Приблизительно на уровне четырёх тысяч метров Фриц заметно оживился, а Герберт стал разминать задеревеневшие пальцы. Сам я ощущал себя кротом, очнувшимся после долгой зимней спячки и, постепенно приходя в себя, в какой-то момент вспомнил, о задании контролировать показания приборов. Взглянув на написанные мной цифры и начерченные линии, я не мог удержаться от смеха. Поначалу и те и другие были чёткими и аккуратными, но постепенно «с подъёмом на высоту» они становились всё более корявыми и неровными. Последние из них напоминали те, что чертят восьмидесятилетние старики…». Как выяснилось, подобные тренировки были необходимы на случай разгерметизации кабины и скафандра для того, чтобы пилот мог контролировать показания приборов и свои ощущения с целью обеспечения безопасного возвращения на землю с большой высоты.

Вскоре начались и лётные тренировки, которые поначалу заключались в восстановлении навыков управления планером. Впрочем, долго наслаждаться парящими полётами курсантам не давали, и следующий этап подготовки включал посадки с постепенно всё более увеличивающимися скоростями. Начиналось всё на планере «Штуммель», который имел посадочную скорость 62 км/ч, что позволяло курсантом, имевшим значительный лётный опыт, без помех приземляться на любую указанную точку. Практическое обучение на Ме163А также началось с планирующих полётов, при этом топливные баки ракетоплана были залиты водой. В качестве буксировщика использовался BfllO, который поднимал самолёт на 3–4 тысячи метров, после чего буксировочный фал отцеплялся.

Продолжение в следующем номере.

АВИАЦИЯ В ЛОКАЛЬНЫХ ВОЙНАХ

Дмитрий Кондратков

В ходе завершающего этапа Второй Мировой войны американский истребителъ «Мустанг» сыграл заметную роль на Западно-Европейском ТВД. Однако начавшаяся после окончания мировой бойни реактивная эпоха, казалось, отправила эти заслуженные машины если и не на пенсию, то, уж во всяком случае, во вторую линию. Но это только казалось. Шанс продемонстрировать свои высокие боевые качества американские поршневые истребители получили в ходе войны, развернувшейся между «северянами» и «южанами» на Корейском полуострове. И сегодня наш рассказ об участии «скакунов» в этом конфликте.

Образовавшаяся после окончания Второй мировой войны республика Южная Корея не могла существовать без помощи США. При этом президент Ли Сын Ман понимал необходимость построения собственных сильных вооружённых сил. В этом ему мог помочь генерал МакАртур, но последний в это время командовал оккупационными войсками в Японии и был занят выбиванием из уцелевших «самураев» их воинственного духа. Поэтому Ли Сын Манн установил достаточно тесные отношения с вышедшим в отставку знаменитым генералом авиации Клэром Шенно, прославившимся своими полудобровольческим формированием «Летающих тигров» в Китае и попросил его помощи в создании ВВС. Шенно дал согласие, и вскоре представил свои соображения, предусматривавшие создание ВВС численностью в 99 самолётов, в числе которых должны были находится эскадрилья «Мустангов» в составе 25 машин.

Поскольку в конечном счёте оккупационные войска, дислоцировавшиеся в Южной Корее также подчинялись МакАртуру, то этот план в конце концов попал к нему на стол для утверждения. Хотя этот герой войны на Тихом океане вполне сознавал роль американской авиации в достижении победы, предложенный Клэром Шенно план был отвергнут. По мнению МакАртура, требовалось в первую очередь создать мощную сухопутную армию, которая нужна была хотя бы для того, чтобы поддерживать порядок внутри страны. А кроме того, МакАртур откровенно опасался, что создание сильных южнокорейских ВВС будет расценено коммунистическим руководством Северной Кореи как акт агрессии, и в этом случае последствия могли быть непредсказуемыми.

В апреле 1950 г. вся численность южнокорейских ВВС (ROKAF) составляла 187 офицеров и 1672 низших чинов. Среди них были 57 пилотов, из которых только 39 могли считаться нормально подготовленными. По большому счёту эта авиация в случае вооружённого конфликта не смогла бы защитить даже себя, не говоря уже о том, чтобы нанести противнику какой-либо урон. Матчасть состояла всего из 16 небоевых машин — восьми L-4, пяти L-5 и трёх Т- 6. После войны на территории Южной Кореи остались восемь аэродромов, построенных японцами, но кроме двух — Сеула и Кимпо — все они были заброшены. Для сравнения: Северная Корея располагала сетью аэродромов, на которых базировались 62 Ил-10, 70 Як-9, 22 Як-18 и восемь По-2.

