— Легко сказать, убеди. Сама знаешь, женишок мой за версту брехню чует. Разве только… Может, его еще разок по башке шарахнуть? Как думаешь, Славик?

— Только без насилия! — строго предупредила я кровожадную подружку. — Ты же потом не «отмажешься»! И вообще, ты бы поменьше о греховном-то думала. Господь тебе только-только грехи отпустил.

Подруга фыркнула, но заткнулась, что дало мне возможность хорошенько обдумать план предстоящего мероприятия. Боязно как-то в одиночку следить за отцом Валентином. Если мои предположения верны и он и есть Валет, то становится понятной степень опасности. Не дай бог попасться на глаза этому «батюшке»! Разложит на молекулы!

Ладно, что это я, в самом деле, сама себя запугиваю? Буду крайне осторожна, авось повезет!

Загонять машину на участок я не стала, оставила перед воротами, потому что очень скоро мне предстояла дальняя дорога. Маруська отомкнула дверь, ведущую в дом, и первая вошла внутрь.

— Ого! Здесь, кажется, побывал барабашка! — присвистнула подружка, проникнув на кухню.

— Чебурашка! — передразнила я Маньку.

Однако желание шутить пропало, едва я переступила порог кухни. Посреди обеденного стола стояла огромная корзина с белыми розами. Цветы были потрясающе красивы и распространяли одуряющий аромат. Мы с Маруськой, потрясенные совершенством и красотой букета, буквально приклеились к полу.

— Матерь божья! Это цветы? Розы, да? — простонала Маня, протягивая дрожащую руку к корзине.

— Во всяком случае, точно не рождественская елка.

— А разве у роз бывают такие огромные бутоны?

— Как видишь…

— Заморские, сразу видно. Наши ботаники еще не научились разводить такие шедевры. Но как сюда попало это чудо?

— Игнат, наверное, приволок, — пожала я плечами, впрочем, не особо в это веря.

Такая корзиночка «тянула», по меньшей мере, на две капитанские зарплаты. К тому же мне доподлинно известно — Манькин жених сейчас на пике финансового кризиса: аванс уже кончился, а зарплата еще не начиналась. Маруся говорила, что сегодня утром Игнат выклянчил у нее пятьсот рублей «на дорогу». Уж и не знаю, на чем он собирался ехать на службу, но, судя по сумме займа, на вертолете как минимум. Можно, конечно, предположить, что капитан стал брать взятки. Однако это предположение чересчур абсурдно и так же далеко от реальности, как жаба от принцессы.

— Не говори глупости, Ярослава! Откуда у Игната такие деньги? Это во-первых. А во-вторых, ключи от дачи имеются в единственном экземпляре и находятся они у меня. — Маруська продемонстрировала связку ключей на смешном брелоке в виде пушистого розового зайца. — Следов взлома я не заметила, окна закрыты… Говорю же, барабашка!

На всякий случай я проверила дверной замок. Действительно, никаких признаков того, что кто-то проник в дом при помощи отмычек. Чудеса!

— Эй, Славка, — послышался Манькин радостный вопль, — барабашка-то культурный попался! Гляди, карточку оставил.

Я ринулась обратно на кухню. Подруга вытащила из небольшого нежно-голубого конверта карточку такого же небесного цвета.

— Что там? — нетерпеливо воскликнула я.

— «Прекрасной леди, стремящейся к познанию мира и желающей отыскать философский камень», — прочитала Манька. — Ничего не понимаю! Какие еще камни?

А вот я, кажется, поняла, кто прислал цветы: тот самый Аполлон, который встретился мне на берегу озера. Вспомнив о красавце-мужчине, я смущенно зарделась. Манька это заметила.

— Что такое, Славик? Что это ты краснеешь, как будто нашкодила? — Подруга сузила глаза и подошла ко мне вплотную. — Уж не хочешь ли сказать, что знакома с этим барабашкой и эти цветочки — для тебя?

Глубоко вздохнув, я согласно кивнула и не слишком охотно поведала подруге историю своего утреннего приключения.

— Ух, ты! Ну, прямо как в сказке! — восхищенно протянула Маня. — А этот, Аполлон твой, и правда такой красавец?

— Даже лучше.

