По окончании молитвы архиепископа Илии все стали петь молебен, и во время пения икона вдруг сама собой заколебалась на месте. Увидев такое чудо, все в едином порыве воскликнули: «Господи, помилуй!», а святой Илия, приняв на руки образ Пресвятой Богородицы, с умилением облобызал его и в сопровождении народа с молебным пением вознес его на городскую стену и поставил там.

Суздальцы в это время с новой яростью устремились на осажденных, и военную дерзость свою простерли на святую икону. С их стороны тучами летели на молящихся стрелы, и одна из них попала в икону. В тот же миг Пресвятая Богородица обратила лик Свой, по которому текли слезы, к городу. Увидев это, архиепископ Илия стал отирать их своей фелонью, говоря при этом: «Царица Небесная, Ты являешь нам знамение, что со слезами молишься Сыну Твоему и Богу нашему об избавлении града». И весь народ, видя это чудо, стал снова слезно взывать: «Господи, помилуй!».

В это же мгновение средь бела дня вдруг наступила тьма, и внезапный и необъяснимый страх овладел суздальской ратью: войско пришло в беспорядок, и в общем смятении воины начали убивать друг друга. Воспользовавшись этим, новгородцы открыли ворота, вышли из города и быстро победили неприятеля: многих избили, а пленных, как сказано в летописи, взяли столько, что «десяток суздальцев отдавали за гривну». При отступлении в суздальском войске много погибло также и от голода.

Несмотря на чудесную победу, новгородцы прекрасно понимали, что они спасены только от наказания, а вовсе не от избавления от власти Андрея Боголюбского. К тому же отношения между суздальцами и новгородцами изменились уже на следующий год. В городе случился неурожай, а весь хлеб, как говорилось выше, шел через Суздальскую землю, и это обстоятельство заставило новгородцев покориться. Они прогнали князя Романа Мстиславича, еще год назад храбро защищавшего их город, и на его место приняли князя от руки Андрея Боголюбского – какого он захочет. Им стал Рюрик Ростиславич – брат умершего князя Святослава, из-за которого и вспыхнула война между суздальцами и новгородцами.

Во второй половине XII века на Руси устанавливается новый порядок, при котором прежнее значение удельных князей начинает падать, а великий князь стремится к единовластию. Он старается уничтожить самостоятельность удельных князей и подчинить их своей власти, а сам стать благодетельным самодержцем – государем всей Русской земли. Появилось это новое направление в исторической жизни наших предков не в Южной Руси, где происходили постоянные княжеские усобицы из-за уделов и старейшинства, а на северо-востоке, отдаленном от Киева, – в Ростово-Суздальской земле.

Но после смерти князя Андрея Боголюбского, убитого в 1174 году, суздальцы (жители старшего города) собрались на вече во Владимире. Чтобы унизить так быстро возвысившийся перед ними прежний свой пригород, они вместе с ростовцами не хотели давать ему особого князя, намереваясь поставить своего наместника. Но владимирцы отстояли себя – на вече избрали Ярополка и Мстислава Ростиславичей (племянников Юрия Долгорукого): Ярополк сделался великим князем и стал княжить во Владимире, а князь Мстислав поехал в Суздаль.

Однако князь Мстислав был неопытным правителем и начал притеснять суздальцев; подобным же образом и князь Ярополк правил во Владимире. Тогда жители Владимира призвали из Москвы князей Михаила и Всеволода Юрьевичей (сыновей Юрия Долгорукого), которым отец завещал землю Суздальскую. Князь Михаил Юрьевич взошел на престол великокняжеский, Суздаль не получил своего особого князя и вошел в состав Владимирского княжества. Тогда Мстислав Ростиславич ушел в Новгород – к своему сыну Святославу.

Вскоре в Суздале произошел социальный раскол, и во Владимир к князю Михаилу явились послы суздальские, которые от имени всех горожан сказали: «Государь! Мы твои душою и сердцем. Одни бояре, преданные Мстиславу, были тебе врагами. Повелевай нами, как отец добродушный!». Когда князь Михаил Юрьевич, объезжая разные области своего княжества, посетил и Суздаль, жители встретили его радостными криками и осыпали богатыми дарами. А увидев, как он заботится о соблюдении порядков и о спокойствии самих горожан, назвали его «вторым Юрием».

