Тем временем проповедник продолжает размахивать денежным знаком, словно кадилом. Губы его складываются не то в улыбку, не то в усмешку.
— Хороша, не так ли? — говорит он. — Пригодна во всем и для всего. И форма и цвет — совершенство. И чем больше водится у вас в карманах ей подобных, тем лучше. Я знавал безденежье, и я бывал при больших деньгах. И здесь, перед вами, как на духу, я торжественно провозглашаю — лучше иметь, чем не иметь!
Да, странная проповедь и странный проповедник. Или, быть может, кто-то решил зло подшутить над пасторами-баптистами, съехавшимися в Даллас со всех концов Америки — от Атлантического океана до Тихого, — чтобы принять участие в семинаре «Школа пророков», устраиваемом ежегодно Первой баптистской церковью? Но если это шутка, то она по меньшей мере неуместна в храме, из которого, как сказано в священном писании, Христос изгнал менял. (Изгнал ли? Блажен, кто верует.) И как-то не вяжется кривляние проповедника, размахивающего всесильным, хотя и основательно девальвированным долларом, перед самым носом Христа-спасителя и богородицы, со словами настоятеля церкви преподобного Крисуэлла, который только что призывал с амвона свою паству «вести жизнь распятого на кресте, умертвить в душах и сердцах своих льстивые соблазны и грешную корысть мира сего».
А быть может, странная проповедь и странный проповедник — искушение, ниспосланное небом, чтобы проверить американских священнослужителей? Если это так, то дьявол во плоти явно преуспевает. Обычно хмурые, неулыбчивые пасторы весело и дружно смеются шуточкам кривляющегося на амвоне искусителя, заворожены им (или ассигнациями в его руках?), очарованы и покорены. Он гипнотизирует их, как тореро быка, пользуясь, правда, не красным плащом, а зелененьким долларом.
Отпустив очередную остротку и дав сумрачным пасторам вдоволь насмеяться, коммивояжер Христа вновь настраивается на серьезный лад:
— Слишком уж много моих братьев-единоверцев считают, что у них должны быть длинные постные лица и маленькие бумажники. Как часто, приходя ко мне за советом, они спрашивают: «Как вы можете примирять поклонение доллару и служение Христу?» А очень просто, отвечаю я, бог создал бриллианты для своего воинства, а не для полчищ сатаны. Так что подбирайте их не стесняясь…
Зиг Зиглар — так зовут этого удивительного проповедника из Далласа. Его зигзагообразная жизнь — сколок с «американского образа жизни». Тем она интересна. И поучительна. История о том, как «чемпион по продаже кухонной утвари» стал чемпионом по «сбыту оптимизма», как ловкий коммивояжер, всегда успевавший просунуть ногу в дверь потенциального клиента, пока она не захлопнулась перед его носом, начал с еще большим успехом вдалбливать свою «философию энтузиазма» детям потребительского общества, уже вписана золотыми — в прямом смысле слова — буквами в библию американизма. Это евангелие от Зиглара носит название «Встретимся на вершине» и уже успело разойтись в сотнях тысяч, если не миллионах экземпляров. Это евангелие от Зиглара уже записано на пленку, имеет этикетку «Как быть всегда мотивированным» и успешно соперничает с самыми популярными шлягерами дискомузыки. Это евангелие от Зиглара вновь и вновь звучит с церковных амвонов, университетских кафедр и митинговых трибун по всей Америке, в особенности в ее мещанской сердцевинке и южной глубинке, собирая многотысячные толпы людей, мотивируемых неутолимым желанием, алчным и сладострастным, пробиться наверх, к вершине, на которую уже вскарабкался Зиглар, используя в качестве ступенек человеческую жадность и глупость, хватательные частнособственнические инстинкты.
Сам Зиглар в свои пятьдесят два года уже прочно восседает на Олимпе так называемой «мотивировочной индустрии». Чем больше пессимизм охватывает Америку, тем больше процветает в ней расхожая философия оптимизма. Не от добра, а от худа. Это не крепость духа, а отчаяние утопающего.
