Я несколько затянул историю странствий Аллена Даллеса, конечно, не потому, что он совершал их в чайльдгарольдовом плаще. Иной плащ был наброшен на его плечи, вернее, дела. Школяр, адвокат, бизнесмен, дипломат, политик, исколесивший весь земной шар, он стал идеальным шпионом, шпионом девяносто девятой пробы, стал ходячим синонимом своей профессии.

Неудивительно, что в годы второй мировой войны шеф стратегической секретной службы Доновен — «Дикий Билл» — поручил именно Даллесу создание подпольной шпионской сети в Европе. Сидя в Берне в особняке пятнадцатого века, Даллес плел сложные и многоплановые интриги, нити которых простирались от гитлеровской рейхсканцелярии в Берлине до опиумных курилен Стамбула. Он имел своих людей в ведомстве Риббентропа, один из которых, по кличке Джордж Вуд, передал ему более двух тысяч фотокопий секретных документов. Его агенты проникли в абвер, контрразведку немецкого вермахта. Через них Даллес напал на след заводов в Пенемюнде, производивших ракеты «фау»; установил контакт с офицерством, готовившим покушение на Гитлера; разоблачил легендарного немецкого шпиона, служившего незаметным камердинером у британского посла в Анкаре; накрыл подпольную радиостанцию, оперировавшую через германское посольство в Дублине, которая передавала инструкции подводному флоту, охотившемуся за караванами американских торговых судов… Всего не перечислишь.

Но была у Даллеса в Швейцарии и иная миссия, миссия дальнего прицела. Воюя с «третьим рейхом», он ни на минуту не забывал о первом в мире социалистическом государстве, своем исконном и главном противнике. В то время как советский народ сокрушал фашизм, Даллес исподволь готовил планы сокрушения социализма. В тогдашнем враге — германском милитаризме его наметанный глаз уже различал будущего союзника, хотя в то время «железный канцлер» Конрад Аденауэр был всего лишь отставным бургомистром Кёльна, находившимся под домашним арестом. Вопреки союзническим решениям, Даллес нагло саботировал курс на безоговорочную капитуляцию Германии. Он стремился спасти с шедшего на дно фашистского корабля как можно больше оснастки для будущих схваток с коммунизмом. Шпионская сеть Шелленберга, кадровое офицерство, тайные склады оружия, стратегические предприятия, в особенности те, интересы которых защищала в мирное время адвокатская фирма «Салливен энд Кромвел», все это учитывалось, приходовалось, укрывалось.

Даллесу не удалось добиться тотального сепаратного мира с Германией. Он довольствовался своим собственным. Я имею в виду операцию под кодовым названием «Восход солнца», закончившуюся капитуляцией германских войск в Италии. Ее планы были разработаны в ходе тайных встреч в швейцарском местечке Аскона между Даллесом и эсэсовским генералом Карлом Вольфом. Даллеса преследовал кошмар появления красного флага в Средиземноморье и на Адриатике, поэтому его условия капитуляции были более чем великодушными.

Тайные махинации шпиона № 1 были раскрыты советской разведкой. Они получили отражение в известной переписке между Сталиным и Рузвельтом. Рузвельт был не первым и не последним американским президентом, которому приходилось, канонизируя ложь, брать под свое крылышко зарывавшегося Аллена Даллеса, расплачиваясь своей репутацией.

…Он умер не в плаще и не от удара кинжалом. Аллен Уэлш Даллес тихо скончался в госпитале от осложнения в легких, вызванного азиатским гриппом. Узнав о его смерти, экс-президент Эйзенхауэр прислал из Геттисберга телеграмму соболезнования, в которой охарактеризовал шпиона № 1 как «преданного слугу общества, чьих выдающихся качеств будет сильно недоставать нации». В телеграмме президента Никсона говорилось, что «благодаря ему мир стал сегодня более безопасным местом».

Древние римляне считали, что об умерших надо говорить только хорошее или просто молчать. Даллес не заслуживает ни того, ни другого. Безопасность на нашей планете может быть достигнута не благодаря, а лишь вопреки шпиону № 1 и следующим за ним порядковым номерам.

Вашингтон — Нью-Йорк.

1973 год

Когда адвокат Марк Лейн, очевидец трагедии Джонстауна, обратился к издательству «Полюлар лайбрэри» с предложением написать книгу о том, что он видел и пережил за один день — 18 ноября 1978 года, главный редактор издательства Пэтрик О'Коннор ответил категорическим отказом. Мотивируя свое решение, О'Коннор заявил: «На тему о Гайане я принимаю заявки только от трех авторов — Мильтона, Данте и Гомера».

Парадокс главного редактора «Популярной библиотеки» нисколько не преувеличивал суть проблемы. Для воссоздания трагедии Джонстауна и впрямь нужны драматическая сила автора «Потерянного рая», могучая фантазия автора «Божественной комедии» и эпическое дыхание создателя «Илиады». Даже, казалось бы, привыкшее ко всему человечество было потрясено вестью из джунглей Гайаны, где более девятисот человек были убиты выработанным в порах капиталистической системы ядом отчаяния и фанатизма.

Подводя итоги бурному, насыщенному многими событиями 1978 году, два ведущих американских телеграфных агентства — Ассошиэйтед Пресс и Юнайтед Пресс Интернэшнл объявили «резню в Гайане» новостью года № 1. Согласно опросу, проведенному институтом общественного мнения Гэллапа, «резня в Гайане» привлекла наибольшее внимание американцев среди событий 1978 года, и о ней знали — слышали или читали — 98 процентов жителей Соединенных Штатов. Что означает эта цифра? По словам самого Джорджа Гэллапа, за все сорок три года существования его института только два события получили в стране больший резонанс — внезапное нападение японцев на Пирл-Харбор в 1941 году и атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки в 1945 году. Несмотря на различие масштабов и исторического звучания этих событий, нетрудно проследить роднящие их корни.

Нижеследующие записи — странички репортерской хроники, отрывки из дневника. Их автор не принадлежит к «большой тройке», упомянутой О'Коннором, и поэтому скромен в задачах, которые ставит перед собой. К тому же со времени последней записи в дневнике прошло достаточно времени. Многое, что было неясным в трагедии «белых ночей», прояснилось. Ярче прорезались насильственные аспекты массового самоубийства в Джонстауне, зловещая роль американской охранки и разведывательных служб, финансовые и политические манипуляции над трупами невинных жертв, попытки высечь из трагедии искры антисоветской и антикоммунистической пропаганды.

Конечно, можно было «обновить» дневник, дописать его мудростью заднего числа. Но тогда он перестал бы быть дневником. А мне хотелось донести до читателя поступь событий так, как они разворачивались, как накатывались волнами на Америку, с противоречащими друг другу цифрами и фактами, со смятением душ и потрясением основ, когда резче обнажаются и характер нации и загнивание общества, когда страна еще не успела опомниться и взять себя в руки, не успела набальзамировать свои жертвы и отредактировать их хождение по мукам.

Время Мильтона, Данте и Гомера еще придет…

Январь 1979 года

— Преподобный отец, бывали ли раньше в истории человечества аналогичные случаи массового самоубийства? — спрашивает телевизионный обозреватель католического пастора и профессора теологии.

Пастор задумывается. Наступает тягостная минута молчания. Она кажется бесконечной на телеэкране, где обычно все происходит с головокружительной быстротой. Наконец пастор подымает глаза, неуверенно и как-то смущенно смотрит в объектив, хрустит суставами пальцев и негромким голосом отвечает: