Мит лежал на диване в маленькой гостиной. Он спал, и его дыхание было тяжелым и прерывистым, словно у больного с высокой температурой. Кир с угрюмым видом восседал на стуле у окна, но, увидев меня, сразу же вскочил на ноги.

- Где тебя носило всю ночь? – с яростью прошипел он. – Идиот! Ты решил сдать нас всех?

- Что с Митом?

Я старательно игнорировал и гнев Кира, и снедающее меня чувство вины. - Надо рискнуть и отвезти его в больницу.

- Не пори чушь.

Кир схватил меня за руку и потащил в соседнюю комнатушку, служившую кухней.

- Там ему не помогут. Он слишком слаб, но не из-за болезни. Это от голода. Его особого голода. Ты понимаешь, о чем я.

- Ты в курсе, что Мит инкуб? – удивился я.

- Конечно, я в курсе! Мы же друзья! Пусть я и ненавижу нечей, но к Миту это не относится. Я знаю, что ему нужно. Это не лекарства, они ему совершенно до лампочки. Ему можешь помочь ты.

Глаза Кира внезапно заблестели. Он начал надвигаться на меня, как танк. Я непроизвольно отступил и чуть не налетел на старенький холодильник.

- Как я могу ему помочь?

- Дай ему, - на одном дыхании выпалил он, потом оценил мое непонимающее лицо и тут же добавил: - Переспи с ним.

- Что?

Я уставился на него, отказываясь адекватно воспринимать то, что услышал. Мои щеки вспыхнули и заполыхали почище революционных знамен.

- Ты совсем охренел, придурок?

- Думаешь, твоя задница дороже, чем его жизнь?

Вопиющая грубость почти перекрылась нотками отчаяния в его голосе. Это остановило меня на полпути от почти сформировавшегося намерения двинуть ему по морде.

- Нет, - стараясь оставаться по возможности спокойным, процедил я. - Должен быть другой выход.

- Но его нет! Хватит быть бесчувственной скотиной! Он же столько раз рисковал ради тебя и твоих проклятых нечей! Он умирает от голода, потому что жаждет тебя! Ты должен помочь ему!

- Ты сам не понимаешь, что просишь, - тихо заметил появившийся на пороге комнаты Янек.

- А ты заткнись!

Кир обернулся и обжег его яростным взглядом.

- Он, между прочим, и твою шкуру спас! Где твое тепло или что там у тебя есть? Почему ты даже не попытался вернуть ему хоть капельку сил?

- Я не в силах ему помочь.

- Данька. Пожалуйста.

Голос Кира упал и охрип. Он отвернулся от Янека, чтобы сконцентрировать все внимание на мне. Его лицо исказилось и вместо агрессии в глазах отразилась мольба. Это было еще хуже и еще страшнее гнева. Я попятился, не в силах оставаться на месте.

- Помоги ему, прошу. Возможно, он тронулся, но он и правда любит тебя. Ему невыносимо быть рядом с тобой и ничего не делать! Всего один раз, пожалуйста!

- Нет. Я не могу. Не проси о таком. Я просто не могу!

Я продолжал отступать, пока не вывалился через порог дома. Следом за мной вышел Янек, и в следующую секунду я услышал, как негромко ахнула Маричка.

- Брат, - дрожащим голосом позвала она, и я тут же поспешил убраться за угол дачи. Мне не хотелось им мешать. Я остановился, только когда уперся в забор и машинально вцепился в него обеими руками, не обращая внимания на то, что царапаю ладони. Мне пришлось прикусить губу, чтобы остановить рвущийся из горла стон. Ну за что мне все это?

Не знаю, сколько я так простоял. Мне было плохо. Пусть не так плохо, как Миту, но все равно достаточно. Я не мог сделать того, о чем меня просил Кир. Не потому что так сильно боялся за сохранность своей задницы. Дело было в другом. Я слишком отчетливо помнил все, что делал со мной Асталин. И не важно, что это было в прошлом, которого больше не существовало. Я не мог, просто не мог заставить себя пройти через это еще раз в настоящем.

Сообразив, что прошло уже достаточно времени, я вернулся во двор. Янек и Маричка стояли, обнявшись под виноградной беседкой. Они были так похожи друг на друга, эти русоволосые и изящные дети леса, окруженные легким облачком волшебного сияния, благодаря которому слезы на щеках Марички казались хрустальными бусинками. Они выглядели счастливыми и казались единым целым. Я подумал, что они уже слишком далеки от этого маленького дворика, и испугался, что они сейчас уйдут. Оба, и я останусь совсем один.

