Столб дыма и пожар — результат штурмового удара «Мустангов».
…Южнее Сувона мы обнаружили два грузовика с северокорейской пехотой. «Скрэппи» (прозвище Джонсона. — Прим. Авт.) атаковал первым, добившись попаданий в двигатель переднего грузовика. Пехотинцы выпрыгнули из кузова и попытались укрыться в канавах по обочинам дороги. Мы просто прошлись каждый над своей стороной дороги, выкашивая солдат огнём пулемётов. Второй грузовик взорвался. По нам был открыт огонь из мелкокалиберного оружия, но все пули миновали нас. После этого мы вернулись в Тэгу для дозаправки и пополнения боекомплекта…».
Такого рода вылеты стали типичными для «Мустангов» на протяжении всего их участия в этой войне. Как показал опыт первых боёв, наиболее эффективным оружием F-51 были крупнокалиберные пулемёты и баки с напалмом. В качестве ёмкостей для этой адской смеси, заставлявшей гореть практически всё(!), использовались стандартные ПТБ. Как утверждали пленные северокорейцы, напалм вызывал панический страх у пехотинцев. Однако узнать об этом удалось только осенью, когда сухопутные войска ООН перешли в контрнаступление. Куда хуже зарекомендовали себя неуправляемые пятидюймовые реактивные снаряды HVAK, извлечённые со складов, где они пылились со времён окончания Второй Мировой войны. Их точность была крайне низкой, хотя считалось, что при попадании по ходовой части танков они достаточно эффективны. В реальности же стрелять ими с такой точностью было практически невозможно. Пуск приходилось выполнять на столь короткой дистанции, что для корейских танкистов, вооружённых мощными крупнокалиберными ДШК, атакующий «Мустанг» превращался в почти учебную цель!
Со своей стороны лётно-технический состав 51-й временной истребительно-бомбардировочной эскадрильи проявил немалую долю инициативы и смекалки, начав наряду с применением осколочно-фугасных бомб серию экспериментов со стандартными корпусами 500-фунтовок, в которые в различных пропорциях заливали смесь термита, напалма и бензина. Попутно туда укладывалось и несколько толовых шашек. Подобные опыты нередко заканчивались пожарами и взрывами, но к счастью обошлось без жертв, а неунывающие экспериментаторы вскоре подобрали вполне подходящую рецептуру, обеспечивавшую сравнительно безопасную транспортировку такого боеприпаса. Вскоре выяснилось, что подобные квази-фугаски весьма эффективны как против пехоты, так и против танков и автомобилей.
Пока происходили все эти события, к середине июля на флотской авиабазе Аламеда в Калифорнии удалось собрать 147 F-51, которые были изъяты из частей Авиации Национальной Гвардии (АНГ), резерва и с баз хранения. Пилотов также собирали «с миру по нитке» — из той же АНГ, резерва и даже из эскадрилий сопровождения Стратегического Командования, перевооружённых двухмоторными F-82. Самолёты и 70 пилотов погрузили на авианосец «Боксер» (Вохег), который на максимальной скорости направился к берегам Японии. Корабль шёл без сопровождения, так как в условиях волнения эсминцы эскорта просто не могли поддерживать необходимую скорость. Впрочем, американцы, знавшие, что северокорейские ВМС находятся в зачаточном состоянии, не опасались надводных кораблей или подлодок противника. Определённую проблему мог представлять Советский Тихоокеанский флот, но американские службы радиоперехвата не сообщали о сколько-нибудь серьёзном намерении СССР принять участие в конфликте на этом этапе. И всё же осторожность никогда не мешала, а потому за два дня до прибытия корабль перешёл на противолодочный зигзаг на случай атаки подводных лодок. По пути пилоты освежали, впрочем, пока только теоретически, навыки пилотирования «Мустанга». Переход через Тихий океан занял всего восемь дней, и 23 июля «Боксер» бросил якорь в Токийском заливе.
