Сквозь сильный январский насморк запахло красными гвоздиками – принес корреспондент радио «Свобода» – вот кто был бы для Ирмы идеальным мужем – как ты ко мне относишься? – хорошо, сказал Сисин – развей – главное слово Маньки в общении с Сисиным – в июле у нее был день рождения – развей – кончался их первый год – Сисин и так и сяк – он понимал, она ждет подарка: – признания в любви в свой день рождения – ей исполнилось двадцать три – она была трусливой и очень напористой – она разъедала мужчин, как ржавчина – оставался металлолом – если он уклонится от признания, будут осложнения с последующим допущением к ебле – она любила ритуалы – он не хотел осложнений – каждый трах был ритуалом – что лучше: осложнить дело ебли или сделать любовное признание? – к тому же был день рождения – букет и шампанское – уже был тот прекрасный февральский день – солнечный, с высоким небом, с соснами, что шумели вокруг – раздался звонок – звонила она – Сисин дал слово никогда не звонить – и сдержал бы, потому что он был кремень – он был мягкий кремень – Сисин не думал о том, любит он ее или нет – ученая Манька говорила: – все равно, пока ты со мной, ты ни с кем не будешь трахаться – Сисин не возражал – они залегли – одутловатая Гуля сидела на кухне и слушала Гребенщикова – Манька вышла, не очень стесняясь подружки – и даже бравируя – без трусов – Воркута была более скромной – лишь однажды, уйдя в университет, где училась в аспирантуре, она оставила в унитазе свою толстенькую какашку – собрались поехать за город – дело было зимой – к Берману – у него все было просто – у него все было на раз-два-три – максимум четыре – Сисин был свободный человек – у него были каникулы – но Стас решил отметить день рождения своей Сашеньки – Сашенька висела у Сисина в спальне в виде Европы на быке – ее мама-буфетчица дала много жратвы – решили отметить у Сисина дома – решили взять ее подружку – был картонный ящик жратвы, коньяка и венгерский «Токай» – Манька уже отпросилась у покойного мужа – Сисин однажды разговаривал с ним по телефону – Манька с дачи звонила мужу насчет ночевки у Гули, забеременевшей от сирийца – они занимались совместной конспирацией – разрабатывался детальный план – Гуля не должна подходить к телефону до половины двенадцатого – потом вроде бы Манька уже спит – не надо ее будить – Сисину все это нравилось – у нее скоро обнаружился скверный характер – родственный подход к миру в ряде случаев – что нуждалось в уточнении – которое все время откладывалось на потом – Маньке деваться было некуда – тогда Сисин отменил художника – Стас отменился – потом Стас позвонил, что с отменой поздно – ладно, сказал Сисин – и Манька тоже сказала: а давай день рождения – приехали – с картонкой жратвы и «Токаем» – Стасу стремительно Манька понравилась – он сделал вид, что он грязный, и запросился в ванную – пока что-то резали на кухне – нет, в ванную он пошел позже – это не важно – Жуков, все важно! – они сели за стол и стали есть – влюбленный Сисин жалел, что Манька здесь – подружка Сашеньки была толстым бабским увальнем лет двадцати – Манька поднимала пустую рюмку, чтобы ей снова налили – эстетически полнокровный Стас метался по комнате, что-то выкрикивая – Стас был человеком редкой необязательности – позже женился на дуре – ему не везло с женщинами – с сыном – у сына он рано обнаружил талант – спустя время сыну рэкет выколол шилом глаза – за неправильную продажу иномарок – обезумевший Стас подался к коммунистам – монархистам – проклинал – суетился – свалил – Манька красноречиво поднимала пустую рюмку – ей наливали – к часу ночи женский увалень объявил, что пора домой – Сисин проводил ее до такси – они постояли, оба недовольные тем, что случилось – уехала навсегда – когда Сисин вернулся, Стас принимал ванну – Манька сидела на табурете в ванной и разговаривала с ним – он был наполовину прикрыт занавеской – впрочем, весьма ненадежно – Сисину это не очень понравилось, но он ничего не сказал – Сашенька сидела в большой комнате одна – Сисин попробовал поговорить с ней – не