— Вы тоже видите их? — спросил Корман.
— Я вижу… кого-то. Что-то.
— Те, кого вы видите, в форме?
— В форме конфедератов? Нет, погодите, я поняла, что вы имели в виду. Да, похоже… светлые такие мундиры. На некоторых, не на всех. И они… они штурмуют «Шенандоа»!
— Похоже на то. И кажется, — довольно грубо, даже с отвращением пробурчал он, — мы нашли наших пропавших мексиканцев.
Она приблизила линзу к глазу, насколько осмелилась, опалив кожу ледяным прикосновением железного ободка подзорной трубы. Да, она видела их, колотящих руками по паровозу, по вагонам, пытающихся взобраться на поезд. И горстку мужчин, теснящихся на крыше локомотива и на топливном вагоне, ногами отбивающихся от атакующих и спихивающих их в снег прикладами винтовок.
— Почему они не стреляют? — спросила Мерси.
— Может, патроны кончились.
Медсестра чуть сместила трубу, чтобы лучше видеть всю территорию, — и охнула, проглотив порцию морозного воздуха и закашлявшись, чтобы избавиться от него.
— Что?
— Господи! — Мерси протянула мужчине подзорное устройство. — Господи, Корман! Посмотрите чуть дальше. Их много, они наступают. — Она повернулась и неуклюже сползла по ближайшей лесенке, возвращаясь вниз. — Они наступают, и… Господи! — опять повторила она уже на платформе, толкая дверь. Позади послышались шаги рейнджера, раз-два — и он уже тут, дышит ей в спину.
Задыхаясь, Мерси ввалилась в вагон и сразу наткнулась на капитана:
— Они идут!
— Кто идет? — не понял тот, явно испуганный ее страхом, но нуждающийся в более подробной информации.
Рейнджер отодвинул Мерси в сторону и ответил сам:
— Мексиканцы. Пропавшие мексиканцы, все семь или восемь сотен, или сколько их там было. По мне, так много больше. Где там эти инспектора, которые едут с нами? Имена у них — язык сломаешь.
— Портилла мертв, — сообщила Мерси, удержавшись и не кинув взгляд на труп в углу. — А эти люди — с ними что-то не так, жутко не так. В точности как в бумагах, в точности как рассказывали нам инспектора. Кстати… Сол?
— Мэм?
— Пожалуйста, ты или Джаспер… Сходите за инспектором Гальяно.
— Да, мэм, — кивнул юноша и вихрем скрылся за задней дверью. Этот вихрь Мерси нравился гораздо больше природного.
Со стороны «Шенандоа» раздались наконец выстрелы; они затрещали, как далекие хлопушки, но все на «Дредноуте» содрогнулись, инстинктивно съежившись. Солдаты с оружием кинулись к окнам.
— Нет! — воскликнула Мерси. — Нет, они стреляют не в нас. Они стреляют в тех, других людей — только они больше не люди. Кто-то, наверное, нашел патроны. Ох, помоги им Господь!
— Помоги им Господь? — возмутилась Теодора Клэй. — Вы вообще присутствовали в этом поезде весь последний час?
— Присутствовала и трудилась, как проклятая, чтобы остаться в живых, так же как и вы! Но на том поезде люди — настоящие, обычные люди, живые и здравомыслящие, как вы или я! А те, те твари, напавшие на них… в них нет ничего человеческого. Клянусь! — воскликнула она, едва не задохнувшись от отчаяния. — Они были отравлены, заразились — и превратились в монстров!
Из задней двери появились Сол Байрон с инспектором Гальяно, озирающимся вокруг диким взглядом и едва не лопающимся от рвущихся наружу вопросов. Первым из них был:
— Портилла?
— Мне очень жаль, инспектор, — ответила Мерси. — Я сделала, что могла, чтобы спасти его, но…
— Пожалуйста, где он?
— Вон там. Мне жаль; мне правда жаль…
На «Шенандоа» громыхнуло что-то большое — может, зенитное орудие, из которого южане палили по «Дредноуту».
— Они снова стреляют в нас! — взвизгнула миссис Баттерфилд.
Но на этот раз откликнулся капитан:
— Нет. — Он высовывался из окна с подзорной трубой рейнджера. — Нет, Мерси права. Те люди стреляют не в нас. Господи боже, что… что это за… они же не… они не могут быть… людьми?
— Это пропавшие мексиканцы, — повторил рейнджер. — Дайте ему трубу, — попросил он капитана, показав на инспектора. — Пусть посмотрит. Он вам скажет.