Янек повернулся, увидел меня и, нежно отстранив сестру, направился в мою сторону. Он все еще прихрамывал при ходьбе.

- Вы возвращаетесь в свой лес? – не удержался я от вопроса.

- Да. Мы должны побыть там какое-то время.

Он улыбнулся своей ясной улыбкой и протянул мне виноградный лист, сияющий золотистым светом и теплом. Мне показалось, что это тот самый листик, который Янек еще вчера очистил от гнили при помощи волшебной силы.

- Возьми. Это что-то вроде пропуска в наш лес. Возможно, он понадобится тебе.

- Спасибо. Но я уже был в вашем лесу и ушел по своей воле. Это значит, что я больше не смогу туда вернуться.

- Все равно возьми. Мне кажется, тебе он пригодится.

Я взял листок и положил его в тот же карман, где уже лежал подарок Марички. Пропитанный магией леших золотистый листок оказался рядом с пером Жар-птицы, и я подумал, что потихоньку начинаю смахивать на ходячий шкаф для хранения магических артефактов.

- Ты всегда можешь рассчитывать на нас, Даня.

Маричка тоже подошла к нам и положила руку мне на плечо.

- И ты можешь позвать меня или Янека, когда будешь находиться в гнезде Жар-птицы. Мы услышим тебя и придем. А если ты не позовешь, мы все равно скоро вернемся. Потому что тебя нельзя оставлять надолго.

Она засмеялась нежным хрустальным смехом, взяла Янека за руку, и через минуту они оба исчезли в легком облачке света.

Ко мне подошел Степашка и снова обнял меня, а я даже не подумал о том, чтобы оттолкнуть его. Как-нибудь потом начну отучать этого почти двухметрового верзилу от его детской привычки обниматься. Сейчас мне было необходимо тепло его рук. Хотя бы для того, чтобы я понял, что не одинок и вокруг меня есть люди, которым я не безразличен. Например, мой друг-домовенок и мои родные, которые рано или поздно обязательно поверят мне, а не обманывающему их демону. А еще у меня есть девушка, пожертвовавшая ради меня своей жизнью, ради которой мне просто необходимо оставаться сильным.

Подумав о Лине, я ощутил внезапное сильное беспокойство, грозящее перерасти в настоящую панику. Почему я не вспомнил о ней раньше? Она ведь так же уязвима, как и все остальные в моем окружении.

- Степашка, мне нужно ненадолго отлучиться, - сказал я, осторожно освобождаясь от рук домового. - Не говори остальным, что меня нет. По крайней мере, пока я не уйду.

- Хозяин, не надо!

Вместо того чтобы послушаться и спокойно отойти в сторону, Степашка вцепился в меня как клещ.

- У меня плохое предчувствие! Не уходи!

- Я должен. Это очень важно для меня.

Я отстранил его с уже большей настойчивостью и сделал строгое лицо.

- Что ты как маленький? Все со мной будет хорошо.

- Нет, не будет! Я это чувствую! Если ты уйдешь, то я побегу за тобой! – с отчаянием в голосе воскликнул домовой.

- Ты останешься. Я не шучу, Степашка. Так будет безопаснее для тебя.

- Но тебе может понадобиться моя помощь! Пожалуйста, хозяин, не оставляй меня здесь одного!

Он опять обнял меня и задрожал всем телом, как испуганный ребенок. Ужасное предчувствие вдруг кольнуло меня прямо в сердце. Мне показалось, что если я оставлю его здесь и сейчас, то больше никогда уже не увижу.

- Я скоро вернусь. А ты останешься и дождешься меня. Это не обговаривается.

Я отодвинул Степашку и быстро направился к воротам, игнорируя жалобный взгляд, устремленный мне в спину. Мне было очень неспокойно на душе. Все опять шло не так, и я опять испытывал знакомое ощущение головокружительного полета в бездну. Полета, которого уже не остановить и даже не замедлить.

В больнице на пороге Лининой палаты меня встретила знакомая медсестра. На ее лице сияла широкая и совершенно неискренняя улыбка.

- Вы куда, молодой человек? Сейчас не время для посещений.