Джим даже представить себе не мог, для чего Бобби понадобился дверной звонок со встроенным микрочипом, позволяющим выбирать песни по вкусу. Ведь не для того, чтобы привести в восторг Джо Полсона. Ну, услышит он «Тему Лары», застряв у двери с бандеролью в руках, – и что? Впрочем, «Серебряный колокольчик» – это полбеды; хотя бы понятно, зачем он нужен, пусть и не в этом конкретном доме. Но Бобби явно пыталась его еще и усовершенствовать. Звонок был подключен к стереопроигрывателю величиной с небольшой чемодан. С полдюжины проводов – четыре тонких и два потолще – змеились между «чемоданом» (инструкция от которого тоже белела рядом, аккуратно приклеенная к столу изолентой) и обнаженными внутренностями «Серебряного колокольчика».

Гарденер озадаченно посмотрел на прибор и двинулся дальше.

Срыв. У нее что-то вроде нервного срыва.

А вот еще кое-что отдаленно знакомое: ребризер. Его крепят к воздуховоду, якобы затем, чтобы сэкономить растрачиваемое понапрасну тепло. Бобби могла наткнуться на это устройство в каком-нибудь каталоге – к примеру, в Огасте, в магазине бытовой техники, могла даже завести разговор о покупке – но ни за что не приобрела бы, ведь тогда ей пришлось бы заняться его установкой.

И вот вам, пожалуйста: купила, установила…

Понимаете, в случае с Бобби нельзя сказать: «просто свихнулась». Это же по-настоящему творческий человек, а они редко могут «просто свихнуться». Психи – вообще компания не из приятных, но если слетает с катушек человек уровня Бобби, остается лишь рот раскрыть от изумления. Нет, вы только посмотрите на все это барахло!

Верите, нет?

Гарденер – верил. Не потому, что творческие натуры в чем-то утонченнее или, скажем, чувствительнее других и потому даже в помешательство впадают изящнее прочих, – оставьте подобную чушь для поклонников Сильвии Плат. Но, во всяком случае, люди искусства и сходят с ума искусно. Хотите возразить? Повторяю: взгляните на все это барахло.

Справа от двери белел цилиндрический нагреватель – вроде бы тот же самый.

Джим подошел к нему. Интересно, что же придумала Бобби, если вода так быстро…

Да, подруга «сдвинулась» на усовершенствовании дома. Как полагается безумцам, она теперь не замечает разницы между починкой нагревателя и улучшением дверного звонка. Новые перила. Свежая почва, доставленная в погреб и равномерно рассыпанная по полу. Бог знает что еще. Неудивительно, что она без сил. К слову, Гард: как же она ухитрилась постичь мудреные технологии? Окончила в спешном порядке заочные курсы популярной механики? Ох и пришлось же ей торопиться в таком случае!

Изумление, охватившее Джима при входе в безумную подземную мастерскую, понемногу сменялось растущей тревогой. Гарденера беспокоили даже не признаки одержимости вроде приклеенных за все четыре уголочка инструкций между симметрично расставленными приборами. И не явная неспособность отличить полезное усовершенствование от бесполезного (на первый взгляд бесполезного – поправил себя Джим).

Нет, его ужасала мысль – сама попытка подумать – об огромных, невообразимых затратах энергии, которых потребовали от Бобби все эти действия. Чтобы исполнить хотя бы то, что он успел увидеть, она должна была пылать как факел. Проект с флуоресцентными лампами, например, завершен, а сколько еще незаконченных? И сколько раз ей пришлось мотаться в Огасту, чтобы купить гору оборудования, инструментов, батареек? Плюс ко всему – не забудьте! – свежая земля на полу взамен затхлой.

Что же вселилось в Бобби?

Гарденер этого не знал, но ему не нравилось представлять себе, как она тут носилась взад и вперед, работая над парой проектов – нет, над тремя, пятью, над целым десятком сразу. Картинка получалась уж больно четкая. Рукава у Бобби закатаны, три верхних пуговицы на блузке расстегнуты, в ложбинку между грудей стекает каплями пот, волосы кое-как забраны в конский хвост, глаза горят, лицо покрывает бледность, и лишь на щеках пылают лихорадочные пятна. Похожая на ополоумевшего мистера Визарда[48], она старится на глазах, заворачивая шурупы, прикручивая гайки, паяя провода, вываливая из тачки землю, сутулясь на вершине стремянки, прогибаясь назад, словно балетная танцовщица, и пытаясь подвесить новые лампы. По лицу бегут струи пота, на шее вздуваются жилы… О, и раз уж об этом зашел разговор: достаточно вообразить, как Бобби меняет проводку и чинит свой водонагреватель.

