Мила стоит неподвижно, прислонясь к стене пещеры, и не отвечает.

Ты слышала, Мила ди Кодра? Или стала ты нема и глуха? Говорю тебе я мирно. Я знаю хорошо, как было тогда дело со жнецами из Норки. Если надеешься против меня найти защиту, так ошибаешься! Здесь нет ни очага, ни родственниц, здесь не звонят колокола в День святого Иоанна… Всего три шага, и я тебя возьму. А еще со мной здесь два добрых кума. И потому говорю я тебе мирно: лучше тебе добровольно покориться!

Мила. Что тебе надо от меня? Раньше тебя уже пришла сюда смерть. Она отступила в сторону, чтобы дать тебе дорогу, а сама осталась здесь. Добыла я себе вот этот мешок, есть в нем коренья такие, что убьют хоть десять волков. Своей рукой положи мне их на зубы, и я их съем… Вот увидишь!.. Съем, как голодный конь траву. А потом возьми меня, похолодевшую, свяжи твоими веревками, положи на твою ослицу, отвези к старшине и скажи: «Вот колдунья бесстыдная…» И сожгут мое тело, а твои женщины придут смотреть и порадуются. Может быть, одна из них протянет свою руку в пламя, и не сожжет ее, и возьмет мое сердце.

Ладзаро сперва берет мешок с травами, смотрит внутрь, потом бросает позади себя с недоверием и презрением.

Ладзаро. A-а! Ты хочешь мне расставить сети. Кто знает, какую порчу хочешь ты навести на меня! По твоему голосу чую западню. Но я тебя возьму.

Он делает петлю на своей веревке.

Не мертвой, не похолодевшей желает тебя взять Ладзаро, слава богу! Желает он с тобой, Мила ди Кодра, собирать виноград в этом месяце, в октябре. Уже готова у него виноградная давильня. Хочет Ладзаро вместе с тобой давить виноград!

Подходит к женщине с наглым смехом. Мила пытается убежать. Он преследует ее. Она бросается то в ту, то в другую сторону.

Мила. Не прикасайся ко мне… Стыдись! За тобой твой сын!

Алиджи появляется у входа. Увидев отца, он смертельно бледнеет. Ладзаро останавливается и оборачивается. Оба пристально смотрят друг на друга.

Ладзаро. Кто это? Алиджи?

Алиджи. Отец, зачем вы пришли?

Ладзаро. Кровь твоя высохла, что ли, пастух, что ты так побелел от страха?

Алиджи. Отец, что вы хотите сделать?

Ладзаро. Что хочу сделать? Мне подобает спрашивать, а не тебе. Но я тебе скажу: хочу связать этой веревкой овечку и отвести ее, куда мне угодно. А потом распоряжусь и с пастухом.

Алиджи. Отец, вы так не сделаете.

Ладзаро. Как ты смел поднять твое лицо передо мной? Смотри, чтобы я тебе не сделал его совсем красным. Слушай, ты иди к стаду, оставайся там с твоими овцами внутри загона, пока не приду я за тобой. Если жизнь тебе дорога, слушайся меня!

Алиджи. Пусть Бог отвратится от меня, если я не буду вас слушаться, отец! Вы можете распорядиться вашим сыном, но эту девушку оставьте! Оставьте ее плакать одну. Не оскорбляйте ее! Грешно!

Ладзаро. Ах ты нищий Божий! О какой это праведнице говоришь ты? Или сам ничего не видишь? Ослепли, что ли, твои глаза? Или не видишь на ее ресницах и на ее шее все семь смертных грехов? Наверное, если ее увидят твои бараны, то станут ее бодать. А ты мне посмел сказать, чтобы я не оскорблял ее! Говорю тебе: колеи дорожные чище, чем ее совесть.

Алиджи. Если бы не было греха пред Богом, если бы не было вины пред человеком, я бы вам сказал, отец, что вы лжете.

Делает несколько шагов в сторону и быстро становится между отцом и женщиной, закрывая ее.