Капитан убрал голову из оконного проема и протянул подзорную трубу инспектору Гальяно.
— Они атакуют! — с удивлением выпалил он.
Теодора Клэй всплеснула руками:
— Зачем мексиканцам атаковать поезд южан? И вообще, нам-то что за дело? Разведем пары и уберемся отсюда, и к черту конфедератов!
В переднюю дверь влетел машинист:
— Что там происходит? Вы видите? У меня там есть устройство наблюдения… — Он заметил высунувшегося из окна инспектора с подзорной трубой. — Кто все эти люди?
— Пропавшие мексиканцы, — в очередной раз повторил рейнджер.
Инспектор Гальяно вернулся в вагон, выдыхая белые облака пара, которые тут же подхватил и растрепал ветер.
— Они были отравлены, и они… они выглядят… как ходячие трупы!
— Их там сотни, — сказал капитан. Руки его дрожали, но Мерси не стала акцентировать на этом внимание. — Сотни, возможно, тысяча или больше. Роятся, как пчелы.
Рейнджер забрал у инспектора трубу и, словно подчиняясь правилу: «у кого прибор, тот обязан смотреть в него», взгромоздился на сиденье и высунулся из окна наружу, направив устройство на столпотворение впереди. И сказал:
— Они идут.
— Что?! — охнула Теодора Клэй.
Восклицание замкнуло круг; рейнджер нырнул внутрь, уколов руку о треугольный осколок стекла, чудом не выпавший из рамы, повернул что-то на подзорной трубе, одним движением сплюснул ее в медную лепешку и сунул в карман.
— Они идут! — рявкнул он снова. — Огромная волна нелюдей катится сюда! Ты… — он схватил машиниста за грудки, — заставь эту штуку двигаться! И немедля!
— Дайте мне посмотреть! — взмолилась Мерси.
Но он ответил:
— Если мы не уберемся отсюда и быстро, труба тебе не потребуется. — И, отпихнув Мерси, шагнул к задней двери, бросив через плечо: — Штатских снова заприте в том вагоне — отправьте туда всех, кто ранен и кто не может держать оружие. Все остальные, вперед! Нам нужны стрелки!
У солдат не было желания выполнять команды рейнджера, но капитан, еще раз выглянув из окна, поддержал техасца.
— Прочь! — крикнул он. — Все, у кого нет оружия, вон отсюда! Возвращайтесь в передний вагон, там будет безопаснее, — настаивал он, тесня толпу штатских туда, откуда они пришли.
Машинист уже исчез, повиновавшись приказу действовать быстрее — возможно, потому, что у него была своя подзорная труба и он сам убедился, что ничего хорошего приближающаяся толпа им не обещает. Мерси не видела и не слышала его, но вскоре услышала, как пробуждается от временной спячки «Дредноут», пробуждается с ястребиным криком: длинным, пронзительным гудком.
Уже выпроваживали последних штатских, когда Теодора Клэй заявила:
— Нет. Нет, на этот раз я не пойду. Берите тетушку, запихивайте ее в тот вагон, если нужно, а я остаюсь. Кто-нибудь, дайте мне пистолет!
— Мэм, — сказал лейтенант Хоббс. — Мэм, вы должны уйти.
— Нет, нет и нет. Кто-нибудь — оружие мне, немедленно!
— Не дождетесь, — отрезал капитан.
Но она продолжала настаивать, шипя и сопротивляясь отправке в «золотой» вагон. Вернулся рейнджер проверить, как идут дела:
— Ну что? Где этот машинист? Лучше ему быть впереди, разводить пары, заводить двигатель или что там ему нужно. У нас нет ни минуты!
Мисс Клэй решила воспользоваться моментом. Она бросилась к техасцу, не ожидавшему от нее такой стремительности и даже не успевшему отпрянуть, прижалась затянутым в кружева бюстом к мужской груди и захныкала:
— О, рейнджер, вы не поверите — они пытаются отослать меня, загнать в первый вагон!
— Отстань от меня, женщина! — прорычал он. — У нас тут беда посерьезнее!
Но она не отстала: она вцепилась в него, как пиявка, и продолжала подольщаться:
— Они сказали: все, у кого нет оружия, должны уйти вперед, укрыться там, не принося пользы, а у меня ничего не было!
Уже готовый скрутить ей запястья и отбросить прочь, техасец переспросил:
