- Из-за того, что сказало это существо.

- Разве оно что-то говорило?

- Оно говорило, но не все его слышали.

- Оно говорило с тобой?

- С некоторыми из нас. С Леусом, с теми, кто распрощался с жизнью, да и с остальными. Я выслушал его.

- Но почему я ничего не слышал? Я же там был!

Я пожал плечами. Он не слышал, вот и все.

- Ладно, что оно говорило? Расскажи, - потребовал мой ассистент.

Я повернулся, посмотрел на него. "Может это произведет на него впечатление? Нет, - решил я, - скорее всего нет. И хорошо. Хорошо для него, хорошо для других, ему подобных. А ведь без них Человечество перестало бы существовать". Я решил рассказать.

- Лемминги, - пояснил я. - Слышал о леммингах? Без каких-либо причин, благодаря каким-то глубинным, инстинктивным побуждениям, они устремляются друг за другом и гибнут, губят себя, падая в пропасть. Друг за другом они стремятся к гибели. Видовая необходимость. То же самое с этим созданием и его народом. Они прошли через метагалактики, чтобы здесь покончить с собой. Они собрались совершить массовое самоубийство в нашей Солнечной системе. Вспыхнуть в атмосферах Марса, Венеры и Земли и умереть, вот и все. Просто умереть.

Его лицо окаменело. Я видел, он понял меня. Но какое это имело значение? Ведь не это же заставило Леуса и остальных покончить с собой, не это расстроило меня. Побуждение одного народа не соответствует побуждениям другого.

- Но... но... я не понимаю...

Я перебил его:

- Это то, что сказал Итк.

- Но почему они явились умирать сюда? - растерянно спросил он. Почему именно сюда, а не в какую-то другую звездную систему или галактику?

Об этом Итк тоже рассказал. О том, чему мы удивлялись, проклиная себя за этот вопрос. И ответ Итка оказался самым простым.

- Потому что, - проговорят я медленно и мягко, - это - край Вселенной.

На лице моего собеседника отразилось непонимание. Я видел, что эта концепция выше его разумения. Солнечная Система, система Земли оказалась, если говорить точно, краем Света. Вроде как в плоском мире, по которому плыли моряки Колумба, плыли в ничто. Конец всего. В одну сторону лежала Вселенная со своими законами... и они - народ Итк - правили ею. Она принадлежала им, могла бы принадлежать им вовеки. Но они имели расовую память, впечатанную в каждый эмбрион, в каждое существо их народа, и потому они никогда не деградировали. Как у любой породы леммингов, появлялось новое поколение, которому предстояло просуществовать тысячелетия - и уйти намного вперед.

И они отправлявшись в путь, двигавшись до тех пор, пока не оказывались здесь, чтобы сгореть в нашей атмосфере. И еще управлять всем тем, что нужно, чтобы осуществить свое намерение.

А потому для нас, активных, ненасытных, любопытных, ищущих и странствующих землян, чья жизнь связана с поисками знаний, с жаждой знания, нам ничего не осталось. Только мусор нашей собственной звездной системы. А кроме этого - ничего.

Мы находимся на грани смерти. И не будет никаких межзвездных путешествий. Не потому что мы не можем. Мы могли бы отправиться к звездам. Но теперь выяснилось, что нас должны допустить к ним. Это была Их Вселенная, так что мы, на Земле, оказались на задворках.

Не зная, чем это обернется, Итк говорил без злых намерений, но для многих из нас его рассказ прозвучал трубным гласом. Для тех, кто мечтал, кто желал большего, чем Порталес.

Я отвернулся от него и поднял взгляд к небу. Небо пылало.

Я поплотнее сжал в кармане пузырек со снотворным. Слишком уж тут светло.

Пока космический корабль "Цирцея" подобно этакому вечному факелу освещал близлежащую темноту, на его борту происходил следующий разговор:

- Дембоис, вы невыносимы! Мой желудок отказывается вас переваривать!

- Что, мутит? Так вот, дохлятина, я тебя в бараний рог сверну! Какого черта ты решил...

