– Да, сэр, – сказал Эрл в заключение, – всем участникам круиза ситуация представлялась почти безнадежной – кроме нас с Мод, и нам потребовалось время, чтобы понять, почему так. Мы осознали, что мы с ней – едва ли не единственные среди них, кто самостоятельно пробил себе дорогу в жизни, кто понимает: с какой бы низкой точки ты ни стартовал, ты можешь пробиться на самый верх, если тебе достанет смелости и решимости. – Он сделал паузу. – В азиатской ситуации нет ничего, что нельзя было бы исправить, имея определенную смелость, здравый смысл и умение делать дело.

– Рад слышать, что все так просто, – сказал Чарли. – Я боялся, что там все гораздо сложнее.

Эрл, не без оснований считавший себя человеком, с которым очень легко поладить, оказался в непривычном положении: он страшно обозлился на другого человека. Чарли Фримен, который явно потерпел неудачу, в то время как Эрл высоко вознесся в этом мире, открыто умалял одно из достижений Эрла, коим тот очень гордился, – его знание Азии.

– Чарли, я видел это сам! – воскликнул Эрл. – Я рассуждаю не как очередной тупой кабинетный стратег, который никогда не выезжал за пределы своего города!

Слоткин полыхнул вспышкой.

– Еще раз! – потребовал он.

– Конечно, нет, Эрл, – ответил Чарли. – Это было невежливо с моей стороны. То, что ты сказал, в некотором роде очень верно, но чересчур упрощенно. Такой ход мыслей, возведенный в абсолют, весьма опасен. Мне не следовало тебя перебивать. Просто это предмет, который меня очень интересует.

Эрл почувствовал, как кровь прилила у него к лицу: якобы извиняясь, Чарли утвердил себя бóльшим авторитетом по Азии, чем Эрл.

– Может быть, и я имею право на собственное мнение в этом вопросе, Чарли? Я только что оттуда, я тесно общался там с людьми, понял, как они мыслят, и многое другое.

– Видели бы вы, как он отчитывал китайских коридорных в Маниле! – вклинилась Мод, вызывающе глядя на Чарли.

– Ну а теперь, – сказала журналистка, сверяясь со своим сценарием, – последнее, что мы хотим снять: вы вдвоем входите в дом с чемоданами и останавливаетесь в изумлении – ну, как будто вы только что приехали.

У себя в спальне Эрл и Мод снова, в который раз, послушно переоделись – в ту одежду, в которой приехали. Эрл изучал свое лицо в зеркале, примеряя выражение приятного удивления и стараясь не позволить Чарли Фримену испортить ему этот важнейший в жизни день.

– Он останется на ужин и будет ночевать? – спросила Мод.

– Да, черт возьми. Разговаривая с ним по телефону, я старался быть гостеприимным приятелем, а он, не думая ни секунды, согласился, когда я предложил ему остановиться здесь, а не в отеле. Теперь осталось только локти кусать.

– Господи! А если он проторчит здесь целую неделю?

– Кто знает? Слоткин не дал мне возможности хоть о чем-нибудь расспросить Чарли.

Мод сдержанно кивнула.

– Эрл, что все это означает?

– Что – все?

– Я хочу сказать, пытался ли ты свести все воедино: старая одежда, его бледность и эта оговорка, что теперь дела у него лучше, чем он мог надеяться полгода назад, книги, телевизор?.. Ты слышал, как он спрашивал Конверса о книгах?

– Да, это меня тоже удивило, потому что Чарли всегда был заядлым книгочеем.

– Здесь все бестселлеры, а он ни об одном даже не слышал! И насчет телевизора он вовсе не шутил. Он на какое-то время просто выпадал из жизни, это точно.

– Может, болел? – предположил Эрл.

– Или сидел в тюрьме, – прошептала Мод.

– Господь с тобой! Ты же не думаешь…

– «Подгнило что-то в датском королевстве» – вот что я думаю, – сказала Мод. – И я не хочу, чтобы он дальше тут ошивался. Неужели нельзя ничего придумать? Я все пытаюсь понять, что ему здесь нужно. И единственное разумное объяснение, которое приходит в голову: он явился, чтобы хитростью выманить у тебя все деньги, тем или иным способом.

– Ну ладно, ладно. – Эрл жестом показал, чтобы она говорила потише. – Давай вести себя как можно дружелюбней и постараемся выдворить его деликатно.

