое влияние и на мою судьбу и на восприятие мира. Я начал понимать, что мир многомерен, многослоен. Причем он настолько многомерен, что мы даже не можем это предугадать.

После того, как я вернулся из первой экспедиции, начал писать верлибры. Не могу сказать, что я до этого их не писал, но именно после Молебки я вдруг почувствовал, что не рифмуется. Та информация, которую я получил, почему-то не укладывается в рифму. Я написал целый цикл верлибров, который называется «Стихи старого сталкера». Я склеил самодельную книжицу, соединив там стихи с фотографиями, полученными в зоне разными сталкерами в разное время…