Кри все увеличивал скорость ударов, нанося их так быстро, что человеческий глаз с трудом поспевал уследить за ними, но валькирия, улыбаясь, отражала все его удары. Разозлившись, Кри нанес несколько ударов с плеча и заработал пару царапин, когда валькирия с грацией танцовщицы ушла от его ударов. Валькирия рассмеялась, когда Кри, тяжело дыша, шагнул назад.

— Неужели это все, на что ты способен, ведьмак? Я ожидала большего от воина со столь громкими словами.

Выругавшись, Кри снова атаковал. Он нанес удар, и валькирия не сумела вовремя отразить его. Меч ведьмака пробил панцирь валькирии и пронзил ее тело. Валькирия пошатнулась, но взмахнула мечом и нанесла ответный удар. Кри вскрикнул и шагнул назад. Меч валькирии почти отрубил ему руку, перерезав сухожилия и раздробив кость. Кри с ужасом в глазах смотрел, как валькирия усмехается его удивлению. Фридхейн взяла рукоять меча и вытащила клинок из тела. Валькирия скривилась от боли, когда лезвие меча, скрипя о панцирь, начало выходить из ее тела. Скривившись, валькирия отбросила окровавленный меч и рассмеялась, заметив растерянное лицо ведьмака.

— Кри! — вскрикнула Снежака и бросилась к ведьмаку. Она оказалась рядом с Фрезией, и валькирия, не задумываясь, нанесла удар. Клинок пронзил живот Снежаки, и девушка, вскрикнув, упала на землю. С криком боли, как будто удар нанесли ему, Кри развернулся. Он хотел подбежать к девушке, но валькирия Фридхейн опередила его. Она нанесла Кри удар в спину и перерубила ему позвоночник. Ноги Кри подкосились, и он упал на тропу. Ведьмак попытался подползти к Снежаке, но у него не хватило сил. По щеке Кри прокатилась одинокая слеза, когда он понял, что Снежака умирает, а его ноги больше не подчиняются ему. Фридхейн громко рассмеялась и вложила меч в ножны.

— Поживите еще, — улыбнулась она стоявшим в стороне людям. — Но проклятие скоро настигнет вас, не забывайте это.

Фрезия презрительно усмехнулась и последовала за Фридхейн, которая скрылась среди деревьев. Как только валькирии скрылись из виду, люди побежали к раненым и склонились над ними. Силфан сорвал с себя плащ и прижал его к животу Снежаки. Друид помог ему, и Силфан нажал на рану, стараясь остановить кровотечение. Хьярм склонился над зверобоем и радостно вскрикнул:

— Силфан! Харм все еще жив.

— Хорошо, тогда перевяжи его рану и помоги Кри, — кивнул Силфан, продолжая сжимать рану девушки. Друид помогал ему как мог. Кровотечение начало замедляться, и Густматрикс стер со лба пот.

Хьярм снял шлем с головы Харма и перевязал его голову. На голове викинга была глубокая царапина, но вскоре он очнулся и сел, осматриваясь затуманенными глазами. Хьярм осмотрел ведьмака и покачал головой. Кри был все еще жив, но викингу за свою жизнь приходилось видеть сотни ран, и он понимал, что даже если Кри выживет, то он уже не сможет ходить, а его рука никогда не вернет себе прежней ловкости.

Силфану и Густматриксу удалось остановить кровотечение у Снежаки, и они поспешили к Кри. Опытные в лечении, они с первого взгляда оценили тяжесть ранений ведьмака.

— Вы сможете помочь ему? — спросил Силфан.

— Да, — кивнул друид. — Если он выживет, то мы сможем залечить даже подобные раны, хотя на это понадобятся долгие месяцы. Я попробую остановить кровотечение, а вы пока сделайте носилки. Нужно как можно быстрее доставить их в рощу.

Силфан кивнул и вместе с Хьярмом соорудил пару носилок из веток и плащей. Харм, хотя и был ранен, все же мог идти. Силфан с Хьярмом положили на носилки Снежаку и Кри. Густматрикс с Хармом понесли Снежаку, а Силфан и толстощекий понесли ведьмака.

Уходя, Чужеземец оглянулся на окровавленную лесную тропинку. Тело Стигмута им пришлось оставить лежать на земле. Все еще были видны лужи крови, в тех местах, где людей настигла смерть. Птицы продолжали свои песни, а солнце светило и грело. Им не было дела до людских войн и сражений, до крови, которую люди проливали ежедневно.