Впрочем, в отличие от средневековых чернокнижников капитаны «мотивировочной индустрии» современной Америки научились (или наловчились?) превращать в золото, если не любой предмет, то, во всяком случае, страхи и предрассудки своих многочисленных соотечественников. «Мотивировочная индустрия» не в пример другим отраслям американской промышленности еще не успела обрасти устойчивым статистическим аппаратом, однако, даже по далеко не полным данным, годовой доход от продажи книг и магнитофонных записей вроде зигларовских, от курсов «самоусовершенствования» и советов по почте, «как разбогатеть немедленно», составляет сотни миллионов долларов. Ожидается, что к 1984 году доходы «мотивировочной индустрии» перевалят через три миллиарда долларов. А почему бы и нет? Чем: хуже американцам, тем лучше зигларам. Чем больше утопающих, тем больше соломинок, из которых можно потягивать долларовый нектар.
Зиг Зиглар произрос не на пустом месте. Еще в 1880 году П. Т. Бэрнам опубликовал сборник лекций «Искусство добывания денег». Сборник этот имел оглушительный успех. Людей отнюдь не смущал тот факт, что мистер Бэрнам был известным цирковым импресарио, что его цирк «Бэрнам-Байли» играл для детей прошлых поколений роль современного Диснейленда. Когда речь идет о скорейшем обогащении, человек готов поверить и цирковому клоуну, проповедующему с посыпанной опилками арены, и церковному служителю, занимающемуся цирковой клоунадой с пропитанного елеем амвона. В двадцатых годах место циркача Бэрнама заняли мультимиллионеры Карнеги — Эндрю и Дэйл, а также пройдоха-француз Эмиль Кю. Миллионы американцев, слоено впав в детство или превратившись в сомнамбул, повторяли за ними формулу-заклинание: «Каждый день и во всех отношениях я становлюсь все лучше и лучше». Но заклинание не помогло. Каждый день и во всех отношениях Америка приближалась к оглушительному краху на нью-йоркской фондовой бирже и последовавшему за ним затяжному мировому экономическому кризису капиталистической системы.
После второй мировой войны апостолом «мотивировочной индустрии» стал Норман Винсент Пил. Его книга «Сила позитивного мышления» побила в пятидесятые годы все рекорды сбыта, пропуская впереди себя лишь Библию, а сам Пил стал духовным наперсником будущего президента США Ричарда Никсона. И опять осечка — «позитивное мышление» Пила оказалось бессильным предотвратить Уотергейт.
Принято считать, что на ошибках учатся. Не все и не всегда. Недаром алкоголики, борясь с похмельем, вливают в себя новую дозу спиртного. Вьетнам, Уотергейт, двойная девальвация доллара, энергетический кризис, следующие друг за другом спады и депрессии, неукротимая «галопирующая» инфляция окончательно подорвали веру американцев, в особенности средних классов и мещанства, в, казалось бы, незыблемые постулаты их образа жизни — оптимизм янки, этику успеха как «вознаграждаемого труда» и бережливость «во имя будущего». Раньше у американцев даже существовала поговорка: «Сбереженный цент — заработанный цент». Сейчас инфляция внесла свой жестокий корректив в народную мудрость. Сбереженный цент равен только заработанному полценту. Для прагматически мыслящего американца это означает, что вера в будущее, облаченная в форму сберкнижки, поколеблена, дала трещину до самого основания.
И вот американец, оглушенный крахом «непреходящих ценностей» — центов и долларов, бросается из одной крайности в другую — от прагматизма к гедонизму. Но гедонизм янки — это вам не гедонизм греков или римлян времен упадка. Увлечение наркотиками, расцвет порнографии в кино и театре, превращение дискотек в «танцующие» публичные дома и так далее «при всем при том» лишь поверхностные явления. Гедонизм янки не в растранжиривании, а в приобретательстве. Но ведь так было и раньше, скажете вы. Да, конечно. Но с одной весьма существенной разницей. Раньше, веря в будущее, американец копил методически, по-гобсековски. Сейчас, потеряв эту веру, он пытается копить по курсу дня, то есть урывать все сегодня и для сегодня. Поэтому для него «кадиллак» в гараже и плавательный бассейн во дворе уже и не роскошь и не необходимость, а загробная жизнь при жизни, спасение.