– Но как?

Подумав, они разработали план, который сочли достаточно деликатным: как покончить с пребыванием Чарли еще до ужина.

– Ну, фсе… фсе, кватит, – сказал фотограф и дружески подмигнул Эрлу и Мод, словно впервые сейчас заметил, что они – живые люди. – Збасибо. Кароший упаковк ви жить. – Он сделал последний снимок, собрал свое оборудование, поклонился и вышел вместе с Лу Конверсом и журналисткой.

Оттягивая момент, когда придется остаться наедине с Чарли, Эрл присоединился к горничной и Мод в поисках магниевых ламп, которые Слоткин разбросал повсюду. Когда последняя из них была найдена, Эрл смешал два мартини и устроился на кушетке лицом к Чарли, сидевшему на такой же кушетке напротив.

– Ну, Чарли, вот мы и одни.

– Вижу, Эрл, ты тоже прошел большой путь, не так ли? – сказал Чарли, поднимая руки ладонями вверх, чтобы выразить свое восхищение домом-мечтой. – У тебя много научной фантастики на полках. Но настоящая научная фантастика – твой дом.

– Ну да, – сказал Эрл.

Эта лесть – начало, подступ к чему-то, вероятно, ловушка, подумал Эрл. Он был решительно настроен не поддаваться на куртуазные манеры Чарли.

– Но это почти в порядке вещей для Америки – для человека, который не боится тяжелого труда, – заметил он.

– В порядке вещей – вот это?!

Эрл пристально посмотрел на гостя, пытаясь понять, не насмехается ли над ним Чарли снова.

– Если тебе показалось, что я немного расхвастался перед этими людьми из дурацкого журнала, – сказал он, – то, думаю, у меня есть кое-какие основания для гордости. Этот дом – гораздо больше, чем просто дом. Это – история моей жизни, Чарли, что-то вроде моей персональной пирамиды.

Чарли поднял стакан и провозгласил тост:

– Так пусть же он простоит столько же, сколько Великие египетские пирамиды Гизы!

– Спасибо, – сказал Эрл и решил: теперь пора заставить Чарли защищаться. – Ты ведь врач, Чарли? – спросил он.

– Да. Получил степень в тысяча девятьсот шестнадцатом.

– Угу. И где ты практикуешь?

– Староват я для того, чтобы снова начинать практиковать. За последние годы медицина в этой стране так далеко шагнула вперед, боюсь, я подотстал.

– Понимаю. – Эрл мысленно перебрал причины, которые могут привести врача в столкновение с законом, и небрежно поинтересовался: – А что это тебе вдруг пришло в голову навестить меня?

– Мой корабль пришвартовался здесь, и я вспомнил, что это твой родной город, – ответил Чарли. – Семьи у меня не осталось, и, пытаясь начать здешнюю жизнь заново, я подумал, не навестить ли мне старых друзей студенческих лет. А раз корабль зашел именно сюда, ты оказался первым.

Значит, сейчас он начнет рассказывать сказку о том, что его долго не было в стране, подумал Эрл. Еще один подвох.

– Я лично не поддерживаю связей со студенческой компанией, – сказал он и, не удержавшись от подковырки, добавил: – Кучка снобов, я был рад расстаться с ними и забыть о них навсегда.

– Да поможет им Бог, если они не переросли свои смехотворные социальные убеждения студенческих лет, – сказал Чарли.

Эрл был ошеломлен горечью, с какой Чарли это произнес, и, не понимая причины, поспешил сменить тему.

– Значит, ты долго жил за границей? А где именно?

Крик Мод из столовой, согласно плану, прервал их беседу:

– Эрл! Случилась ужасная неприятность!

– Что такое? – Эрл изобразил недоумение.

– Анджела, – сказала Мод, появляясь в дверях и, повернувшись к Чарли, пояснила: – Это моя сестра. Эрл, только что позвонила Анджела, сказала, что они с Артуром и детьми приезжают сегодня перед ужином, и спросила, не можем ли мы принять их на ночь.

– Господи! – воскликнул Эрл. – Как же мы сможем это сделать? Их же пятеро, а у нас всего две гостевые комнаты, и у нас уже гостит Чарли…

– Нет-нет, – перебил его Чарли. – Скажите им, чтобы приезжали. Я так или иначе собирался ночевать в отеле, к тому же у меня есть еще кое-какие дела, так что я все равно не смог бы у вас остаться.