Они недалеко отошли от рощи и вскоре вернулись в святилище друидов. Обратный путь провели в молчании. Все были омрачены случившимся. Раненые были бледны, и лишь внимательный взгляд позволял увидеть, что они все еще живы. Друиды жали их у границы рощи и осторожно взяли из их рук носилки.

Густматрикс провел их на уже знакомую викингам поляну и велел ждать. Двое молодых учеников наложили на голову Харма лечебные травы и перевязали его голову. Густматрикс стоял неподалеку. Он был мрачен и погружен в свои мысли. Хьярм видел, как Силфан встал и подошел к нему.

Густматрикс встал лицом к нему, когда Чужеземец заговорил. Толстощекий заметил, как он хочет досадно отмахнуться от Чужеземца, но затем начинает внимательно прислушиваться. Они стояли достаточно далеко, чтобы Хьярм не слышал слов, но ему было хорошо видны выражения их лиц.

Досада и негодование сменялись на лице друида заинтересованностью, затем на гнев и возмущение. Но Силфан замахал руками и продолжал его в чем-то убеждать. Друид задумчиво кивнул и пожевал свои усы. Затем он согласно наклонил голову и скрылся среди деревьев.

Силфан подошел к Хьярму и сел рядом с викингами, поглаживая череп на рукояти меча. Его глаза оставались задумчивыми, но в них не было печали или скуки, которая часто возникала в глазах Чужеземца.

— О чем вы говорили?

— Я уговорил Густматрикса принести в жертву валькириям богатые дары. Ведьмак теперь почти что мертвец, а Снежака, скорее всего, не доживет до рассвета. Возможно, дары удовлетворят их, и они решат, что их месть свершилась.

— А если нет?

— Тогда нас уже ничто не спасет.

День прошел в молчании. Густматрикс вскоре вернулся и о чем-то пошептался с Силфаном. Чужестранец удовлетворенно кивнул и лег спать. Их покормили фруктами и овощами, мяса друиды не ели. Викинги отчаянно скучали, ожидая новостей, а Силфан почти вес день спал. Вечером Хьярм тоже заснул. Утром он с Хармом увидел, что Силфан куда-то ушел, но Густматрикс успокоил их, сказав, что Силфан вместе с друидами понес валькириям собранные дары.

Когда первые лучи солнца осветили лес, из священной рощи вышло несколько человек. Четверо друидов, закутанные в просторные плащи с капюшонами на головах несли носилки, на которых лежало тело девушки. Они миновали границу рощи и вынесли тело в лес. Молодая девушка была одета в красивое платье. Светлые волосы рассыпались вдоль лица, на котором лежала печать вечного покоя. Друиды отнесли тело Снежаки подальше от рощи и положили его в небольшой овраг. Выйдя из оврага, они постояли над телом девушки, почтя ее отошедший дух.

Один из друидов, поднял вверх руки и скинул с головы капюшон, обнажив седоволосую голову, с длинной бородой, побелевшей от седины. Его громкий ясный голос вознесся к небесам.

— О, великие валькирии! Вы, что провожаете мертвых в страну богов. Примите в жертву эту женщину, что пала от ваших мечей. Смилуйтесь над людьми, что по незнанию осквернили ваш храм. Подарите им жизнь, ведь они уже понесли наказание и склоняют голову перед вашим могуществом.

Не дожидаясь ответа, друид надел капюшон, и четверо носильщиков направились обратно в рощу. Вскоре побеспокоенные птицы возобновили свои песни. Тело молодой девушки лежало в овраге. Даже в смерти она оставалась прекрасной как мечта. Долгое время ничего не беспокоило ее покой, но затем солнце заслонили просторные крылья. Двое крылатых коней спустились с небес, и с них спрыгнули две всадницы.

— Как мило, друиды решили вернуть нам нашу игрушку — усмехнулась Фридхейн. Фрезия внимательно осмотрела местность, опасаясь ловушки, но ничто не говорило о присутствии людей. Девушка в овраге была мертва, то, что в этом теле не сохранилась жизнь, валькирия видела ясно. В овраг лишь с одной стороны вел удобный спуск, но рядом с ним никого не было. Рядом был небольшой холмик, покрытый мхом и сучьями, но за ним никто не прятался. Ничего не опасаясь, Фридхейн спустилась в овраг и склонилась над телом. Фрезия осталась наверху, держа руку на рукояти меча.