Ладзаро. Что ты сказал? Чтобы твой язык отсох! Стань на колени, и проси прощенья лицом к земле, и не смей передо мной подняться! Ползком отсюда убирайся и оставайся там с собаками!

Алиджи. Пусть Бог рассудит, отец, но не могу я оставить ее здесь вашему гневу, пока я жив. Пусть Бог рассудит.

Ладзаро. Я тебе судья. Кто я тебе по крови?

Алиджи. Вы отец мне дорогой.

Ладзаро. Я твой отец. И могу я с тобой сделать все, что мне угодно. Ты для меня все равно, что быки в моем стойле, все равно, что кирка и лопата. Захочу я пройти плугом через тебя и сломать тебе спину — хорошо! Благое дело! Если мне понадобится ручка для ножа и захочу я ее сделать из твоей кости — хорошо! Благое дело! Потому что ты — сын, а я — отец и господин тебе, слышишь ли? И мне принадлежит всякая власть над тобой до конца веков, превыше всех законов. И как я был во власти моего отца, так и ты — моей, до тех пор пока меня не зароют в землю. Слышишь ли? И если все это ушло из твоей головы, так я верну тебе память. Становись на колени, целуй землю, и ползком уходи отсюда, и не оглядывайся!

Алиджи. Пройдите плугом через меня, но не трогайте эту женщину!

Ладзаро подходит к нему, не в силах сдержать свою ярость, поднимает над ним веревку и бьет его по плечам.

Ладзаро. Эй, ты! Собака! На землю!

Алиджи падает на колени.

Алиджи. Отец мой! Вот я на коленях перед вами и целую землю. И во имя Бога живого и истинного прошу вас… Ради первого моего крика, когда я родился у вас, когда в пеленках брали вы меня на руки и подносили к святому лику Христа, умоляю, умоляю вас, отец! Не топчите ногами сердце мое горькое, не позорьте его! Прошу вас, не отнимайте света у моего сердца, не отдавайте его в когти лукавому врагу, что бродит близко. Прошу вас во имя ангела безмолвного, что все видит и слышит.

Ладзаро. Уйди, уйди! Ступай вон! Уходи отсюда! Потом я рассужу тебя. Уйди отсюда, говорю тебе! Уйди вон!

С жестокостью ударяет его по плечам веревкой.

Алиджи. Пусть Бог все видит и рассудит меня с вами. Но не подниму я на вас руку.

Ладзаро. Проклятье! Вот я возьму тебя в петлю!..

Бросает на него веревку, чтобы накинуть на него петлю. Но Алиджи хватает веревку и вырывает ее с неожиданной силой.

Алиджи. Спаси меня, Господи!.. Чтобы не поднять мне руку на него!..

Ладзаро в ярости бросается к выходу и зовет.

Ладзаро. Эй! Иенне! И ты, Фемо! Идите! Идите вы сюда!.. Смотрите-ка, что этот делает, удави его змея!.. Веревку дайте! Обезумел он! Грозит мне!

Вбегают два здоровых работника с веревками, Иенне и Фемо.

Он на меня восстал! Злой дух в него вселился. Посмотрите на него! У него ни кровинки нет в лице. Иенне, бери его! Фемо, у тебя веревка, вяжи его! Вяжите его! И уведите прочь. Не хочу я сам марать себе руки. И бегите, позовите еще кого-нибудь.

Два работника бросаются на Алиджи, чтобы связать его.

Алиджи. Братья мои! Не обижайте так меня!.. Не губи свою душу, Иенне! Я узнал тебя! Я тебя помню с детства. Я приходил сбирать оливки на твоем поле, Иенне дель Эта! Помню я… Не срами, не обижай меня!

Работники крепко его схватили и стараются связать, увлекая с собой из пещеры, он отбивается от них.

А! Собаки! Погибнуть вам от чумы! Нет! Нет! Нет! Мила, Мила! Беги! Возьми там топор! Мила! Мила!