Междоусобные раздоры закончились только в 1177 году, когда на великокняжеский владимирский стол заступил князь Всеволод III Юрьевич, соединивший в своих руках всю Ростово-Суздальскую землю. Женат он был на дочери чешского князя Шварна – Марии, и в этом браке у него родилось десять детей, отчего впоследствии князь получил прозвище Большое Гнездо (по одной версии). Суздальцы признали его своим князем, служили ему усердно и не раз ходили в походы под его знаменами.

Всеволод III Юрьевич был умным, расчетливым и хладнокровным человеком: необдуманно он ничего не начинал, горячности и поспешности в своих делах не допускал. К намеченной цели князь шел хоть и медленно и осторожно, зато верно. Он не вступал, подобно своему брату Андрею Боголюбскому, в открытую вражду с боярами, а наоборот, льстил им и внешне уважал их законные права. Благодаря такой своей политике Всеволод Большое Гнездо водворил порядок и спокойствие в своей земле; власть его была крепка, и он почти не знал неудач в своих предприятиях.

Местом своего пребывания князь Всеволод III Юрьевич тоже выбрал город Владимир. Всей душой радел он о своей вотчине, которая более других была ограждена от вторжения иноземцев и вставала на войну лишь в случае крайней необходимости. И ей нужен был именно такой князь, каким был Всеволод III Юрьевич, – мирный и рачительный, семьянин и домостроительный хозяин. Он редко сидел дома – в стольном граде Владимире; соблюдая полюдье, сам ездил по своим областям, устанавливал и собирал дань, судил преступников и разбирал тяжбы. Уважая старинные боярские обычаи, он тем не менее не давал народ в обиду сильным, поэтому слыл «отцом подданных» и «благосердным государем».

Пользуясь преданностью бояр и народ, Всеволод III сумел восстановить влияние великого князя на ход дел в других русских областях. Новгородцы получали себе князя из его рук, рязанские князья сами признали себя зависимыми от великого князя владимирского и всегда обращались к нему в своих спорах. Князья Смоленской области тоже признали старейшинство Всеволода Большое Гнездо, значение его было восстановлено и в Южной Руси. Он мирил южнорусских князей, и без его согласия ни один князь не занимал киевского стола.

С каждым годом все богаче и могущественней становилось Владимиро-Суздальское княжество, и повелел князь Всеволод III именовать свои земли, как и в Киеве, «великим княжеством». И склонили перед ним свои гордые головы все князья русские и даже князь Святослав Всеволодович, на золотом киевском столе сидевший. Всего того, к чему так упорно стремился Андрей Боголюбский, князь Всеволод III Юрьевич достиг не силой, а своей умелой и ловкой политикой. В Лаврентьевской летописи о нем сказано так: «Сего имени токмо трепетаху вся страны и по всей земле изыде слух его» («От одного имени князя Всеволода трепетали все страны, и слухом о нем полнилась вся земля. Бог предавал в его руки всех умышлявших на него злое и покорял под его ноги всех врагов»).

За все свое долговременное княжение Всеволод III Юрьевич вовсе не стремился к тому, чтобы из Владимира властвовать над всей Русской землей. Даже не притязал к титулу «великий князь Владимирский» прибавить «и всея Руси». И тем не менее все остальные князья относились к нему как к «главе». И прозвище «Большое Гнездо» было дано ему (вторая версия) после того, как во время монгольского ига все русские князья (кроме его потомков) захудали и пропали со страниц русской истории. О могуществе князя Всеволода III Юрьевича в знаменитом «Слове о полку Игореве» говорится так: «Великий князь Всеволод! Ты ведь можешь Волгу веслами расплескать, а Дон шлемами!».

Своим племянникам Всеволод III не раздавал уделов в Ростово-Суздальской земле, а по городам ее рассадил детей своих. Годы его правления отмечены значительным расширением территории Владимиро-Суздальского княжества, которое мало-помалу обращалось в «Московское государство»[9].