- Хватит! Довольно! Это я вам обоим. У меня достаточно силенок, чтобы наложить как одному, так и другому, так что я сказал: к о н ч а й т е! Крадтер, вам неясно? Обоим же достанется. За этот рейс я наслушался от вас достаточно мерзостей, так что заткнитесь, пока я не прошелся гаечным ключом по вашим головам. Ясно?

Трое оседлали пламя, чтобы достигнуть звезд. Трое на картографическом корабле, посланном нанести на карту планеты возле неведомых светил и провести краткое обследование самих миров. Они пробыли в рейсе уже три месяца и сейчас находились в прыжке между предыдущим миром, миром плющеподобной зелени, который они нарекли Гарбо - она была единственной планетой возле одноименной звезды, - и миром следующим, который еще не имел названия. Они не знали его положения на карте, а свет звезды, возле которой он вращался, еще не достиг Земли. Там, по ту сторону безмерной тьмы межгалактического пространства, лежал другой остров звездных скоплений, а поскольку они уже прыгнули к нему сквозь Инвертпространство, то могли наблюдать, как приближается его свет.

Они вышли в маршрут более года и девяти месяцев назад и нанесли на карту свыше двухсот двадцати миров, каждый из которых отличался от предшествующего.

Но одной работы оказалось недостаточно. Время, подобно альбатросу, висело над космоплавателями. Они видели вокруг себя только тьмы, порой - звездный свет, еще реже - невообразимое лоскутное одеяло, именуемое Инвертпространством. Радиосвязи с Землей не было. Времени для отдыха было предостаточно, продовольствия в избытке, так что тревожиться было не из-за чего.

Но природа не терпит пустоты.

Их было трое.

Крадтер, родом из пруссаков и выглядевший соответственно - худощавый, с сильным мускулистым торсом и прямыми, коротко подстриженными светлыми волосами, унаследованными от предков, непоколебимый в мыслях, если они в точности соответствовали его убеждениям. Комбинация бедности и решительности привели его на высокооплачиваемую, но малоприятную работу в Поисковой Службе Флота. Он был лейтенантом, убежденным, что важен не ранг, а только полеты являюся сутью.

Второй - фанатик Дембоис. Он происходил из богатой луизианской семьи, и его родословная восходила к одной из наиболее праздных, легкомысленных и веселых фамилий. Скандальная история с любвеобильной девицей-квартеронкой вынудила отца заставить сына покинуть город и податься во Флот. Влияние, богатство и положение избавили Дембоиса от тюремного заключения, но само пребывание во Флоте было для него достаточной каторгой. Он презирал Поисковую Службу, но потому и выбрал ее. Самобичевание в лучших молодежных традициях "Погляди, как мне плохо, ведь это ты виноват, что выгнал меня из дома!" - руководило им. Он испытывал отвращение к волосатым, ползающим, наделенным щупальцами, прозрачным либо покрытым перьями чужакам, с которыми ему приходилось сталкиваться в звездных мирах. н ненавидел жидов и черномазых, католиков и раскосых. Он чувствовал себя неуютно в присутствии бедных и больных, увеченых и голодных. К тому же его отмечало свирепое упрямство. Если он хотел что-то сделать, то делал обдумано и качественно. Если же он чего-то делать не хотел, но знал, что должен выполнить эту работу, то занимался ею чисто формально. Его звание - второй младший лейтенант.

Третий был капитаном "Цирцеи". Его прошлое походило на таинственный лик зеркала, каждый мог смотреться в него, но каждый видел лишь собственное отражение, и ничего больше. Под этой скорлупой его прошлое сохраняло молчание, но даже сама избранная им форма этого выдавала в нем мужчину. Его имя было Колк.

Его личность властвовала на "Цирцее", подавляя остальных. Колк был крут, возможно, даже излишне крут - для собственной же пользы. Перебранка начала выводить его из себя.

- Какого черта вы не поделили на этот раз?

Дембоис и Крадтер заговорили одновременно, невольно повышая голоса от злости на своего соперника. Колк силой заставил их вновь замолчать, потом повернулся к Крадтеру.