К моменту начала боевых действий боевой состав ROKAF несколько увеличился. Помимо 64 пилотов на аэродроме Иойдо находились восемь L-4, четыре L-5 и 10 Т-6. С первых дней эти более чем скромные силы участвовали в боях. В течение трёх дней были выполнены 123 боевых вылета, в которых с импровизированных бомбосбрасывателей были сброшены 274 бомбы массой по полтора десятка килограммов местного производствами, а кроме того, пилоты сбросили на противника 500 ручных гранат. Также ROKAF выполнили 165 разведывательных и связных вылетов. 28 июня все самолёты покинули Иойдо и были рассредоточены по аэродромам в южной части страны. За месяц боев была потеряна половина матчасти, и в строю оставались по два L-4 и L-5, а также семь Т-6.

Хотя с момента окончания войны в Корее прошло уже почти 55 лет, историки до сих пор спорят о том, кто именно был инициатором этого масштабного вооружённого столкновения, едва не поставившего мир на грань ядерной катастрофы. Как бы там ни было, 25 июня 1950 г. после короткой артподготовки части северокорейской армии пересекли 38-ю параллель, служившую демаркационной линией между Северной и Южной Кореей. Началась одна из самых кровопролитных локальных войн XX века, в которой впервые лицом к лицу столкнулись две идеологии.

Уже в первый день вторжения четвёрка северокорейских Як-9 наведалась на аэродром Кимпо, проштурмовав его пушечно-пулемётным огнём. В результате обстрела взорвался склад топлива, а на земле уничтожены американский четырёхмоторный транспортный С-54 и несколько южнокорейских самолётов. Посол США в Южной Корее Джон МакКио немедленно сообщил об этом президенту Джонсону, попросив принять срочные меры по обеспечению безопасности американских граждан. Джонсон пошёл навстречу просьбе посла. Но отправлять транспортные самолёты в Кимпо без прикрытия было бы равносильно самоубийству, так северокорейские «Яки» господствовали в небе над полуостровом.

В западной исторической литературе уже давно укрепилось мнение о том, что летом 1950 г. ВВС США были абсолютно не готовы эффективно отреагировать на обострение обстановки на Корейском полуострове. Но тогда чем объяснить тот факт, что к середине августа авиация Северной Кореи практически перестала существовать, а её сухопутные войска продолжали наступать без прикрытия с воздуха?

Как не крути, а почти полторы сотни истребителей Як-9 и штурмовиков Ил-10 что-нибудь да значили и просто так растаять, как снег на солнце, конечно, не могли. В реальности, как это ни пытаются представить нам в своих работах многие западные историки, воздушная мощь США на, снова внезапно возникшем, Дальневосточном ТВД была отнюдь не эфемерна, о чём читатель можёт судить на основании таблицы.

Первыми в бой вступили эскадрильи всепогодных (ночных) истребителей, оснащённые «Твин Мустангами». Они же первыми открыли счёт побед и потерь в новой воздушной войне. Уже 25 июня 339-я эскадрилья всепогодных истребителей (339th F(AW)S) получила приказ перебазироваться в Итацуке, в дополнение туда же американцы перебросили восемь F-82 из 4-й эскадрильи (4th F(AW)S). На следующий день F-82G с Итацуке направились в район Сеула для патрулирования и обеспечения защиты транспортных самолётов, эвакуировавших американцев.

Во время одного из вылетов звено лейтенанта Уильяма «Скитера» Хадсона встретило истребители противника, опознанные американскими пилотами как Ла-7. Американцы избавились от топливных баков и атаковали противника. Более лёгкие одномоторные истребители северокорейцев легко вышли из-под удара и, в свою очередь, обстреляли «Твин Мустанги». Впрочем, из-за слишком большого расстояния, с которого был открыт огонь, им не удалось «достать» американцев. Обе стороны не предприняли второй попытки атаковать друг друга, и поединок закончился вничью.