Чтобы попасть в Говардс-Энд, нужно было выйти в Хилтоне, одном из небольших городков, стоящих друг за дружкой вдоль Северного шоссе и обязанных своими размерами лишь тому обстоятельству, что сквозь них проходит большое количество транспорта. Расположенный неподалеку от Лондона Хилтон не разделял общий упадок сельских районов, и его длинная Хай-стрит разветвлялась вправо и влево, ведя к пригородным усадьбам. На протяжении мили перед невнимательным взором миссис Мант проплывали ряды крытых черепицей или шифером домов, ряды, разорванные лишь в одном месте шестью датскими курганами, – это были могилы воинов, выстроившиеся плечом к плечу вдоль дороги. За ними дома уже стояли теснее, и наконец поезд остановился у железнодорожного узла, который почти можно было назвать городом.

Станция, как и окружающий пейзаж, как и письма Хелен, вызывала смутные ощущения. В какую страну лежит отсюда путь – в Англию или Провинциалию, страну предместий? Станция была новой, здесь имелись островные платформы и подземный переход, а также необходимые деловым людям минимальные удобства. Но ощущалась также и атмосфера местной жизни, личных связей, которую не могла не заметить даже миссис Мант.

– Я ищу дом, – доверительно обратилась она к мальчишке-билетеру. – Он называется Говардс-Лодж. Ты не знаешь, где он?

– Мистер Уилкокс! – позвал мальчик.

Молодой человек, стоявший перед ними, обернулся. – Она ищет Говардс-Энд.

Миссис Мант ничего не оставалось делать, как вступить в разговор, даром что она была слишком взволнована, чтобы разглядеть незнакомца. Но, вспомнив, что в семействе Уилкоксов два брата, она посчитала необходимым уточнить:

– Простите мне мой вопрос, но вы – старший или младший Уилкокс?

– Младший. Чем могу быть полезен?

– Ах что вы… – Миссис Мант с трудом сдерживала волнение. – Ну, в самом деле. Так, значит, это вы? Я… – Она отошла от мальчишки и понизила голос: – Я тетка девиц Шлегель. Мне следует представиться, не так ли? Меня зовут миссис Мант.

Она смогла заметить, что он приподнял кепи, и услышала его сдержанный голос:

– Ах да. Миссис Шлегель у нас в гостях. Вы хотели ее видеть?

– Возможно.

– Я вызову кеб. Нет, погодите. Авто… – Он задумался. – Здесь наш автомобиль. Я вас подвезу.

– Очень мило с вашей…

– Ничего. Только вам придется подождать, пока мне принесут посылку. Пойдемте сюда.

– Моя племянница, случайно, не с вами?

– Нет. Я приехал с отцом. Он отправился в северном направлении на вашем поезде. Вы встретитесь с мисс Шлегель за ленчем. Надеюсь, вы останетесь на ленч?

– Я бы осталась, – сказала миссис Мант, которая не желала думать о еде, прежде чем ей удастся лучше изучить возлюбленного Хелен. Он производил впечатление джентльмена, но так ошеломил тетушку, что ее способность наблюдать притупилась. Украдкой она взглянула на молодого человека. На ее женский взгляд, у него не было никакого изъяна ни в резких складках в уголках губ, ни в строении несколько квадратного лба. Он был смугл, чисто выбрит и, казалось, любил командовать.

– Впереди или сзади? Где вы предпочитаете? Впереди может дуть.

– Впереди, если позволите. Тогда мы сможем поговорить.

– Но, прошу прощения, подождите одну секунду, не могу понять, что они там делают с моей посылкой. – Широким шагом он вошел в контору и позвал совсем другим голосом: – Эй, вы там! Мне что, целый день ждать? Посылка для Уилкокса, Говардс-Энд. Ищите внимательней! – Выйдя, он сказал несколько спокойнее: – Работа на станции организована отвратительно. Моя воля, всех уволил бы. Позвольте вам помочь.

– Очень мило с вашей стороны, – ответила миссис Мант. Она села в роскошное автомобильное нутро из красной кожи и позволила себя укутать пледами и шалями. Она вела себя любезнее, чем намеревалась, но молодой человек был и в самом деле очень славный. Более того, миссис Мант даже слегка его побаивалась: такое самообладание показалось ей исключительным.

