Лео терпеливо дождался, когда сестра закончит болтать по телефону со школьной подругой, описывавшей ей, как прошел в ее отсутствие день в лицее. Затем Ольга повесила трубку и продефилировала в ванную, чтобы полюбоваться на себя в зеркало. Лео из своей комнаты позвал ее играть. Ольга в ответ крикнула из ванной, что сегодня они будут играть в чтение сказок. Плохо понимая, отчего, Лео покраснел и запротестовал, говоря, что хотел бы поиграть в муравьишку. Ольга отказалась, сказав, что отец бы рассердился, узнай он про эту игру. Лео не осмелился настаивать, но ощутил вдруг во рту привкус желудочного сока и вместо того, чтобы сдержать внезапный позыв, — дрожа от ярости, освободил кишечник, навалив прямо на постель. Ольга отказалась убирать за ним, и покуда домработница меняла испачканные простыни, он в горе поведал ей, что Ольга не хочет больше играть с ним в муравьишку. Домработница со смехом предложила ему самому подергать Ольгу за колокольчик. Тот опрометью бросился к сестре и попытался залезть ей рукой под юбку. Девочка отскочила в сторону и крикнула, что он сквернослов и бесстыдник и она никогда больше ни во что не станет с ним играть.
Позже вернулась Амалия и, не отвечая на вопросы домашних, прямиком бросилась к себе в комнату и разразилась рыданиями. Врачи не слишком обнадеживающе отозвались о состоянии отца. Однако малыш этого не знал и решил, что сестра плачет из-за его отвратительного поведения. Еще позже, уже ночью сеньор Друскович в своей больничной палате упрекал себя за то, что надолго оставил дочерей без присмотра — так как нашел их чересчур нескромно одетыми и накрашенными — и молча взывал к покойной супруге, прося у нее совета, в то время как Амалия безутешно рыдала в своей комнате, думая о поставленном отцу диагнозе, а Лео у себя б постели всхлипывал, от души раскаиваясь в своем непослушании. Ольга и домработница спали глубоким сном.
На следующий день Лео подглядывал сквозь замочную скважину в ванной и впервые увидел Ольгу раздетой. Поделиться своими впечатлениями он отважился лишь с домработницей: «У Ольги между ног растет кустик». Услышав это, домработница зашлась смехом и пересказала все сестрам. Амалия в бешенстве бросила Ольге, что в наказание лишает ту денег на кино и что если только увидит ее еще раз играющей с Лео, то все расскажет отцу. Ольга сейчас же сорвала злость на братце, закатив тому сильнейшую затрещину, а Амалия поддержала: «Ты этого заслужил. Бедный папа тяжело болен, а ты все так же гадко ведешь себя. Конечно, ты еще малыш, но все мы должны целыми днями молиться, чтобы отец выздоровел». Неделю спустя сеньор Друскович вернулся в Мендосу, в дом своего брата, чтобы вскоре умереть там от рака трахеи, который был у него обнаружен в санатории вместо грудной ангины.
Трудности подросткового возраста
а) Лео перестал ходить к причастию в четырнадцать лет, когда ему стало стыдно рассказывать во время исповеди о своих занятиях онанизмом.
б) Благодаря своему акселерированному развитию он был одним из самых сильных в классе, и одно его присутствие уже внушало уважение. Кроме того, размеры его полового органа вызывали у одноклассников восхищение и зависть — и они заставляли Лео демонстрировать его каждому новичку. За Лео также укрепилась слава покровителя слабых; поэтому никто не мог объяснить его реакцию на шутку одного тщедушного одноклассника. Когда тот сострил, что молоденькая учительница истории якобы сказала, в извинение своего опоздания, что задержалась в объятиях Лео, — последний, без всякой видимой причины наотмашь двинул остряка кулаком, после чего в раскаянии сбежал с уроков. Последствием этого инцидента едва не стало исключение Лео из школы.
в) В шестнадцать лет он вместе с несколькими одноклассниками отправился однажды на стройку, где они договорились встретиться с проституткой и ее сутенером. Для Лео это был первый опыт половых сношений и, очутившись перед женщиной, он почувствовал страшную скованность, вышел из недостроенного помещения и потребовал, чтобы сутенер вернул ему его деньги. Тот презрительно отказался это сделать, бросив вдобавок Лео оскорбление, на которое тот, к изумлению остолбеневших товарищей, никак не отреагировал и, повернувшись, пошел прочь с опущенной головой.
г) В том же самом году один одноклассник привел Лео на сходку в дом бывшего профессора, уволенного за его социалистические убеждения, где правительство только что избранного президентом генерала Перона клеймилось как фашиствующее. Лео счел выдвинутые обвинения обоснованными и в течение некоторого времени посещал эти еженедельные сборища, хотя его и смущала собственная неспособность сосредоточиться на предметах оживленных дебатов.
