В этой обстановке лихорадочной погони за обогащением — недаром здесь даже появилось выражение «фаст бак» — «быстрый доллар» — «мотивировочная индустрия» расцвела особо пышным цветом. Ее рынок стал, по существу, беспредельным и ненасытным, ибо беспредельно и ненасытно чувство наживы и успеха в индивидуалистическом обществе. Зайдите в любой книжный магазин и взгляните на полки в так называемых секциях «самопомощи». Вы удивитесь обилию книг, обещающих и то и другое — наживу и успех, — причем незамедлительно, по мановению руки. Перелистайте журнал «Успех безграничный», издаваемый чикагским мультимиллионером Клементом Стоуном и бывшим помощником бывшего президента Никсона Дуайтом Чэпином. Вы удивитесь географической широте и геологической глубине распространения эпидемии «высотной болезни» стяжательства.
Именно в этой атмосфере и преуспел Зиг Зиглар, начавший свою карьеру с розничной торговли зеленью в захолустном южном городке в годы великой депрессии и добравшийся до высот Далласа, штат Техас, где у него сейчас роскошный дворец и плавательный бассейн стрелообразной формы. (Об этом пристрастии зигзагообразного Зига к стреловидным конфигурациям мы еще поговорим ниже.) Зиг Зиглар нарасхват. В неделю он произносит пять речей. Гонорар за каждую речь — две с половиной тысячи долларов. График Зиглара уже расписан на несколько лет вперед. Чтобы выдержать его, Зиг исключительно летает, делая в среднем ежегодно триста тысяч миль. Его «Зиг Зиглар корпорейшн», которая раньше называлась «Мы верим», а еще раньше — «Институтом зигманизма» и единственной продукцией которой является он сам и его «философия оптимизма», приносит бывшему зеленщику и торговцу кухонной утварью более миллиона долларов ежегодно. Люди, измученные тщетной погоней за успехом, в особенности мелкие предприниматели, задавленные конкуренцией большого бизнеса, слетаются на «сеансы» Зиглара, как мошкара на свет керосиновой лампы, опаляя крылья и воспаляясь надеждой.
…Отель «Дюпон плаза» в Далласе. Небольшой банкетный зал под названием «Дель Монте рум». Тридцать шесть человек маются в нервном ожидании «пророка». Они прибыли сюда со всех концов Америки, чтобы пройти курс «Богатая жизнь», который он преподает. Боб Росс, безработный актер из Голливуда, надеется, что «пророк» поможет ему «сфокусировать жизнь на успех». Супружеская чета Хит — Гленн и Кэролайн — владеет ресторанчиком в Старквилле, штат Миссисипи. Они надеются, что четырехдневный семинар Зиглара поможет им расширить дело. Косметолог Поль Расмуссен из Мино, штат Северная Дакота, заплатил пятьсот долларов — такова цена четырехдневного курса «Богатая жизнь», чтобы «прочистить себе мозги и изменить жизнь к лучшему».
Аналогичные надежды питают и другие «семинаристы». Продавец автомашин из штата Теннесси говорит, что нуждается в «позитивных взглядах» для большего сбыта своих «шевроле». Тренер футбольной команды из Алабамы надеется, что Зиглар подскажет ему путь к победе в чемпионате штата. Служащий табачной компании из Северной Каролины хочет бросить курить. Преподаватель скоростных методов чтения из Канзас-Сити интересуется скоростными методами обогащения, но «без необходимости напрягаться». Производитель солнцезащитных очков — он из Техаса — «просто» хочет узнать, что такое «богатая жизнь».
Наконец появляется сам «пророк». Он среднего роста, поджар, в хорошей спортивной форме. На нем костюм-тройка из светло-коричневого материала. Из-под рукавов торчат манжеты сорочки, в которые продеты золотые запонки стрелообразной формы. (Мы не забыли коснуться этого хобби Зиглара. Но всему свое время.) Зиглар подходит к черной грифельной доске, обычной, школьной, и пишет на ней мелом три слова: «Здоровье», «Счастье», «Богатство». Затем он расправляет складки американского звездно-полосатого флага, установленного рядом с доской, и предлагает каждому из присутствующих исповедаться, один за другим, вслух и ничего не утаивая.
