Вдалеке на дороге показалось, быстро приближающееся, транспортное средство. Все остановились и замерли в ожидании, пока оно проедет, но мотоцикл «Урал» с коляской так резко затормозил коробкой передач, переключившись с четвёртой скорости на первую, что ноги водителя замелькали где-то в вышине. Если бы он не держался за руль, то полёт в ближайшие кусты имел бы ошеломляющий успех. Чудом не перевернувшись, мотоцикл заглох, и на боку коляски открылась надпись «Такси», подтверждаемая соответствующими чёрно-белыми шашечками.

— Такси заказывали? — вопросил байкер.

— Да! — подтвердил Доцент. — В кафе «Вишенка». Акробат…

— Тоже мне — клиенты, — хмыкнул водила. — Во-первых, это слишком близко, а во-вторых, вас слишком много. Ну, а в-третьих — мне в парк.

С этими словами он развернулся и уехал, скрывшись за поворотом.

— Что это было? — недоумённо спросил Комбат, почесав затылок.

— Да — ерунда! — махнул рукой Крон. — К нам сладкая парочка по вечерам приезжала, и всегда на такси. Ну, там вина попить, расслабиться и так далее. Один раз они приехали на мотоцикле с коляской и, на вопрос обалдевших соглядатаев: «В чём дело?» ответили, что машины не было.

— А что за странный способ торможения? — поинтересовался Доцент.

Крона захлестнули тёплые чувства воспоминаний, и он рассказал старую историю:

— Этот забавный случай произошёл давно. Ехали мы с приятелем на мотоцикле «Восход 2М» с горки на нейтральной скорости. Смотрю, на спидометре около восьмидесяти километров в час. Спуск заканчивался, и пора было включать двигатель. Что меня подвигло на следующий шаг — не знаю, но вместо третьей передачи, я включил первую. Пара случайных свидетелей происшествия, влюблявшихся поблизости, округлила глаза до предела, а ноги приятеля месили небо, на манер взбивания сливок. Как я удержал транспорт на плаву, до сих пор не знаю.

Колоритная группа, с рюкзаками на плечах, поднялась по полусгнившей лестнице на два пролёта и, свернула в сторону «Малых джунглей». От чёрной земли под ногами густо несло прелой листвой, а приятная прохлада тени только усиливала запахи. Сталкеры вступили в зону отдыха местных трудящихся и, миновав заросли, углубились в другую чащу, наконец-то выйдя к месту встречи. На деревянном бутылочном ящике сидела старая знакомая.

— Как будто скамеек не хватает! — буркнул Комбат, исподлобья взирая на яблоко раздора, изнутри расколовшего коллектив на два конкурирующих лагеря.

Крон с Доцентом подошли к ней и одновременно поприветствовали:

— Здрасть!

— Доброе утро, — настороженно ответила девушка на приветствие.

— Тьфу ты! — с досадой плюнул Крон. — Вертится, как уж на раскалённой сковородке.

— Зовут то тебя как, красавица? — задал Почтальон, вполне невинный вопрос, не подозревая о взрывной силе характера интервьюируемой.

Несмотря на предостерегающие жесты товарищей, пытающихся предотвратить нежелательные последствия, Почтальон продолжил настойчивое ухаживание.

— Прямо наваждение какое-то, — устало произнёс Крон, пожимая плечами. — Стоит особи мужского пола увидеть нашу приятельницу, как он тут же топает за цветами.

Почтальону она ответила просто, шепнув что-то на ухо, после чего он густо покраснел, хоть скромностью никогда не отличался и, сам мог вогнать в краску кого угодно. Раньше за ним такой реакции никогда не наблюдалось, и Крон решил, во что бы то ни стало выяснить, что же Почтальону такого сказали, после чего он готов был провалиться сквозь землю.

— За последние несколько суток, жизнь состоит из одних вопросов, — думал он, вздыхая. — Будем надеяться, что доживём до ответов.

Связная, будто прочитав мысли Крона, поняла на него глаза, полные ледяного безразличия и, буравя противоборствующую сторону взглядом, медленно произнесла, чеканя каждое слово:

— Ваша цель — старость. Все приходят к ней, и каждый своим проходом, даже в том случае, если он обрушился. Любовь помогает преодолевать препятствия…

С этими словами она встала с ящика и удалилась.

