У Седобородого стало сухо во рту. Он побледнел и вынужден был опереться на плечо ребенка.

– Не убежал? – прошептал он.

– Что вы, дядя! Один лейтенант ка-ак дал из пис-толета!..

– Убил?

– В ногу попал. Ранил. Тут другие прибежали, схватили… А я, понимаете, только услышал…

– Хорошо, хорошо, сынок. – Старик вновь ласково провел рукой по волосам ребенка. – Я тороплюсь, дел у меня много. Иди и ты.

И он двинулся по улице, едва сдерживаясь, чтобы не побежать, – так велик был охвативший его страх.

Коротко прозвонил телефон. Полковник Азизов снял трубку. Говорил начальник отделения милиции Широков. Он сообщил о посетителе чайханы, расположенной по соседству с отделением. Чайханщик знал, как надо отвечать тем, кто заинтересовался бы вчерашним происшествием. Но все дело испортил мальчик, племянник чайханщика. Ребенок вступился за честь милиции, и посетитель, видимо, почуяв неладное, успел уйти.

Азизов спросил:

– Старик? Синий костюм, коричневая папаха?

– Старик, но не в костюме, а в светлой тужурке и в фуражке.

– Что предприняли?

– Все приведено в действие, товарищ, полковник. Ищем.

Азизов положил трубку. В кабинет вошел Семин.

– Закончили обыск, товарищ полковник.

Безрезультатно, за исключением этого. – Он положил на стол большой конверт.

Азизов извлек из него сложенную вчетверо, газету, развернул и увидел на полях колонку цифр.

– Думаете, шифровано?

– Возможно.

Полковник позвонил. Вошел секретарь.

– В лабораторию. – Азизов кивком указал на газету. – В лабораторию и на дешифровку. Попросите, чтобы поторопились.

Секретарь взял конверт с газетой и вышел.

Семин сказал:

– Установлено, что вчера на дом к Щуко приходили.

– После того как он был арестован?

– Да, тотчас же после этого. Старик. Квартирная хозяйка впустила его в комнату жильца. Он возился там с четверть часа, писал Щуко записку. Но записки не оставил, передумал. Сказал, что зайдет позже, вечером.

– И не появился?

– Нет. Полагаю, Седобородый.

– Обратите внимание на такую деталь: старик пришел тотчас же после ареста Щуко. Сразу после ареста. Почему?

– Он мог рассуждать так: Щуко арестован, но допросить его еще не успели. Следовательно, сейчас не приходится ждать обыска квартиры. Туда можно идти, не рискуя напороться на оперативников.

Азизов согласно кивнул.

– Просто поразительно, как этот Седобородый заинтересован в Щуко, – пробормотал он. – Вот послушайте.

И Азизов рассказал помощнику об эпизоде в чайхане.

Семин сказал:

– Приходил проверять.

– То-то и оно. – Азизов поморщился, тряхнул головой. – А мы такой возможности не учли. Готовились встретить в доме Щуко, а он появился возле отделения.

Вечером лаборатория прислала заключение. На газете были обнаружены следы пальцев. Их сличили с дактилоскопическими отпечатками арестованного Щуко. Они не сошлись. Лаборатория исследовала записки на полях газеты. Цифры были написаны короткими, отрывистыми движениями пера. Эксперты сличили их с почерком Щуко, но к единому мнению не пришли.

Несколько позже поступили данные от дешифровальщиков. Запись и в самом деле оказалась шифрованной. Ее разгадали без особого труда. Текст гласил: «Прибыл благополучно. Жду посыльного с грузом».

– С грузом, – задумчиво повторил Азизов. Внезапно он встал, повысил голос: – А не думаете ли вы, майор, что вся эта история с найденной газетой и шифрованным текстом – чепуха? Да, да – чепуха и ничего больше. Он-то думал, что скушаем и это.

– Он?

– Седобородый.

– Полагаете, газета его?

– Сегодня я вновь внимательно изучил донесения сотрудников, которые «сопровождали» Щуко от места, где он приземлился на парашюте, до нашего города. Прочтите на досуге, интересно. Щуко раза три мастерски околпачил офицеров на контрольно-пропускных пунктах. А они народ бывалый, много видели. И вот сейчас меня хотят уверить в том, что этот опытный агент сунул себе в чемодан газету с шифрованным текстом. Какая чепуха!

