— И вещи редкие, и стихи изящные! — сказал он Чжану. — Это, знаете, наваждение не из обычных! Не пойти ли нам вместе с моим непутевым отпрыском туда посмотреть?

Они отправились за город, и, когда подходили к персиковой роще, Мэнъи сказал:

— Это здесь.

Войдя в рощу, он огляделся и воскликнул:

— Как же так! Ни дома, ничего! Куда же все девалось!

Тянь Болу и Чжан увидели перед собой густые деревья, голубую гладь озера, зеленые холмы. Сквозь терновник виднелась могила.

— Ах, вот оно что! — промолвил Чжан, качая головой. — Ведь здесь, по преданию, находится могила известной гетеры Сюэ Тао. В стихах танского поэта *Чжэн Гу сказано: «Персиков роща младая вкруг могилы Сюэ Тао растет», и потому люди посадили тут сто персиковых деревьев, и это стало местом весенних прогулок. Та, кого повстречал ваш сын, наверняка была Сюэ Тао.

— Почему вы так думаете? — спросил Тянь Болу.

— Прежде всего вот почему: она сказала, что была замужем за человеком из семьи Пин, которого звали Кан, а это явный намек на переулок Пинкан, где в танские времена жили гетеры. Затем она говорила, что ее девичья фамилия Сюэ, — так кто же она, как не Сюэ Тао! Кроме того, на ручке кисти стоит фамилия Гао — наверняка это сычуаньский наместник — Гао Пянь. Когда он был в Сычуани, самым большим его благорасположением пользовалась именно Сюэ Тао. И несомненно, кисть и пресс — подарки, полученные ею от Гао Пяня. Сюэ Тао давно умерла, а душа ее, по-видимому, все еще не находит покоя. И, пожалуй, не стоит нам дальше вникать в это дело, — сказал в заключение Чжан.

Тянь Болу понимал, что Чжан, вероятно, прав, но, боясь за сына, что он не сумеет освободиться от чар знаменитой гетеры, отправил его на родину, в Гуандун.

Впоследствии Мэнъи выдержал экзамен на степень *цзиньши. Он часто рассказывал людям о своей необычайной встрече и в доказательство показывал полученные им в подарок вещицы. И, несмотря на то, что он много думал о красавице, ему больше никогда не довелось увидеть ее.

Предание о том, как Мэнъи повстречал Сюэ Тао, до сих пор еще живет в народе.

Вы спросите, зачем я рассказал вам такую чертовщину? А вот зачем. Я хочу обратить ваше внимание на то, что сычуаньские женщины издавна славились своими талантами. Например, *Вэньцзюнь и *Чжаоцзюнь — обе были родом из Сычуани, и обе обладали литературным дарованием. И вот даже простая гетера Сюэ Тао была столь талантлива, что еще при жизни прославилась стихами не менее, чем знаменитые поэты, а после смерти жила все тем же поэтическим вдохновением. Нет сомнения, что это дар природы, влияние окружающих гор и рек.

Так писал один из танских поэтов о Сычуани. А была еще такая, как *Хуан Чунгу. Она носила мужское платье и состояла на службе у министра царства Раннее Шу; ее прозвали академик-девица; она тоже родом из Сычуани, и это безусловно говорит о том, что тамошние женщины издревле были талантливы. Нравы и обычаи в Сычуани и поныне таковы, что женщины с детства учатся наравне с мужчиной и даже держат экзамены и поступают в высшие училища. Случись это в другом месте, сочли бы неслыханным делом!

Ну а теперь начну рассказ об одной удивительной, необычайной и очень интересной истории.

