Чтобы девушка могла стать в Симбаси гейшей, ей необходимо было иметь явные способности к танцу и игре на сямисэне. Мне были особо близки довоенные нравы Симбаси, когда «мир цветов и ив» переживал свой расцвет.

Тогда в Токио существовало бесчисленное множество союзов гейш, и поскольку самих гейш была не одна тысяча, в различных местах выработались свои правила организации дебюта для гейши, так называемого о-хиромэ. В одних кругах гейш не устраивалось никаких испытаний, поскольку там девушек доставляли прямиком из деревень, и после ускоренного двухмесячного обучения их посвящали в гейши. Мне хочется показать присущие Симбаси до войны особенности.

У нас проводились крайне строгие испытания. Танцы, которыми мы должны были овладеть, особо тяготели к школам Фудзима-рю и Ханаяги-рю, позже сюда добавилась хореография наставника Ниси-кава Сэндзо. Обучение игре на сямисэне было главным образом сосредоточено на овладении такими жанрами, какногауяш, киёното, токивадзуи утад-зава.

Будущие юные гейши тоже были самого различного происхождения. Одни были выходцами из сельской местности, совершенно наивными. Другие же были приемными дочерьми из заведений гейш. Даже родные дочери уважаемых владельцев чайных домиков или заведений гейш часто обучались этому ремеслу. Различия между этими отдельными категориями девушек были очевидными. Однако все без исключения, кто хотел стать симбаси-гейшей, должны были выдержать строгий экзамен.

Раньше большинство девушек обучались по меньшей мере одному виду традиционного японского искусства, даже если у них не было особой цели становиться гейшей. Искусством составления цветов или чайной церемонией мог овладеть и взрослый ребенок, но обучение танцам и игре на сямисэне лучше всего было начинать по возможности с самого раннего возраста. Подобно тому как нынешние родители заставляют своих дочерей брать уроки игры на пианино или балетного танца, в ту пору девочки из высокопоставленных образованных семей должны были овладевать японским танцем и игрой на сямисэне, служащей аккомпанементом при исполнении нагаута. Многие девушки, которые, подобно мне, не происходили из чайных домиков или заведений гейш, должны были сызмальства обучаться японскому танцу и игре на сямисэне, даже если у них порой ноги и руки были как крюки. В определенные дни каждого месяца происходили экзамены, где нагаута, киёмото и другие направления японского танца были обязательными, и к ним усердно готовились.

В Симбаси гейши-соискательницы должны были показать в одной из дисциплин особые успехи. Это могли быть игра на сямисэне, пение в жанре киёмото или танец в стиле нисикава.

Пополудни весь квартал содрогался от всякой разноголосицы звуков, что извлекали усердно занимающиеся на сямисэне.

Если девушка не выдерживала испытания, она могла повторить попытку по истечении трех месяцев. Если же в течение полугода она три раза провалится, то считается непригодной, и ей приходится искать другое занятие.

Но даже для выдержавшей экзамен новоиспеченной гейши испытания не заканчивались, поскольку осенью и весной устраивались традиционные танцы адзума, а в июне, помимо всего, давалось целое представление адзума, и все это требовало бесконечных проб.

При исполнении танцев адзума в апреле и октябре на сцену все выходили — от тринадцатилетних учениц (хангёку) до совершенно юных школьниц (ситадзикко) включительно. Иначе обстояло дело при организации представления адзума в июне, когда требовался высокий профессиональный уровень. Чтобы ему соответствовать для получения ангажемента, гейши должны были готовиться еще усердней, нежели в период подготовки к экзаменам.

Уже через два месяца после получения статуса гейши я аккомпанировала на сямисэне при исполнении танца льва на представлении адзума.

Мы сидели по правую и левую стороны оркестровых подмостков и сразу после танца льва исполнили новую пьесу к празднику танабата — «седьмой вечер», называемый также хоси мацури, «праздник звезд». По лунному календарю он проводился в седьмую ночь (отсюда первое название) седьмого месяца.

Первую исполнительницу на сямисэне называют татэ, вторую — ваки. Эту партию вела я. Но поскольку позже я была постоянно занята занятиями английским языком в языковой школе, у меня, к сожалению, больше не было времени учить пьесы для танцев и представления адзума.