клеилось – Стас вышел из ванной – Манька шла пятнами – она вышла раньше него – у нее была аллергия и очень часто текло из подмышек – так текло, что на рубашках оставались круги соляных разводов, как после отлива – Сисин, сказал я, ты разрушаешь девушкин образ – зачем тебе это надо? – Сисин углубился в свой внутренний мир: – когда я что-нибудь писал, я думал о ней как об идеальном читателе – разве этого мало? – вскричал пораженный Жуков – мало, но я имею право ее вспоминать как угодно и сколько вздумается – в каком-то смысле она мое создание – она мне редко снилась – почти никогда – другие не снились вовсе – я никогда не думал о ней как о самостоятельном существе – когда она болела гриппом, я не очень жалел ее – я не верил, что она окончательно человек – мне хотелось, чтобы она была моей, как собака – из чего я состою? – где моя пограничная зона? – понимаешь, Жуков, растерянно сказал Сисин, я настолько мало знаю себя, что не сильно удивился, когда мне сказали о моей внучатости – нашли чем обрадовать! – любой текст, где Папаша появляется хоть на минуту, гибнет – возможно, я просто урод – возможно, во мне кусок льда по материнской линии – он мне мешает быть нормальным – я хочу докопаться до своего дна и не могу – моя открытость? – душа нараспашку? – да ну! маскировка! – ты говорил Маньке об Отце? – Сисин поморщился: – чем люди гордятся? – начальник похвалил! – отчего у них портится настроение? – кто-то их не заметил, не так посмотрел – я без труда перерос человечество.

Стас организовал танцы под ограниченный выбор пластинок – я танцевал с Манькой – мне было жаль, что я упустил женского увальня – я не люблю, когда что не по мне – мы обнимались, она обнимала меня – мы редко в жизни танцевали – только тогда – один раз – ей было хорошо со мной – она смотрела на меня своими моргающими глазами – она вроде бы еще не любила меня тогда – но ей – впрочем, что я знаю? – видишь, Жуков, прокол: – с женщиной, которую я шесть лет – от хуя она ни разу не кончила – ты говоришь так, как будто вся жизнь – ебля! – не сдержался Жуков – свихнулся на ебле? – писать вообще вредно – ответил Сисин – я объявил Век Пизды – Дети тоже сыграли роль в моей внучатости – озоновые дыры самодеятельности – но я не знал, что это так наказуемо – это ты мне говоришь! – рассердился Жуков – пока мы с Манькой танцевали – это был неравный танец: с преимуществом в пользу Маньки – Сисин перебирал ногами без страсти – с увальнем он бы нашел, как танцевать – Сашенька пошла в ванную и приняла душ – она вышла в красном халате – села в кресло – мы танцевали – Сашенька взвизгивала и куталась в халат – посмотрите, какие у нее сиськи! – Сашенька шлепала Стаса по рукам – прятала сиськи обратно в халат – мы с Манькой косились на них с любопытством – прижавшись друг к другу – Манька боялась, что я когда-нибудь отдам ее в групповуху – ее фантазии были уединены – самое большее, что она сделала за все время – попросила «Плейбой» и рассматривала лобки и сиськи во время ебли – уточняла – а тут у нее побрито? не крашеная? – видишь, Женька, она крашеная – сиськи ее особенно заводили – Сара тоже сказала: тебе бы было приятно видеть, как я трахаюсь с другим мужчиной? – они всегда истолковывают молчание в выгодную для себя сторону – ну что, хорошо повеселился? – заунывно спросила Ирма – Сисин стоял на пороге с новым чемоданом в руках – ее историческая правда была в принципе против веселья – я хочу тебе сказать, что ты стала богатой женщиной – возвестил Сисин – Ирма уклонилась от поцелуя – он протянул ей браслет – отмываешь свои грехи? – сказала она и ушла на кухню – он хотел Маньку если не подчинить, то унизить – она успешно, упорно защищалась – с самого начала – Сисин приехал к ней, когда муж был на работе – это тоже был ритуал – математик вызванивался на работе – она говорила с ним ласковым как никогда голосом – ласковым, буднично натуральным – тот, привыкнувший к недоразумениям и чернухе, напрасно веселел на другом конце провода – высчитывалось время его езды с работы домой – даже если