В Сычуани, в области Чэнду, в уезде Мяньчжу, жил один военный, по фамилии Вэнь, по имени Цюэ, — наследственный командующий местным гарнизоном. Он выдержал два военных экзамена, дослужился до высокого чина и в должности командующего гарнизоном охранял те места. Это был человек щедрой и широкой натуры, и жил он богато. Жена его уже умерла. Были у него вторые жены — все талантливые, умели играть на музыкальных инструментах, танцевать, петь. Одна из вторых жен родила ему сына. Была у него и семнадцатилетняя дочь Фэйэ — девушка редчайшей красоты. Это была достойная дочь своего отца: еще в детстве она овладела искусством боя, прекрасно ездила верхом и так метко стреляла из лука, что могла за сто шагов попасть в ивовый листок. И хотя с виду она казалась нежной и изящной, но силой и твердостью характера превосходила любого мужчину. Девушка знала, что над ее отцом, как над человеком военным, нередко издеваются, называя «грубым воякой». Если бы кто-нибудь из их семьи был бы сюцаем и вращался в ученых кругах, среди литераторов, тогда им не пришлось бы терпеть обиды от людей. Но увы, брат ее был мал — ему тогда не исполнилось еще трех лет, — и рассчитывать на него в ближайшее время не приходилось. Поэтому Фэйэ давно наряжалась мальчиком, ходила в школу и всюду появлялась как юноша-учащийся. Только дома она переодевалась в женское платье. Так прошло несколько лет. За это время она овладела большими знаниями, отлично изучила *классические книги и историю. И однажды, когда к ним в город в положенное время приехал инспектор — экзаменатор учащихся их провинции, она подала заявление на участие в экзаменах, в котором назвала себя *Шэнцзе, и придумала себе второе имя — *Цзюньцин, как бы говоря тем самым, что она ни в чем не уступает выдающимся и смелым мужчинам. Вместе с юношами-сверстниками она держала экзамены в училище. К счастью, ее литературная звезда сияла у нее над головой: она выдержала экзамены с первого же раза и стала сюцаем. Давно уже ходила она наряженная юношей, и все принимали ее за сына Вэнь Цюэ. Как только стало известно, что Цзюньцин выдержал экзамен и поступает в училище как сюцай, к ним в дом стали приходить с поздравлениями, а представители уездных и областных властей встретили молодого ученого, когда он возвращался с экзаменов, и проводили до самого дома. «Ошибка так уж ошибка», — решил отец и задал в честь дочери пир: ведь это большая радость, чтобы в военной семье был сюцай.

С тех пор у Вэнь Цюэ появился помощник, который помогал ему в делах, что, конечно, прибавило ему достоинства и чести в отношениях с местными властями. В доме и стар и мал — все словно позабыли, что Фэйэ девушка, и в любом деле распоряжалась она.

Надо сказать, что у Фэйэ было два хороших приятеля — оба ее соученики. Одного из них звали Вэй Цзяо, второе имя его было Чжуаньчжи, другого — Ду И, второе имя — Цзычжун. Все трое были почти ровесниками: Чжуаньчжи исполнилось девятнадцать лет, и он был старше Цзюньцин на два года, а Цзычжун был чуть-чуть моложе Фэйэ. Все трое были дружны, словно родные братья, и в училище занимались в одном кабинете. Они находили много общего, делились мыслями и в ученых беседах совершенствовали свои знания. Юноши, ничего не подозревая, считали Цзюньцин своим товарищем, она же имела в виду одного из них выбрать себе в мужья и потому нередко задумывалась над тем, кто из них лучше. Цзычжун был одних лет с ней, во многих отношениях похож на нее, красивее Чжуаньчжи, а потому нравился ей больше, и беседы с ним текли всегда задушевнее. Цзычжун находил Цзюньцин очень интересным, красивым молодым человеком и часто говорил ей:

— Жаль, что мы с тобою мужчины, не то, будь я женщиной, непременно вышел бы за тебя замуж, а будь ты женщиной, я женился бы на тебе.

— Мужская любовь сейчас в моде, — как-то подшутил над ним Чжуаньчжи. — Давно уже все перемешалось, да и где это сказано, что двое мужчин не могут пожениться?