В том-то и дело, что был.
Нет, он остался на месте, но… весь, как елка, обвешанный самыми замысловатыми приборами и приспособлениями. Гарденер вспомнил о тандеме проигрывателя и «Серебряного колокольчика» – уж не сюда ли тот предназначался? «Может, это вообще разновидность радара?» – подумал он и нехорошо хохотнул, точно пролаял.
Сбоку к одной из головок мотора была надежно прикручена майонезная банка, наполненная совершенно прозрачной жидкостью – явно не бензином. На капоте красовался воздухозаборник, подходящий скорее для «шевроле-нова» или «суперспорт».
На месте скромного карбюратора стоял четырехцилиндровый; чтобы его впихнуть, Бобби даже пришлось прорезать дыру в капоте.
И снова эти провода, змеящиеся повсюду, ползущие вправо и влево, вверх и вниз и кругом, соединяющиеся между собой как попало… по мнению Гарденера, конечно. Он мельком посмотрел на остатки приборной панели, отвел рассеянный взгляд – и резко вернулся обратно. Глаза Джима округлились. У трактора была толстая рукоятка и схема переключения передач на металлической пластинке, привинченной к щитку над датчиком масла. За долгие годы Гарденер неоднократно видел эту пластинку: все-таки он частенько водил «Томкэт». Раньше здесь было написано:
3
N 4
2 R
Теперь же добавилась очень простая, но от этого не менее пугающая надпись:
3
N 4 ВВЕРХ
2 R
«Ты ведь не веришь, Гард?»
«Я не знаю».
«Да ладно тебе, не гони: летающий трактор?»
«У нее в нагревателе – миниатюрное солнце».
«Чушь. Думаю, это обыкновенная лампочка, только яркая, ватт эдак на двести».
«Это не лампочка!»
«Хорошо, спокойнее, тихо. Просто занятный бы получился рекламный слоган для фильма про похищение инопланетянами: “Вы поверите даже в летающий трактор!”»
«Да заткнись ты».
«Или так: «Спасибо, что выбрали для полета «Джон Дир»! Потянет?»
Он снова стоял на кухне Бобби и жадно смотрел на шкафчик с бутылками. Потом отвел взгляд – это было не легче, чем сдвинуть с места штангу, – и пошел в гостиную. Андерсон переменила позу и дышала уже немного быстрее. Первые признаки близкого пробуждения. Гарденер еще раз покосился на часы: почти десять. Может, почитать что-нибудь, чтобы отвлечься? Джим направился к книжному шкафу, но по дороге случайно взглянул на письменный стол, и тут его ожидало самое сильное потрясение. Такое, что он не сразу заметил еще одну перемену: на стене рядом со старой раздолбанной пишущей машинкой висел рулон компьютерной перфорированной бумаги для принтеров – словно гигантская катушка с бумажными кухонными полотенцами.
9
БИЗОНЬИ СОЛДАТЫ
Роман
Роберта Андерсон
Гарденер отложил первый лист текстом вниз и вдруг прочитал на следующем свое имя – вернее, прозвище, известное только ему и Бобби.
Посвящается Гарду, который всегда оказывается рядом, когда он нужен.
По спине пробежал холодок. Джим отложил второй лист к первому.
В те дни, незадолго до того как по Канзасу побежали кровавые реки, на равнинах было еще довольно бизонов – так много, что бедняков, равно индейцев и белых, вместо гробов зашивали в свежие шкуры.
«Отведай хоть раз бизоньего мяса – и ты никогда больше не захочешь говядины». Похоже, старики и впрямь свято верили в эту поговорку. Охотники равнин, «бизоньи солдаты», буквально переселялись в мир крутоспинных косматых духов. Все в них напоминало о бизонах, даже запах. Да, запах – многие натирали добытым салом лицо и шею, чтобы солнце прерий дочерна не спалило кожу. Кочевники носили связки больших зубов в виде ожерелий, а иногда и серег, и кроме того, щеголяли толстыми кожаными наштанниками. Не один из них хранил в кармане засушенный пенис бизона – на счастье или чтобы сохранить мужскую потенцию.