Гарденер дотронулся до эмалированного котла и тут же отдернул руку. Тот хоть с виду и остался прежним, на самом деле пылал, будто раскаленная печь. Джим присел на корточки, чтобы заглянуть внутрь снизу, откинув специальную дверцу.

И вот тут Гард почувствовал, что его уносит куда-то вдаль, на край мира.

Нагреватель всегда работал на сжиженном нефтяном газе, который при помощи малокалиберных медных трубок подавался в топку из резервуара за домом. Раз в месяц из Дерри приезжал на грузовичке представитель компании «Дэд ривер гэс» и заменял баллоны по мере надобности, а надобность возникала часто, ибо все они производились с браком и служили чрезвычайно неэффективно. Так вот, первым делом Гарденеру бросились в глаза обрезанные концы медных трубок, заткнутые ветошью.

Господи, как же тогда вода нагревается? Тут Джим все-таки заглянул внутрь – и на мгновение весь похолодел. Разум, казалось, работал ясно, однако вернулось неприятное чувство отделенности, оторванности от самого себя и от мира. Старина Гард опять полетел к небесам, точно упущенный малышом серебристый воздушный шарик на ниточке. Он испугался, однако что значил какой-то там страх по сравнению с тягостным ощущением раздвоения личности? «Боже, только не это, Гард!» – тоскливо прокричал внутренний голос из самой глубины его сердца.

Вспомнилось вдруг, как в детстве (Гарду тогда не было и десяти) мать привезла его повеселиться на Фрайбургскую ярмарку. И вот они вместе вошли в Лабиринт Зеркал, а потом разделились. Тут Джим впервые по-настоящему испытал это чувство внутреннего раскола, улетающей вверх души – прочь от физической оболочки и телесного (если можно так сформулировать) разума. Конечно, мальчик видел маму – да не одну, а пять, десять, сто мамочек, длинных и коротышек, толстых и тощих, будто скелеты. И в то же время перед глазами у него шевелились пять, десять, сто Гардов. Иногда их отражения наконец-то соприкасались, и Джим несмело протягивал руку, ожидая, что коснется широких маминых брюк… но хватал пустоту или упирался в очередное зеркало. Мальчик бродил очень долго, минут пятнадцать, и, наверное, ударился в панику, но ощутил ее как-то неправильно. Насколько он помнил, все находили дорогу куда быстрее. Но когда наконец после бесчисленных поворотов, возвращений и столкновений с отражательными поверхностями Гард вышел из лабиринта, мать лишь еле заметно наморщила лоб, да и то на мгновение. И все. Но ему тогда – впрочем, как и сейчас, – было действительно страшно ощущать, как рассудок отделяется и уплывает, точно отвинтившаяся деталь ракеты в условиях невесомости.

«Да, но это проходит, Гард. Просто чуть-чуть подожди. Потерпи, тебя скоро отпустит».

И он продолжал сидеть на корточках, заглядывая через открытую дверцу в нагреватель Бобби, дожидаясь, пока «отпустит». Как когда-то ждал, что ноги сами выведут из ужасного Лабиринта Зеркал на Фрайбургской ярмарке.

На месте удаленной горелки в основании бака осталась пустота, которую теперь заполняла дикая путаница проводов – красных, зеленых, синих и желтых. А в середине располагался картонный контейнер из-под яиц «ХИЛКРЕСТ ФАРМЗ». В каждой ячейке разместилось по щелочной D-батарейке «ЭверРэди», плюсом кверху. Над ними были закреплены воронкообразные колпачки, двенадцать штук, через отверстия в которых и проходили все провода – где по одному, где попарно, а где-то по шесть штук сразу. Немного справившись с паникой, Гарденер пригляделся и понял: в том, что он с первого взгляда принял за путаницу, была своя строгая система, как и среди приборов, разложенных на рабочих столах. Провода даже изгибались одинаковыми короткими арками. Некоторые из них уходили обратно в такие же колпачки, но большинство – к электрическим схемам, прикрепленным на стенках нагревательного отделения. Причем схемы эти были явно добыты из корейских электронных игрушек: серебристый дешевый припой в избытке на гофрированных картонках. Такое мог бы собрать Винт Разболтайло…[49] И все же эта причудливая штука работала. Даже более чем. Как минимум нагревала воду с бешеной скоростью: того и гляди ошпаришь пальцы.