– Господин виконт, – обратился он к Рафаэлю, – был рад получить вашу визитную карточку, а еще больше – видеть вас у себя. Чем обязан такой чести?

И Морган взглядом указал гостю на стул. Тот сел и холодно произнес:

– Цель моего посещения, мистер Уоринг, кое-что для себя прояснить. Дело в том, что моя жена потеряла покой. И мне это не безразлично.

– Весьма прискорбно слышать. Если могу помочь, с готовностью сделаю это!

– Несомненно, можете! Дело в том, что Джулия опасается за сестру, чья связь с вами не принесет нашему семейству ничего, кроме несчастья. Последнее письмо Ли настолько встревожило Джулию, что она уговорила меня разрешить ей сопровождать меня в Лондон, несмотря на длинные переезды, которые наша маленькая дочь очень плохо перенесла.

На лице Моргана не дрогнул ни единый мускул. Некоторое время он не отрываясь смотрел на Рафаэля, потом сухо сказал:

– Сожалею, что стал причиной неприятностей в вашем доме.

– Дело не в сожалении. Проблема заключается в том, что вы по натуре упрямец. Такой вывод я сделал, услышав разговор супруги с Ли. Ведь ваше положение совершенно безнадежно. Тем не менее вы продолжаете проявлять непонятную настойчивость!

– Простите?

– Речь шла о вас, Морган. И разговор очень расстроил Ли. Она боится, что вас ждет трагический конец.

– Она заблуждается. В ближайшее время меня ждет большой успех.

– Насколько я понимаю, вам удалось разговорить Хэмболта, не так ли?

Глаза Моргана округлились.

– Не тревожьтесь! – поспешил он успокоить Уоринга. – Да, по просьбе жены я прочел письмо Ли. Но, поверьте, содержавшуюся в нем информацию я сохраню в тайне. Итак, вы приехали в Лондон разоблачить Рэндалла Сандерсона.

Уоринг снова пристально посмотрел на Рафаэля: доверять ему или не стоит? Решение было принято моментально.

– Это правда. Я стал собирать свидетельства против Рэндалла с того самого дня, как освободился из тюрьмы. Созванивался и переписывался с потенциальными свидетелями, дабы набрать достаточно доказательств для обвинительного приговора.

– Вы сможете его добиться?

– Сомневаюсь. Дело в том, что для этого местные власти должны будут признать тот факт, что их подкупили. Что сначала получили взятки от Сандерсона, а затем – от меня. Я перестал верить, будто можно удовлетворить жажду мести через обычные суды.

– И во что поверили?

– В справедливый суд общественного мнения, сэр. Императивом моего плана является тезис, что любые веские улики в определенный момент рассеиваются, подобно дыму.

– Эге! Милорд Уоринг, я, кажется, разгадал вашу игру. Вы затеваете дуэль. Не совсем легальную и общепринятую, но все же своеобразный поединок. И даже при желании никто не сможет вас осудить. Ведь так? Должен сказать, вы придумали очень умный план! – Рафаэль, прищурившись, смотрел на Моргана, чувствуя, что начинает доверять этому человеку.

– Честно говоря, окажись я на вашем месте, придумал бы что-нибудь в том же роде. Сестра жены, похоже, уверена, будто мистер Хэмболт играет в этом плане главную роль. Она ознакомила меня с вашей дилеммой в этом деле, и я пришел к выводу, что вам все же придется попытаться внушить этому ненадежному поверенному в делах вашего покойного отца мудрую мысль о том, что ему следовало бы оказать вам посильную помощь. Короче, у меня в голове тоже созрел план, который я частично уже претворил в жизнь. Ибо в экстремальных ситуациях становлюсь очень нетерпеливым.

– Вы весьма самонадеянны!

– Разве вам не интересно хотя бы выслушать меня?

– Само собой.

– Насколько я понимаю, ключ ко всему этому делу находится в письме, имеющем своей целью лишить вас отцовского наследства. Оно – главное в цепи предъявленных вам улик. Уверен, если появилось подложное письмо (а оно, несомненно, и было таковым), существовали, несомненно, и подлинные. Те самые, которые пишет хозяин своему поверенному и которые содержат всякого рода инструкции, директивы и советы, касающиеся управления имением, инвестиций в него и так далее. Подложное письмо могло быть написано в стиле подлинных, а потому выглядело вполне убедительно.