на вертолете – двадцать минут – Сисин еб ее пятнадцать – к концу срока она поглядывала на часы – не кончая – опять звонила – о чем бы его спросить? – думай, Женька! – Сисин пускался в сочинительство – она была находчивее – сообразительней – и снова ласково-ласково – Сисин балдел от наеба – и снова ласково еб – ебля смещалась со временем в сторону зеркала – они смещались в прихожую – слабая любовь порождает эротику, сильная – порнографию – учил Сисин – на вешалке висел зеленый тренировочный костюм большого размера – математик играл в теннис на уровне первого разряда – ебаться с закрытыми глазами, учил Сисин, значит фактически быть сексуально слепым – Манька, не отрываясь, смотрела в зеркало – волосы свешивались по щекам – она хваталась руками за полку с щетками и желтой женской расческой – в расческе недоставало трех зубьев – ее голова висела на уровне колен – лицо багровело – ее забирало – из тумбочки с грохотом выпали черные туфли – выкатилась баночка иностранного гуталина – с птицей киви – каблуки разъехались – ноги дрожали – пожарь мне цыпленка-табака, пока я быстро съезжу к бабушке – как Красная Шапочка – сказал Сисин между двух палок – она вдруг вся обуглилась – она его никогда не кормила с тех пор – только чаем с клубничным вареньем поила – сопротивляющаяся инстанция – если бы хуже сопротивлялась, я бы не задержался – но пока она сопротивлялась, Сисин проникся – больше того – you are such a lier[13] – со вкусом сказала Сара – Стас бережно перенес Сашеньку на близлежащий диван – Маньке был интересен разврат – взрослые игры – она знала о них понаслышке – новое тело Сашеньки волновало мое любопытство – оторвавшись от надоевших объятий Маньки, в которую я, очевидно, влюблялся – оставив ее в углу, у письменного стола – заваленного страничками внутренних рецензий – посредством которых Сисин убого соединялся с жизнью своей Родины – под Роллинг Стоунз – я подошел с приветливой улыбкой к дивану – халат распахнулся – я вложил, как апостол, указательный палец – потом средний – потом безымянный – я говорил: – какая ты замечательная, Сашенька – и я так думал – какая ты замечательная – Стас обрабатывал ее верхнюю половину – я оглянулся – Манька смотрела на меня черными глазами – в них было недоумение, но за недоумением было тихое бешенство – иди сюда – Манька не шла – тогда Сашенька выскочила – оставив свой запах на моих пальцах – мы налили по рюмке коньяка – Сашенька сказала, что в клинике (у нее нездоровое сердце) она познакомилась с испанкой – Сисин страдал от хронического переутомления – выглядел постаревшим – серым – сутулый мудак! – рассмотрел он себя в телевизоре – ты не молодеешь – испанка умела превращаться в животных – это несложно – надо залепить нос и уши воском и думать о животном, в которое ты хочешь превратиться – я тоже решила попробовать – залепила нос и уши – стала думать о кошке – я думала недолго – ноги покрылись шерстью – потом вырос хвост – я испугалась и перестала думать о кошке – несколько дней пришлось носить толстые черные колготки – боялась – заметят – останется – но прошло – а хвост отпал сразу – Сисин вгляделся – в Сашеньке по-прежнему было что-то кошачье – белоснежный мальчик звал ее за собой – Сашенька смотрит – у него грязная попка – она берет губку и начинает его мыть – когда племянник умер, Сашенька ехала с гробом на грузовике – везли гроб и шесть мешков картошки – за тридцать километров перед деревней спустило колесо – накачали – вылез пузырь – после похорон Сашенька спрашивает Ксению Михайловну – она в деревне у них за попа – все распределяет – берет деньги, яйца – отчего такой сон про белоснежного мальчика? – так это же о его смерти сон! – нехорошо, что трупы после смерти обделываются – сказала Сашенька – заключительное издевательство – засмеялся Стас – еще одна причина не хотеть умирать – а я не боюсь – сказала Сашенька – и было ясно – она не боялась – Сисин молчал – он думал о том, что люди одряхлели – их пора уничтожить – вывести окончательно – всех до одного – стереть с лица Земли – отравить – зарезать – замучить – шлюзы открыть – спустить воду – скорее – сегодня – сейчас – Сашенька привезла из деревни самовар – сестра ее – на нее кирпич упал – восемь лет без мужа – а мама уже двадцать пять без мужа – та святая – и Ксения Михайловна разрешает ей дотрагиваться до Иисуса Христа – сестре Сашеньки еще рано – она еще грязная – она еще должна подождать – Манька встретила меня оранжевыми губами – размалеванная кукла – с мокрыми холодными руками – с лицом-маской, наклеенной на ее алкоголический день рождения – с охами, сколько и чего выпили – она принимала позы одалиски – капризным голосом говорила: – ты меня любишь больше всех на свете – среди женщин – кроме мамы – она лежала – отпаиваясь пивом – со своими мокрыми подмышками – со своими синяками – на ногах – на толстоватых ляжках – со своим бурно растущим кустом – ты меня любишь больше всех на свете – он привозил ей шмотки – она придирчиво осматривала их – допуская, что он остался верен старой привычке жмотства – покупает в «Тати» и на прочих помойках – примерив, она допускала его до себя – 20 лет не виделись – Сисин обрадовался – пришел однокурсник со слабой фамилией Красиков – Красиков с взрослым сыном – вспоминали, как Красиков не мог выговорить простое французское слово calendrier[14] – у него язык не проворачивался – он никогда не произнес calendrier – это чертово слово меня сгубило – а выпить у тебя есть? – выпил спирта – понес неразборчивое – папа, пошли! – постой, дай вспомнить – он рассказал, как его сгубило чертово слово calendrier – выпил спирта – папа, пошли! – страдал сын Красикова – постой, дай вспомнить – он рассказал, как его сгубило чертово слово calendrier – через вас говорит тоска жизни – сказал Сисин, выставляя отца и сына за дверь – ты никогда ничего больше не напишешь, вот увидишь, встретимся через десять лет! – говорила Манька – она стала лингвистической патриоткой – магическая формула складывалась на уровне языка – западные языки – утверждала Манька – со своей жаждой информативности – указывали на безопасную ограниченность – русский, безудержный, беспредметный, обещал вечную жизнь – это такой паучок – она-она бегает по душевой занавеске – бегает – лапками перебирает – живет в мокром месте – прячется в полотенца – забирается в складки – свисает в ванной с потолка – раз за воротник! – она-она показала Сисину свою немецкую разновидность – гуляли под руку по вечернему Тюбингену – затмила нашу Маню, которая совсем уже разложилась – издеваясь над Манькой, Сисин покупал пестрые, вышедшие из моды или какие-то маргинальные шмотки – платья с приподнятой, как у девочки, талией – Манька придирчиво смотрела – жадно надевала – к зеркалу! – ну как? – бесподобно! – нет, правда, мне идет? – еще как! – уродец отражался в зеркале – они подкладывали себе зеркальца под попы – работа кипела – вдруг все кончилось – зеркала повыбрасывали – любовь стала нежной и вдумчивой – какое счастье – думал он – что я не женился на ней – а счастье было так возможно – ты хочешь, чтобы я продолжала? – да – почему он засыпал такой умиротворенный? – она-она не боялась показаться неумной – ее лицо стало тонким – совсем молодым – у нее был потный носик, на котором сидели очки – в ней было что-то немножко свинячье – как, впрочем, чуть ли не в каждой настоящей немке – в какой-то момент он подумал: – меня не обманешь – я знаю, кто ты – ты паучок она-она – но потом это удивительно просветленное лицо – только перед любовью и перед смертью у женщин такие лица – почти никогда у мужчин – да – да – он хотел, чтобы она-она продолжала – очень – почему он засыпал таким умиротворенным? – почему на миг захотелось отложить дело всемирного разрушения? – как просто, одеваясь, она-она сказала – собирая комок из колготок и трусиков – в следующий раз надо будет родиться мужчиной – как замечательно жаловалась на немецких мужчин – которые не знают, как себя вести – быть мачо или быть нежными – как просто не спросила о семье – как мило она делала ему подарки на следующее утро – все озарилось – и было хорошо.