– Правда очень мило, – повторила она и добавила: – Другого я и не желала бы.

– Спасибо вам за такие слова, – ответил он с легким недоумением, на которое миссис Мант внимания не обратила, как обычно не обращала внимания на брошенные мимолетом взгляды. – Я как раз подвозил отца к поезду.

– Видите ли, сегодня утром мы получили письмо от Хелен.

Молодой Уилкокс заливал бензин, включал зажигание и совершал другие действия, не имеющие отношения к нашей истории. Большая машина начала колыхаться, и фигура пытавшейся объясниться миссис Мант на мягком красном сиденье принялась раскачиваться в такт этим колыханиям.

– Родительница будет рада вас видеть, – пробормотал он. – Эй, вы там, послушайте! Посылка в Говардс-Энд. Принесите! Эй!

Появился бородатый носильщик с посылкой в одной руке и учетной книгой – в другой. С нарастающим гулом мотора восклицания Уилкокса становились все менее разборчивыми.

– Надо расписаться, да? За каким… я должен подписывать после этой волокиты? У вас и карандаша нет? Имейте в виду, в следующий раз я буду жаловаться начальнику станции. Мое время стоит дорого в отличие, как я вижу, от вашего. Возьмите.

Последнее относилось к чаевым.

– Прошу меня простить, миссис Мант.

– Ну что вы, мистер Уилкокс.

– Вы не против, если я поеду через деревню? Довольно большой крюк, но у меня там есть несколько дел.

– Я с удовольствием проеду по деревне. Само собой разумеется, я хочу кое-что с вами обсудить.

После этой фразы тетушке Джули стало совестно, ибо она пошла наперекор наставлениям Маргарет. Однако, без сомнения, она нарушила только их букву, но не дух. Маргарет просила ее не обсуждать случившееся с другими членами семьи. А потому не было ничего дурного или «нецивилизованного» в том, чтобы обсудить это дело с самим молодым человеком, раз уж судьба свела их вместе.

Скрытный молодой человек ничего не ответил. Усевшись рядом, он надел защитные очки и перчатки, и они покатили по дороге, а бородатый носильщик – жизнь полна странностей – с восхищением глядел им вслед.

По пути от станции ветер дул в лицо, и пыль слепила глаза миссис Мант. Но как только они повернули на Большое северное шоссе, тетушка Джули перешла в наступление.

– Можете себе представить, – заговорила она, – какое мы испытали потрясение, получив эту новость.

– Какую новость?

– Мистер Уилкокс, – прочувственно произнесла миссис Мант, – Маргарет все мне рассказала – все! Я видела письмо Хелен.

Он не мог посмотреть ей в лицо, поскольку следил за дорогой. Машина мчалась по Хай-стрит на предельно допустимой скорости. Но он склонил голову в сторону своей спутницы и произнес:

– Прошу прощения, но я не совсем понимаю.

– Я говорю о Хелен. О Хелен, о ком же еще? Она редкая девушка. Уверена, вы мне позволите это сказать, если иметь в виду ваше к ней отношение. Все Шлегели – люди редкие. Я приехала без всякого желания вмешиваться, но мы были потрясены.

Автомобиль остановился у суконной лавки. Ничего не говоря, Уилкокс обернулся и уставился на облако пыли, которое они подняли, проезжая по деревне. Пыль опустилась, но не только на дорогу. Часть ее проникла сквозь открытые окна, часть покрыла белым налетом розы и крыжовник в придорожных садах, а немалое количество осело в легких местных жителей.

– Интересно, когда они сообразят, что дороги следует покрывать гудроном, – прокомментировал Уилкокс.

В это время выбежавший из лавки человек вручил им рулон клеенки, и они снова тронулись в путь.

– Маргарет не смогла приехать сама из-за бедного Тибби, поэтому я явилась в качестве ее представителя, чтобы обстоятельно обо всем поговорить.

– Простите мою несообразительность, – сказал молодой человек, вновь останавливаясь у какой-то лавки. – Но я все-таки не совсем вас понимаю.

– О Хелен, мистер Уилкокс, о моей племяннице и вас. Подняв на лоб защитные очки, он посмотрел на нее в полном недоумении. Ужас сковал миссис Мант, ибо она только сейчас начала осознавать, что они друг друга не понимают и что она приступила к своей миссии, совершив какую-то ужасную ошибку.