Уоринг подался вперед всем телом и в волнении прохрипел:

– Боже милостивый!

– Не утруждайте себя похвалами моему блестящему уму! Так вот, я решил связаться с мистером Хэмболтом через своих адвокатов, и он согласился выслушать мои аргументы.

– Хэмболт согласился с вами поговорить?

– Видите ли, я – не вы. Он никогда не питал ко мне недобрых чувств или зависти. Как адвокат вашей семьи, он, видимо, знает, что вы использовали полученное отцовское наследство для освобождения из тюрьмы. Речь, естественно, идет о взятках. И это оставило у него неприятный осадок. Но я уверил его, что любой в вашем положении поступил бы точно так же, чтобы выйти на свободу, независимо от того, виновен он или нет. Мы ознакомились с собранной Хэмболтом перепиской. Не исключено, что он будет просить у вас прощения.

– Не хотите ли вы сказать, что он вдруг решил, будто я невиновен?

– Он понял, что упомянутые письма дают для этого основания.

Рафаэль улыбнулся, заметив, как Морган подался вперед и выжидающе посмотрел на него.

– Его офис, – продолжал Рафаэль, – великолепно организован. Там идеальный порядок. Хэмболт тут же вынул из папки все письма и разложил передо мной на столе. Я попросил его сделать для меня копии, и он сразу согласился. Сейчас они у меня.

Рафаэль вытащил из внутреннего кармана пакет с бумагами.

– Вот доказательство того, что найти замену хорошему поверенному практически невозможно.

Последовало длительное молчание. Наконец Рафаэль поднял брови и с легкой усмешкой спросил:

– Ну что? Вы все еще недовольны? Морган бросил на гостя острый взгляд:

– Скажите, зачем вам понадобилось утруждать себя моими делами?

– Уоринг, позвольте мне кое-что объяснить. Я по натуре упрямый. И всегда нахожу возможность и время заняться тем, что меня интересует. Скажу откровенно: вы меня заинтересовали уже во время первого нашего разговора. Мною овладело любопытство. Морган помрачнел:

– Вы мне льстите!

– Нисколько. Вы не принадлежите к категории людей, падких на лесть. Но вы действительно меня заинтриговали. Может быть, еще и потому, что моя жена обеспокоена вашими отношениями с ее сестрой.

– Чего конкретно вы от меня хотите?

– Чтобы вы просмотрели письма. Прямо сейчас. Эван очень хорошо отзывался о вас в одном из них. Вот оно. Ваш отец написал его за три дня до смерти. В нем Эван пишет о том, что считает адвокатским долгом Хэмболта предоставить вам более широкие права по управлению и пользованию наследственным имением, поскольку уверен в ваших деловых способностях. Вряд ли отец стал бы так отзываться о сыне, которого намерен лишить наследства. – Рафаэль сделал паузу, почесал подбородок и добавил: – Лично на меня это письмо произвело сильное впечатление, учитывая, что мой собственный отец прямо-таки не выносил меня! Но, как бы то ни было, из письма, несомненно, следует, что Эван выражает безусловное доверие вам как своему сыну и наследнику. Хэмболт его перечел и после этого согласился поговорить со мной.

Морган прищурился:

– Он о нем забыл?

– Вряд ли при его аккуратности. По собственному опыту знаю. Он – человек долга.

Морган кивнул и задумчиво произнес:

– Помню, отец как-то говорил об этом его качестве, которое высоко ценил.

Рафаэль указал взглядом на письмо, лежавшее на краю стола:

– Прочитайте вон то письмо. Ваш отец написал его примерно за месяц до смерти.

Морган взял письмо, прочел отмеченный абзац и вопросительно посмотрел на Рафаэля:

– Здесь говорится о новом слуге, отец просит Хэмболта перепроверить сведения о нем.

– Первоначальная проверка была произведена, когда ваш отец решил нанять этого слугу. Видимо, у Эвана оставались какие-то сомнения на его счет. Поэтому он и просил Хэмболта еще раз все проверить.

Лицо Уоринга вспыхнуло.

– Так вот, значит, как Сандерсон все это устроил! – прошептал он. – Нанял какого-то человека под видом слуги!