д) В 18 лет он поступил на архитектурный факультет университета. На лекциях ему трудно было следить за ходом мысли преподавателя, и он не успевал делать полный конспект. Несмотря на все прилагаемые усилия, он то и дело отвлекался посреди занятий и опасался, что причиной тому может быть онанизм, которому он с неизбежностью предавался каждую ночь. Стоило ему улечься, как, опережая мысли, у него происходила эрекция. А мысли были всегда одни и те же: воспоминания об одном случае, происшедшем с ним в предыдущем году в спортивном зале. Он задержался, занимаясь упражнениями на перекладине, и отправился в душ, когда все его товарищи уже разошлись. Уже раздевшись, он вдруг обнаружил, что не захватил мыла. Оглядел пол — но оставленного обмылка нигде не было видно. Тогда ему пришло на ум, что всего в паре шагов душевая девочек, к этому часу абсолютно пустая. Он решил рискнуть, перебежал из двери в дверь через коридор — и действительно нашел там полураскисший кусок белого мыла. Кроме того, в углу Лео заметил забытую сумку. Поддавшись любопытству, он открыл ее и обнаружил сложенную внутри физкультурную форму. И тут послышались приближающиеся шаги: дверь в душевую осталась открытой, и через нее неслышно вошла хозяйка сумки. Оба от неожиданности застыли на месте. Девушка некоторое время глядела в лицо Лео, а затем помимо воли опустила взгляд на его внушительный член. Тут же выбежала из душевой и попросила из-за двери, срывающимся голосом, чтобы тот подал ей ее сумку. Член Лео встал и напрягся. Он не знал, как поступить: выйти и предстать в таком виде перед девушкой или высунуть наружу лишь руку с протянутой сумкой. Распластавшись о кафельную стену, он постоял в нерешительности, затем приоткрыл дверь и протянул сумку. Девушка выхватила ее, и шаги ее торопливой дробью удалились прочь по коридору. Но с тех пор каждую ночь Лео вновь ощущал взгляд девушки, остановившийся на его члене, и не мог себе простить, что позволил ей уйти. Он ворочался в кровати, кляня себя, и, чтобы как-то успокоиться, представлял себе всевозможные продолжения этой сцены, завершавшиеся неизменно лишением девушки невинности. Лео закрывал глаза, и мгновение спустя извергавшаяся сперма смешивалась в его воображении с девственной кровью.
е) Требования в университете предъявлялись гораздо более жесткие, чем в школе, и однажды, выходя из аудитории, Лео решил обратиться за помощью к одной из учившихся с ним вместе девушек, чтобы та дала ему списать свои конспекты. Та уже не раз, встречаясь с ним в коридоре, бросала на него выразительные взгляды. Она была не самой красивой на факультете — немного тяжеловесного сложения и с зеленоватыми пятнами на зубах, к тому же бедно одевалась. К кому Лео действительно вожделел — так это к Кароле, самой привлекательной и изящной, из зажиточной семьи; однако помощи он решился просить у той, которая оказывала ему знаки внимания. Просьба его была принята. Как-то раз Лео потребовалась дополнительная помощь, и они договорились позаниматься у девушки дома. В этот день Лео преодолел отвращение, которое ему внушали зубы Сусаны, поцеловал ее, а затем — хотя в соседней комнате находилась бабушка — несколько раз попытался задрать ей юбку. Сусана велела ему немедленно убираться вон, и Лео поднялся, намереваясь выполнить это приказание, однако та остановила его и шутливым тоном сказала, чтобы он вернулся и снова сел подле нее. «Я вижу, ты хороший мальчик», — добавила она. В ответ Лео, поддавшись необъяснимому импульсу, закатил ей пощечину обратной стороной ладони. Сусана, всхлипывая, принялась вполголоса, чтобы не встревожить бабушку, бормотать оскорбления. Лео повалил ее, набросился сверху и принялся яростно целовать. Чем сильнее оскорбляла его Сусана, тем больше в нем разгоралось желание. Он зажал ее руку в своей и силой положил на свой вставший член. Задрал ей подол. Сусана вцепилась в свои трусы, чтобы помешать ему стащить их. Распаленный Лео рывком расстегнул три пуговицы ширинки и просунул член между сжатых ляжек Сусаны. Вскоре нахлынул оргазм. Эта симуляция полового акта, с некоторыми отклонениями, повторялась несколько дней подряд, пока однажды, придя, как обычно, Лео не обнаружил, что в квартире кроме них с Сусаной никого нет. Это его отчего-то неприятно покоробило. Они уселись заниматься, и Лео начал свои обычные маневры, однако рука его в удивлении застыла, не встретив на девушке привычных трусов. Эрекция тут же сошла на нет. Лео почувствовал дурноту и кинулся в туалет, где его вырвало. Вернувшись в комнату, он нашел Сусану лежащей в постели ее бабки. Медовым голосом девушка проворковала: «Я хочу быть твоей, Лео. Бабуля уехала в Мерседес навестить больную родственницу и до завтра не вернется». Лео скинул одежду и улегся рядом с Сусаной, однако эрекция не возвращалась. В полночь он внезапно проснулся и оказался в состоянии овладеть девушкой. Когда все было кончено, Лео ощутил острый приступ презрения к партнерше и дал себе зарок больше никогда с ней не встречаться.