– И ведь зашифровано-то не так, чтобы очень уж ловко, – задумчиво проговорил Семин.

Через день полковник Азизов и майор Семин направились в больницу, где лежал арестованный Щуко. Оба были в белых халатах. Азизов шел, заложив руки за спину, Семин нес большой портфель свиной кожи.

Войдя в палату, Азизов огляделся. Чистенькая, с ковриком у кровати и тумбочкой, она бы ничем не отличалась от помещений для больных в обычных лечебных учреждениях, если бы не часовой у двери и другой – за окном.

Полковник придвинул к кровати табурет, сел. Семин устроился рядом, неторопливо отщелкнул замки портфеля.

– Приступим, – сказал Азизов. – Арестованный Щуко, мы пришли допросить вас. Задаю первый вопрос…

Щуко шевельнулся в кровати, приподнялся на локте.

– Но меня уже допрашивали. Я все сказал.

– Задаю вам вопрос, – повторил Азизов. – Скажите, арестованный Щуко, есть ли у вас в Баку враг? – Он усмехнулся. – Конечно, мы с майором и те, что арестовали вас, а потом поймали при попытке к бегству, – все мы не в счет. Личный, так сказать, враг у вас имеется?

– Нет. – Арестованный закрыл глаза, откинулся на подушке. – Никаких врагов у меня нет. И оставьте меня в покое. Я признался, подписал, что требовалось. Судите – воля ваша, наказывайте по закону.

– За воровство? Точнее, за мелкую карманную кражу? – В голосе Азизова звучала такая откровенная ирония, что Щуко смолк и напряженно поджал губы.

– Хочу предупредить, – продолжал Азизов. – Вас допрашивает полковник государственной безопасности.

Арестованный молчал. Он лежал неподвижно, с закрытыми глазами, и только его большой кадык пульсировал под тонкой кожей, будто Щуко хотел проглотить что-то и не мог.

– Значит, непонятно, – резюмировал Азизов. – А раз так, надо пояснить. Вас встречали, когда вы изволили выпрыгнуть на парашюте и приземлялись.

Азизов взял у Семина пачку фотографий, стал перебирать их.

– Пожалуйста. Вот – вы приземляетесь… А это – закапываете парашют… Еще фото: садитесь в поезд, и у вас проверяют документы… А это вы уже в Баку.

Разговаривая, Азизов одну за другой передавал Щуко фотографии. Тот молча рассматривал их.

– Некоторые фотографии заставили нас потрудиться – было темновато. Но ради вас постарались – как видите, снимки получились неплохие.

Азизов собрал карточки, отбросил в сторону.

– Ну, рассказывайте.

Щуко с усилием повернулся в кровати, пожал плечами.

– Я вас не понимаю, гражданин начальник. Путаете вы что-то. Пришить мне дело хотите. А не выйдет.

– Рассказывайте, – повторил Азизов, не меняя ровного, спокойного тона.

– Вор я, – сказал Щуко. – Вор, понимаете? И точка.

– Точку успеем поставить, – с угрозой проговорил Азизов. Он взял у Семина конверт. – Сообщаю, что в вашей комнате, той самой, которую вы снимали у вдовы Суховой… так, кажется, ее фамилия?

– Сухова, – кивнул Семин.

– Так вот, в этой квартире, в вашей комнате был произведен обыск. И в принадлежащем вам чемодане найдена газета.

Щуко пожал плечами.

– Возможно. Человек я грамотный, газеты почитываю. Даже книжками балуюсь.

– Но на газете шифрованная запись!

Щуко удивленно шевельнулся, и это не укрылось от следователей.

– Запись, – повторил Азизов, – вот поглядите.

Он развернул газету, показал арестованному.

– Не моя, – быстро сказал Щуко. – Первый раз ее вижу. И писал не я. Проверяйте почерк – не я.

Азизов, словно не слыша, продолжал.

– Запись расшифровали. Она гласит: «Прибыл благополучно. Жду посыльного с грузом». Вот, можете поглядеть сами. Это – запись, а это – ключ к шифру. Так-то, арестованный Щуко.

– Гражданин следователь, – Щуко сел в кровати, схватился за голову, – правду вам говорю: в глаза не видел этой газеты!

– Зачем пожаловали?

Арестованный смолк.

В дверь постучали. Азизов недовольно обернулся. Семин встал и отпер. Минуту он слушал кого-то, стоявшего за дверью, затем вернулся.