И вот типичные «средние американцы» — один за другим — выкладывают Зигу свои боли и обиды, рассказывают ему о том, как не смогли поймать за хвост жар-птицу «американской мечты» и как им позарез хочется приобщиться к «богатой жизни». Зиглар слушает их с преувеличенным, наигранным вниманием, восхищается их красноречием и мудростью, хотя они косноязычны и ограниченны, аплодирует им. Для каждого исповедующегося он находит доброе слово, комплимент. У оратора, голос которого был еле слышен, он отмечает «красноречивую жестикуляцию». У другого оратора, стоявшего как чурбан, он обнаруживает «бархатный тембр голоса». Зиг умело разыгрывает роль мягкотелого учителя, ставящего любому и каждому одни пятерки, и аудитория, состоящая из одних «двоечников»-неудачников, постепенно проникается доверием к нему, как говорится, начинает клевать из его рук.
Наконец исповедь всех тридцати шести соискателей богатой жизни завершена. Слово берет сам «пророк». Он провозглашает крестовый поход против «негативизма» — против порнографии и дарвинизма, курения табака и марксизма, употребления алкоголя и коммунизма. Он призывает своих учеников отрешиться от этих «негативистских условностей» и обещает им «позитивное перевоплощение» с помощью курса «богатой жизни».
Разговаривая, оратор быстро передвигается по паркетному полу банкетного зала, покрытому красным ковром стреловидной формы, подходит то к одному, то к другому слушателю, роняет «многозначительные» фразы вроде: «Я такой оптимист, что готов броситься за Моби Диком в простой шлюпке», или: «Если вы желаете собирать апельсины, то не сейте картошку», гарантирует, что «через четыре дня вы начнете меняться буквально на глазах», и уже совсем как заправский фокусник обещает «деньги обратно», если этого не произойдет.
Но наиболее убедительный аргумент в колчане соблазнов Зига Зиглара — это он сам, его судьба, судьба человека, мечтавшего о бывшем в употреблении «шевроле» и разъезжающего ныне в новеньком, с иголочки «линкольн-континентале», судьба прозябавшего в глубинке Миссисипи провинциала баптиста-южанина, ставшего «светским» космополитом, налетавшим три миллиона миль, и мир посмотревшим, и себя показавшим, а главное — судьба американца, умудрившегося стать «важной птицей», не переставая быть «маленьким человеком».
Зиг Зиглар родился в 1926 году в фермерской Алабаме. Отец его, смотритель плантации, умер, когда Зигу было всего пять лет. Оставшаяся без кормильца семья перебралась в Язу-сити. А семья была большая — двенадцать детей и набожная, слабая здоровьем мать. Жизнь в Язу-сити не баловала Зига. С семи лет он пошел торговать зеленью с лотка. «Я был очень щуплым ребенком. Даже в полной ферме, будучи выпускником средней школы, весил не более ста двадцати фунтов. И думал я о себе как о маленьком парне из маленького городка, который всю свою жизнь будет искать маленькое счастье, — вспоминает Зиглар. — И ожидания мои были маленькими. Так, например, в моем представлении «роскошный отпуск» не простирался более двух недель. И представлял я его себе следующим образом: сидишь и едешь в машине так далеко, чтобы… вовремя поспеть домой».
Окончив школу, Зиглар ткнулся сначала во флот, затем в авиацию. Но в воздух так и не взлетел. Война окончилась, и он поступил в университет. Одновременно Зиг торговал сандвичами, чтобы платить за обучение. Но, по его признанию, ни наука, ни торговля сандвичами не привлекали его. Проучившись несколько месяцев, Зиг бросил университет и поступил на работу в «Веарвер алуминум компании в качестве коммивояжера по сбыту кухонной утвари — кастрюль, сковородок, чайников…
Начало было обескураживающим. Первые одиннадцать дней Зиглар тщетно звонил и ломился в двери потенциальных клиентов. Никто не изъявлял желания покупать его кастрюли и выслушивать его аргументы. Лишь на двенадцатый день счастье улыбнулось Зигу. Какая-то женщина купила у него сковороду. Он до сих пор помнит ее фамилию и адрес — госпожа Д. Фримэн, Индиана-драйв, и цену сковороды. «Поздно вечером, возвратясь домой, я ощутил себя самым богатым человеком во всем Вавилоне», — говорит Зиглар.