— Здорово! Только я не поняла, что за камень ты искала?

— Философский, — еще раз вздохнула я.

— Это как Гарри Поттер? А зачем он тебе? Я имею в виду камень, естественно… Ты бы лучше копье искала. Унеси этот веник отсюда — дышать нечем!

Ворча себе под нос, Маруська приступила к приготовлению изысканного ужина для своего любимого. Мне кажется, она просто позавидовала такому шикарному подарку от незнакомого, в общем-то, мужчины, оттого и злилась.

Дожидаться возвращения Игната со службы я не стала. Он запросто мог заподозрить меня в неискренности и категорически запретить поездку.

Кроме того, могли возникнуть вопросы по поводу корзины роз. Они, конечно, и так возникнут, но лучше уж пусть это произойдет позже, после того как я вернусь с ответственного задания.

А вот ехала я на задание с тяжелым сердцем и мрачными мыслями. На то было несколько причин.

Первое, что меня беспокоило: откуда я стану вести наблюдение? Церковь расположена на обочине довольно оживленной дороги. Не то, чтобы трасса международного значения, но машины шли почти сплошным потоком. Поставить «Фиат» куда-нибудь, откуда церковь была бы хорошо видна, невозможно, как ни старайся. Значит, придется опять оставлять его на штрафной стоянке ГИБДД. Усатый инспектор наверняка нас запомнил, и вторичное появление моей машины может показаться ему подозрительным. Ну, допустим, с этим я как-нибудь разберусь. Теперь другой волнующий фактор: вдруг Чалдон будет встречать Валета? Маловероятно, конечно, потому что Чалдон с коллегами заняты активными поисками нас с Манькой, но полностью исключить вероятность встречи с бандой нельзя.

И, наконец, самое главное. Отец Валентин покидает свое рабочее место в девять часов. В это время еще достаточно светло, а мой автомобильчик — очень приметный. В прошлом году я перекрасила его в ядовито-салатовый цвет, а знакомый парень — в прошлом художник, а ныне — известный мастер-аэрограф — изобразил на капоте… кобру. Каюсь, устроила приятелю грандиозный скандал. Я-то хотела что-нибудь более романтическое! Но горе-художник заявил, что у моей машины именно такой, змеиный, характер. Пришлось смириться с коброй. Не заметит ли отец Валентин столь необычную машину, неотвязно следующую за ним по пятам?

Если первые два момента не слишком сильно меня напрягали, то последний заставлял всерьез беспокоиться о реальности выполнения задуманного и о собственной безопасности. Остается надеяться, что Маруська, не обнаружив меня утром на даче, поднимет тревогу. Хотя вряд ли, ведь я строго-настрого запретила ей это делать. Что ж, придется как-то самой выкручиваться. Как говорил незабвенный Остап Сулейман Берта Мария Берндербей? «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих», так, кажется.

— Займемся самообслуживанием, — вслух произнесла я и, приняв такое решение, как ни странно, немного успокоилась.

Оставлять машину на штрафной стоянке ГИБДД не пришлось. Улучив момент, когда в сплошном потоке автомобилей образовался небольшой просвет, я самым наглым образом пересекла сплошную белую линию и, взвизгнув тормозами, остановилась возле автобусной остановки. Разумеется, мое появление не осталось незамеченным: несколько пенсионеров, дожидавшиеся автобуса, высказались на тему распущенности современной молодежи, а те, которые посмелее, и вовсе обозвали меня нехорошими словами. Вступать в диалог с пожилыми гражданами России, наверняка заслужившими покой и уважение, я не стала, потому что их упреки все-таки справедливы. Зато от остановки сквозь кованые ворота дворик церкви очень хорошо просматривался.

Минут десять ничего не происходило. Мне, признаюсь, было очень трудно усидеть на месте — мешал беспокойный характер и неясные предчувствия.

Тут к остановке подъехал автобус. Пенсионеры оживились, образовав галдящие группки возле обеих дверей. Из переполненного нутра общественного транспорта выпали всего два человека: крупная женщина с полуразвалившимся бюстом и с двумя хозяйственными тележками на колесиках, доверху набитыми неизвестно чем. Из одной сумки воинственно торчали острые пики зеленого лука.