Поскольку уровень лётного мастерства прибывших с самолётами пилотов был расценен командованием как недостаточно высокий, то для облёта доставленных морем «Мустангов» привлекли безлошадных лётчиков уже 40-й эскадрильи истребителей-перехватчиков, которую срочно перебросили на авиабазу Джонсон. Эта же эскадрилья удостоилась чести стать первой из регулярных частей вступивших в бой на «Мустангах», будучи отправленной в Цуики. Правда, необходимость проведения различных доработок растянула процесс ввода в строй поступивших на ТВД F-51 до начала сентября, в результате чего часть лётного состава 40-й эскадрильи на довольно длительный срок задержалась на тыловой авиабазе.
Определённый комизм ситуации, сложившийся с 40-й эскадрильей истребителей-перехватчиков, заключался в том, что она буквально 25 июня 1950 г., т. е. в день начала войны) закончила перевооружение с винтовых «Мустангов» на реактивные F-8 °C. При этом ещё две недели ушло на освоение новых истребителей, и только 7 июля эскадрилья получила приказ перебраться из Екоты в Асию, откуда ей предстояло приступить к боевым вылетам, но решение командования приступить к сосредоточению «Мустангов» изменило эти планы. Вечером того же дня 16 из 25 F-80 перелетели на новую базу, а в течение ночи транспортные С-47 и С-54 перевезли туда наземный персонал и снаряжение. На следующий день состоялся первый боевой вылет.
Авианосец «Боксер» перебросил на ТВД сразу 147 «Мустангов»!
В лишние подвесные топливные баки заливается напалм.
Один из пилотов 40-й эскадрильи истребителей-перехватчиков позирует на фоне своего «коня»
В числе очевидных достоинств американских ВВС было высочайшее оснащение ремонтных и технических служб, позволившее в кратчайшие сроки даже в полевых условиях производить практически все виды ремонта летательных аппаратов.
Жаркий июля 1950 г. Панорама аэродрома Тэгу. Идёт боевая работа.
Прошло всего два дня, и пилоты узнали о новом распоряжении командования: пересесть обратно на «Мустанги»! Представьте теперь удивление пилотов эскадрильи, которым предстояло сменить свои новенькие реактивные «свистки» на ветеранов предыдущей войны…
11 июля был получен первый F-51D, но до 16 июля, когда перевооружение завершилось, на задания вылетали смешанные группы реактивных и поршневых самолётов. Наконец, эскадрилья была полностью укомплектована «скакунами», а после пополнения лётным составом 17 июля перелетела в Корею на аэродром К-3 в Поханг.
Пока лётчики осваивали новую «старую» матчасть, командование позаботилось о месте дислокации 40-й эскадрильи. Поскольку аэродром Тэгу уже был занят 51-й временной эскадрильей, то 10 июля штаб 5-х ВВС отдал приказ роте «А» 802-го инженерного батальона погрузиться на десантный корабль и отбыть к берегам Кореи. В качестве места базирования для 40-й эскадрильи был выбран заброшенный японский аэродром Поханг-до (или просто Поханг) на южной оконечности Корейского полуострова. Сапёрам предстояло удлинить на 500 футов (150 м) взлётно-посадочную полосу из стальных листов и построить укрытия для 27 «Мустангов». Спустя шесть дней после получения распоряжения об обустройстве нового аэродрома 40-я эскадрилья уже была на месте и сразу же приступила к боевой работе.
Надо сказать, что к моменту прибытия 40-й эскадрильи обстановка в Поханге сложилась не самая лучшая. В начале июля над Южной Кореей висела низкая облачность, и постоянно лили дожди. Такая погода не позволяла использовать авиацию с максимальной эффективностью, из-за чего северокорейские войска вдоль береговой линии вышли к Похангу. Им противостоял только полк южнокорейской армии и эскадрилья «Мустангов». Хотя американские историки считают, что именно лётчики 40-й эскадрильи смогли отстоять Поханг, в реальности их роль оказалась не столь значительной, как это принято считать. В качестве аргумента, подтверждающего эту версию, приводятся утверждения пленных, якобы, наперебой рассказывавших о том, что F-51 «уничтожали практически весь автотранспорт с живой силой, продовольствием и боеприпасами, который двигался к Похангу…».