Подобно призракам, охотники неотступно следовали за стадом, которое медленно двигалось по короткой жесткой траве подобно тучам в небе, отбрасывающим на прерию мимолетные тени. Тучи остались, а вот великих стад уже нет… Как нет больше и «бизоньих солдат» – безумных питомцев пустыни, не знавшей оград в ту пору; мужчин в самодельных кожаных мокасинах и с гремящими ожерельями на загорелых шеях; странников, торжественно шествовавших из ниоткуда в никуда; нездешних, не ведающих о Времени духов. Они были здесь прежде, чем по стране потекли кровавые реки.
Поздно вечером двадцать четвертого августа 1848 года Роберт Хоуэлл, еще не знавший тогда, что ему суждено умереть лет пятнадцать спустя в Геттисберге, разбил лагерь у ручья на окраине Небраски, в жутковатом месте, известном как Земли Хилл-Сэнд. Ручей был маленький, но от его воды так сладко пахло…
Гарденер совсем зачитался и дошел до сороковой страницы, когда Бобби Андерсон сонным голосом позвала его:
– Гард? Ты еще здесь, Гард?
– Да, Бобби, я здесь.
Джим поднялся. Что же дальше? Кажется, он действительно сходит с ума. Ну а как же иначе? Может, и не было никакого солнышка в нагревателе; или новых устройств на «Томкэте», которые якобы помогают ему левитировать… Но, честное слово, легче поверить в них, нежели в то, что Бобби сумела выдать четырехсотстраничный роман про бизоньих солдат за три с небольшим недели (а именно столько Гард сюда не наведывался), да еще и – по любопытному совпадению – лучшее произведение в своей жизни. Господи, так не бывает. Куда проще думать, что Гарденер просто свихнулся, а всю эту чепуху – забыть.
Если б только он мог.
Глава 9
Рассказ Бобби Андерсон
1
Бобби медленно, морщась, как старая женщина, поднималась с кушетки.
– Знаешь… – начал Гарденер.
– Ох, как все болит! – простонала она. – И мне надо срочно сменить… Неважно. Сколько я проспала?
Джим сверился с наручным циферблатом.
– Часов четырнадцать, может чуть больше. Бобби, твоя новая книга…
– Сейчас. Подожди, я скоро вернусь. Не забудь, что хотел сказать.
Она медленно побрела к ванной комнате, на ходу расстегивая рубашку, в которой спала. Между тем Гарденер успел разглядеть – даже слишком хорошо разглядеть, – как же сильно исхудала Бобби. Это уже не просто потеря веса: от Бобби буквально остались кожа да кости.
Она вдруг замерла, точно почувствовала на себе его пристальный взгляд, и, не оборачиваясь, легко обронила:
– Видишь ли, я все могу объяснить.
– Серьезно? – приподнял бровь Гарденер.
2
Андерсон долго не появлялась из ванной комнаты – гораздо дольше, нежели требуется, чтобы сходить в туалет и сменить тампон, а Гарденер не сомневался, что она нуждалась именно в этом. У нее на лице так и было написано: «Опять эти муки!» Джим прислушался, но не услышал, чтобы из душа лилась вода. Ему вдруг стало не по себе. После пробуждения Бобби выглядела вполне вменяемой, однако так ли это на самом деле? В голову полезли непрошеные картинки: Бобби, изворачиваясь, будто змея, выбирается через маленькое окошко и с диким хохотом, в одних голубых джинсах, бежит прямо в лес.
Левая сторона головы начала слегка пульсировать. Прижав ладонь к старому шраму на лбу, Гард подождал еще пару минут, поднялся и направился к ванной. Он почти бессознательно старался не издавать при этом ни звука. А вдруг Бобби не удирает от лишних расспросов через окошко, а преспокойно вскрывает вены одним из его же бритвенных лезвий, чтобы уж наверняка никогда ничего ему не объяснять?
И все-таки лучше сначала послушать. Будет за дверью нормальный утренний шум – Джим пойдет на кухню и сварит кофе. Может, даже приготовит омлет. А если не будет?..
Напрасно он волновался. Эта дверь не запиралась и всегда была чуть приоткрыта. Если бы Бобби захотела, чтобы все двери плотно захлопывались, ей пришлось бы, помимо прочего, выравнивать всю северную часть дома. Хотя… возможно, и этот пункт был в ее ближайших планах.