— Надеюсь, что ты знаешь, о чём эта цыпа здесь кудахтала? — нервно обронил Комбат, обращаясь к Крону. — Вот стерва — старость нам обещает!

Крон засмеялся и, подойдя к ящику, пнул его ногой. Покачав головой, он сказал:

— Ком, перестань ревновать! Что ты с ней собрался делать? Плодить компьютерные вирусы? А куда идти, я догадываюсь. Здесь только один обвалившийся подземный ход.

— Почему это место называется кафе «Вишенка?» — спросил Доцент, прерывая словесный поток, который может никогда не закончиться.

— Сам, что ли, не можешь догадаться? — ответил Крон, указывая рукой на вишнёвое дерево, притулившееся у самого стола. — Вот оно, давшее название заведению!

— А что она тогда про любовь говорила, — вспомнил Комбат, — это как-то связано с привязанностью к алкогольным напиткам?

— Только тем, что здесь распивали вино, а с этого дерева Дед летел, когда решил полакомиться спелыми ягодами. Получается, что пострадал за любовь: все рёбра отбил, а на боку остался длинный двойной шрам, от зацепившей его ветки. Ну ладно — пошли дальше. Впереди нас ждёт магистральный трубопровод. Вредный…

— Почему? — насторожился Почтальон.

— Потому что с рюкзаками нужно будет: или под ним ползти, или через него перелазить.

Огромная труба, сияя белой жестью, перегораживала весь путь, но рюкзаки снимать не хотелось. С горем пополам, справившись с препятствием, товарищи вышли к покосившемуся турнику, у которого перекладину заменял лом. Он давным-давно погнулся от постоянного напряжения, но был ещё вполне дееспособен, чтобы выполнять не свойственные ему, в данной ситуации, функции.

— Это местный стадион, — мимоходом заметил Крон.

— А это что за пепелище? — спросил Комбат, показывая рукой на груду головёшек.

— А-а-а, это сгоревшая хижина. Целый месяц строили, печку поставили, но не успели пообедать толком… За полчаса, всё было кончено. Рядом фермерское хозяйство, но это отдельная история. Ещё наверху есть ледяная хижина, но сейчас лето, и она растаяла.

Свернув на выход из спортивно-развлекательного комплекса, компания взяла курс на «Брянский лес» и не спеша, брела по дороге. Дойдя до поворота, в переулке показался «Красный фонтан», бьющий сильной струёй. Красная жидкость, напоминающая кровь, ручьями стекала с наклонной поверхности переулка и исчезала в решётке ливневого стока.

— Здесь порешили кого-то? — предположил Доцент.

— А вот и не угадал! — хихикнул Крон. — Одна небольшая царапина на голове, но крови вытекло столько, что даже не верится, до сих пор. Вся улица в шоке наблюдала, как она в ливневый сток стекала, не хуже, чем в заправском фильме ужасов. Вызвали скорую помощь, и всё закончилось благополучно. Но не может быть в человеке столько крови! Вот дерьма — пожалуйста. Этого — сколько угодно.

Из леса, размерами не превышающего мелкий парк, доносилась ругань и свист стрел. За всей творившейся на опушке суетой наблюдал дедок, уперевшийся на клюшку и, выражающий неподдельный интерес к происходящему. Подойдя к нему, Почтальон вежливо осведомился:

— Дедуля, а что там происходит?

— А вы что, не знаете? — изумился старик. — Идет война Тарзана с Робин Гудом, за право обладания наблюдательным пунктом! Сейчас Тарзан запутался в тарзанке, а Робин со товарищи хотят продать его в зоопарк.

— Ни хрена себе! — восхитился Крон. — Я из этого леса, скорее всего, мог бы ожидать отряд партизан, что, во всяком случае, созвучно названию.

— Чем тебя английские разбойники не устраивают? — спросил Почтальон. — Такие же партизаны!

— Табличку переправим, — усмехнулся Комбат. — Был Брянским лесом, а стал Шервудским.

Буквально в метре от Доцента, в дерево вонзилась шальная стрела, проткнув ствол могучего вяза, как шило масло. Солидный кусок коры, расколотый надвое, сорвался вниз, оголив белую древесину.

— У - ё! — выругался Доцент, приседая к самой земле.

— А ты думал, что в тебя пряником кинут?! — злорадно крикнул Крон, занимая позицию укрытия в кустах.