Он исчез так быстро, что всем показалось — ветер, черный ветер влетел в дверь и унесся вмиг…

— Следуй за мной, Аргор, — бесстрастно произнес принц. — Со мною станешь ты вести дела войны. А Ингхара будет твоим телохранителем.

Седой воин коротко кивнул. Да, этот будет беречь его как зеницу ока. Телохранитель. Надсмотрщик. И без раздумья перережет ему горло при малейшем подозрении. Хороший воин. Правильный. Такие будут нужны его Нуменору…

Керниен повернулся и пошел ко входу. Аргор последовал за ним под бешеным взглядом Ингхары и презрительным — жреца. Ему же было все равно. Он думал о Нуменоре. Новом Нуменоре.

Своем Нуменоре.

Все это показалось ему пустым и ненужным. Но тут уж никуда не денешься. Ему нужна армия. Так что придется пока поиграть в чужую игру. Тху играет в свою игру, этот варвар — в свою. Но выиграет все равно он — Аргор. Он — избран, так что иначе и быть не может. Но пока играть надо осторожно.

Никакой пышности, никаких церемоний. Это было неожиданно и как-то обнадеживаю. Возможно, даже эти южане смогут стать его нуменорцами. А почему бы и нет?

Керна-ару молча показал на циновку. Кроме циновок другой мебели в хижине не оказалось. Они остановились в половине пути от столицы в каком-то придорожном домике — белой глинобитной мазанке. Тут была всего одна комната, в которой ютились семь человек. Сейчас их выставил ночевать под навес, и семейство сочло это великим счастьем, потому как им за это заплатили целую золотую монету. Такого богатства никто из семейства в руках отродясь не держал, даже медяк — и тот был редкостью.

Вокруг свечи роились ночные мушки. Днем донимали мелкие крылатые злыдни-кровососы, но к Аргору они почему-то не приставали.

— Нищета, — сквозь зубы зло процедил Керниен. — И это тоже мой враг, которого мне никогда не одолеть… Каждый норовит урвать, а над ним такой же хапуга, а над ним еще один, а сверх всего еще куча князей… Ладно. — Он сделал несколько глубоких глотков вина из большой оловянной кружки и взял с блюда кусок грубого хлеба, рядом с которым притулились чеснок, зеленые перья лука и зернистые ломаные куски белого сыра. — Ешь. Или опасаешься разделить со мной пищу?

Аргор усмехнулся и взял свою кружку.

— Я ничего не боюсь.

Воцарилось молчание. Оба молча жевали, не сводя друг с друга тяжелого взгляда. Каждый держал свой камень за пазухой, каждый не знал, с чего начать. Керниен чувствовал себя чуть ли не обманутым. Одно дело — чудо. Другое дело — вот такой… подарочек. Что с ним делать? Как с ним говорить? Приказывать, как в сказке? Пойди туда, не знаю куда?

«И на что мне этот морской варвар сдался?»

Аргор тоже думал тяжелую думу. Легко сказать — я построю свой Нуменор. И с чего начать? Нет ничего. Только вот этот варвар, у которого могут быть свои намерения. И как с ним себя вести? Словом, Тху отнюдь не так умен, как пытается казаться. Аргор внутренне усмехнулся. Тем лучше. Что же, он сумел поставить себя наособицу при нуменорском государе — при этой мысли внутри опять заплескалось тошнотворное черное и тягучее, — подмять этого варвара будет не в пример легче.

Оба молча перетирали челюстями пищу, прихлебывая кислое местное пойло. Вино было преотвратное. Однако керна-ару, похоже, привык и не к такой бурде и к еще более поганому ночлегу.

— Нуменорец, — наконец нарушил молчание Керниен, — мне плевать, почему ты ушел от своих. Кто ты — я знаю. Мне плевать. К делу. Мне нужна армия. Ты ее мне построишь.

— У тебя никогда не будет армии, равной нуменорской.

— Я не собираюсь воевать с Нуменором.

Аргор удивленно вскинул брови. Как это — не воевать с Нуменором? Он же сам собирается, так почему этот варвар не…

«Спокойно, спокойно. Если не хочет сейчас — захочет потом. Не захочет он — захочет его преемник. Строй армию. Ты ее делаешь для себя».

Эта мысль пришла не то извне, не то изнутри, но она была приятна, и Аргор успокоился, как бывало всегда, когда находилось решение.

— А с кем?