Здесь мне хотелось бы немного рассказать о театре-ревю «Симбаси». Он был открыт в 1925 году, чтобы дать публике возможность познакомиться с художественными достижениями гейш. Если гейша сама хотела устраивать представление (это называлось «гейша за свой кошт»), она должна быть пайщицей театра.

Союзы гейш и чайных домиков Симбаси управляли театром, и в ежегодно устраиваемых в июне и октябре танцах адзума на протяжении месяца исключительно были заняты симбаси-гейши. А в июне еще происходило ревю-представление адзума.

Уже позднее управление театром-ревю перешло к концерну «Сётику».

Сами обстоятельства этого я уже точно не помню. В 1983 году с 28 по 31 мая там вновь состоялось представление танцев адзума. Все это настраивает меня немного на грустный лад. Вернется ли когда-нибудь золотой век гордых симбаси-гейш?

В день своего экзамена я также предстала перед многочисленной комиссией.

Я должна была исполнить на сямисэне нагауту «Такасаго». Это была рискованная затея выступить перед большим собранием выдающихся исполнительниц нагаута, знаменитых преподавателей и уже ушедших на покой старых мастеров. Даже умелых исполнительниц в подобной ситуации подводило волнение, а девушек с крепкими нервами буквально пробирала дрожь. Да и сами танцовщицы совершенно терялись и постоянно роняли веер.

В комиссию, прослушивавшую меня, входили, кроме гейш Миёгику и Кикуё, еще несколько довольно пожилого вида дам, чьих имен я не знала. Они заняли свои места и обратили все взоры на меня. Когда я доставала из футляра и долго настраивала свой сямисэн, то услышала, как Миёгику громко сказала: «Девочка играет весьма неплохо». Это сразу же успокоило меня, и я стала играть прелюдию. По ее окончании мне сказали, что этого достаточно, и все мне заулыбались. Я прошла испытание. Разница между новичком и тем, кто уже долго играет, заметна сразу и проявляется в том, как настраивают и держат сямисэн.

Выдержав экзамен, начинают готовиться к своему дебюту, о-хиромэ.

Поскольку я не была на содержании, то могла сама выбрать цвет кимоно для своего о-хиромэ. Я была уверена, что пройду испытание, и поэтому Эригику прислал мне два кимоно для репетиции.

Примерно неделю или десять дней перед о-хиромэ мы особо были заняты так называемым минараи («обучение посредством наблюдения»), иначе совершенно не представляли бы себе, как протекает подобное представление о-хиромэ.

Образование гейши основывается большей частью на такого рода «обучении посредством наблюдения», когда стараешься все подмечать. Девушка, рожденная в среде обитателей чайных домиков, имеет возможность учиться правилам поведения в обществе, даже если она сама еще и не выходила в свет. Но при обычном домашнем воспитании девушки не знают, как вести себя на людях.

Именно в этот период минараи мы должны были все отшлифовывать. Когда, например, ты ждешь выхода в уборной и входит старшая гейша, следует тотчас убрать ее обувь в специальный стеллаж, помочь ей снять хаори и тщательно его сложить. Затем необходимо как можно аккуратнее уложить на полку ее сумочку, футляр с опахалом или то, что она обычно с собой носит.

Если более пожилая гейша приходит с опозданием на званый ужин, подобает поприветствовать ее наклоном головы и тотчас уступить ей место. Сегодня часто забывают, какие места считаются более и менее почетными. Никто больше не обращает внимания на это, что, естественно, добавляет меньше хлопот. Однако прежде, когда молодая гейша бесцеремонно занимала одно из лучших мест, она слыла бесстыдницей.

Даже полагающемуся этикету, как вести себя в обществе, мы обучались, наблюдая за старшими. Сюда относились и правильный выход к гостям, и их потчевание, а также и то, как держать кувшин с сакэ, как брать у гостей чашки и как их подавать обратно. Далее мы должны были помнить имена прислуги в чайных домиках и имена других гейш. Необходимо было вначале поздороваться с распорядителем вечера и хакоя, затем — начиная от шеф-повара и кончая мойщиком посуды — со всеми членами заведения. В своем наблюдении нам требовалось замечать все мелочи, которые так важны на званом вечере.