— Мы не едем в столицу, — после некоторого раздумья буркнул Керниен. — Мы едем на север. Бить морду князю Дулун-анне, этому винососу вонючему… Тебе приходилось воевать с северными князьками. Ты их бил. Что ты про них скажешь?

Нуменорец усмехнулся. Он ждал этого вопроса.

— Народу у вас много, отваги — еще больше, дисциплины — никакой. Ваши вояки лезут в атаку беспорядочной ордой и как только натыкаются на регулярный строй, сразу теряются, удирают. Потому что строй от них не бежит, на ор не ведется, а берет всю вашу конницу на копья. Я редко видел хорошо обученных воинов.

«На тебе, морда харадская».

Керна-ару не обиделся.

— Стало быть, все же видел? Когда? Опиши их знамена!

— Я сталкивался с такими всего пару раз. Знамя было всего одно, с тремя языками огня в кольце. И еще — морэдайн, — невесело хмыкнул он, вспомнив ту отчаянную схватку на берегу реки. Черные в плен не сдавались. Их вырубили всех под корень.

— Помню. Наши варвары… — Керниен почему-то довольно улыбался.

— Вот как вы их зовете?

— А как иначе? Варвары и есть варвары. До сих пор мыла толкового варить не научились.

«На тебе, морда нуменорская».

— Мылом немного навоюешь.

— Я уже сказал — я не собираюсь воевать с твоим островом.

— И тебе все равно, что Нуменор воюет с вашими северными князьями?

— А так им и надо, — спокойно ответил Керниен. — Они ведь думают — что вижу, то мое. А мудрые говорят — не суй в рот больше, чем проглотить можешь. Не могут удержать то, что захапали, — поделом. Мне выгоднее. Их ваши оттреплют — ко мне приползут.

— А если наоборот — уползут от тебя?

Керниен тихо засмеялся.

— Не уползут. Они привыкли к воле. Им ваш Закон поперек глотки встанет. Он и вашим-то многим не по нраву — иначе не было бы у нас наших варваров. Они подумают, что я с ними лучше обойдусь. — Он осклабился. — Ну, пусть думают. Пусть.

Недовольные были всегда, Аргор это знал. Причины для недовольства имелись разные, но прежде всего к нему подталкивала тяга к неизведанному и к полной свободе, которая всегда живет в людях. За морем было полно свободной земли, земля эта была обширна и богата, и Закон с трудом дотягивался до самых дальних поселений. Поселенцы не всегда хранили Закон Нуменора — очень часто этот самый Закон менялся до неузнаваемости, так что когда до этих мест доходили-таки дороги, а с дорогами вставали форты, а в фортах появлялись королевские чиновники, разбираться порой приходилось уже со своими. Аргор в той, прежней жизни не разе этим сталкивался. Порой Закон приходилось восстанавливать огнем и мечом.

Получается, это он этих самых морэдайн и погнал в Ханатту? Получается, так. Забавно. Теперь и он здесь. Еще забавнее.

В Хараде морэдайн давали земли по границам королевского домена и по побережью, где они должны были создавать собой живой заслон против соотечественников. Аргор только сейчас оценил мрачный юмор южан — королевский домен лежал южнее северных княжеств. И теперь с севера на мятежных князей давили нуменорцы, а с тыла и с моря — морэдайн.

Морэдайн были хорошими воинами. У них были свои привилегии, хотя их все равно считали людьми второго сорта. Аргор подумал, что когда-нибудь они превратятся в особую касту в этой стране и ждать уже недолго. А знамя с тремя языками пламени, как оказалось, принадлежало самому керна-ару. Правда, в той схватке он не участвовал, будучи отозванным в столицу, но воины были его. Потому он и сидел такой довольный.

— Ты сможешь обучить моих командиров? Чтобы потом они могли обучать воинов? Я не хочу зависеть от наших варваров. Я хочу сам.

Аргору все больше нравился принц. Из него мог бы получиться хороший легат. А то и что повыше.

— Нуменорской армии у вас все равно не получится. Посмотри на меня — и на себя. Ты высок для своих, но среди нуменорцев ты считался бы среднего роста и хрупким. Мы живем дольше вас…

— Зато мы плодимся быстрее, — перебил его принц. — У меня будет своя армия. Мне не надо вашей. Я знаю сильные стороны своего народа, да и слабые тоже. Но — время, все проклятое время. У меня нет его! Я не хочу изобретать штаны и тратить драгоценные часы.