Беда людей заключается в том – разговорился, разрумянился Сисин – что они целиком вовлечены в жизнь – благодаря сложению случайностей, везению и уму я достиг редкой степени свободы – которую могло бы подорвать лишь горе – этот отрезок достаточно краткий – без горя – но я сумел им воспользоваться – я воспользовался искусственными обстоятельствами – в результате мой опыт уникален – но очень неутешителен – по отношению к людям я сделал вывод, об этом смотри в ВП, что они поголовно ниже предоставленной им свободы – уровни несвободы рассматриваются мною весьма беспощадно – оставаясь на этих уровнях в течение даже наиболее удачных отрезков жизни, юманитэ в свой генофонд занесло столько несвободы, что справиться с ней уже нет никаких сил – какой вкусный мармелад! – перебила его Манька – извини, пожалуйста! – ничего – валютный – ешь еще – сказал Сисин – короче, в своей изначальной форме, когда пизду даровал людям Бог, она была прозрачным знаком вещей, так как походила на них – в наказание людям прозрачность была уничтожена – пизда распалась на составляющие – начался пиздячий Вавилон – Жуков дивился тому, как у такого натуралиста, как Сисин, можно найти невообразимую смесь точных описаний, таблиц и классификаций в духе таблицы Менделеева, заимствованных цитат, компьютерных обработок, небылиц, взятых без всякой критики, замечаний, касающихся в равной степени анатомии, геральдики, зон обитания, мифологических характеристик – действительно, обратившись к ВП, видно, что раздел «О Пизде вообще» строится согласно таким подразделам: экивок (то есть различные толкования слова пизда), синонимы и этимология, различия и подвиды, форма и описание, анатомия, природа и темперамент, совокупление и рождение потомства, голос, движения, антипатия, симпатия, способы ловли, смерть и ранения, причиненные пизде и пиздой, способы отравления, злоупотребления, лекарства, эпитеты, идиоматические выражения, названия, чудеса и предсказания, чудища, аллегории и мистерии, иероглифы, эмблемы и символы, боги, которым посвящена пизда, поговорки, девизы, геральдические знаки, монеты, частушки, сказки, исторические факты, сны, живописные изображения и статуи, прочие применения – особенность же словесного состава пизды состоит в том, что всякое ее называние, вольное и невольное, ведет к утрате аромата и пыльцы, ослаблению полнозвучия, оскудению глоссолалий, а следовательно, к постепенному вымиранию и полной гибели представления как такового – останавливаясь конкретно на Веке Пизды, Сисин анализировал не столько ничем не связанное наслажденчество, сколько современный брак несвободы и удовольствия – указав предельную цель, сосредоточившись на пизде, культура, по сути дела, попятилась в небытие – и когда в музее на Кэ д’Орсей он увидел маленького «боннара» с кричащей пиздой – он вскрикнул от своей правоты – искусство сообщало о приближении финала – вместо хуя оно предлагало обратно укрыться в пещере – если греческий сатир, расставив ноги, выставлял свои здоровые яйца, цветущий и ненапряженный вид которых указывал на молодость мира, то соскальзывание интереса с лица, с грудей, вниз, туда – Сисин по-семейному указал на Манькин треугольник в штанах – свидетельствует об окончании цикла, который открыла Греция – со своими полноногими колоннами – которые я впоследствии обнаружил на Сицилии – и испытал долгожданное облегчение – там храмы похожи на собак, крепко стоящих на четырех лапах – без всяких христианских подпрыгиваний и крылышек – Греция предлагала спокойно будущее, пизда отсылала назад, все замкнулось – возможно, я несколько утрирую роль наслажденчества – я никогда не согласился бы с тем, что Ленин и Гитлер в XX веке были сильнее раскрытой пизды как знака утопии – их прорывы к чистому будущему – без евреев или капиталистов – были тоже не фаллическими идеалами – там тоже много от пизды – но, когда я говорю: – Век Пизды – это не значит одно наслажденчество – русская пизда в значении Века Пизды имеет куда более широкое толкование, куда больше коннотаций, чем это разошлось в заграничных переводах – тем более в рецензиях – где Сисина бесконечно склоняли вместе с Фроммом, Миллером, Лоуренсом, Юнгом и, ясное дело, с Фрейдом – в то время как отечественные мудаки, перепутав все на свете и ненавидя Сисина за все сразу, называли в лучшем случае Розанова – в худшем – Баркова – или псевдо-Баркова с его, или не его, или брата Пушкина апокрифом: – пизда – создание природы, она же символ бытия – Сисин намеренно назвал аббревиатурно – ВП – без расшифровки, которую, естественно, ради коммерции сделали иностранцы, особенно французы – в какой-то момент, потеряв всякую память, я расшифровывал ВП еще и как Время Презрения, пока не спохватился – такое уже было у французского попутчика – короче, когда он писал ВП, Сисин позволил себе опираться на разные значения, вплоть до Военного Переворота – впрочем, не зафиксированного твердо во времени – речь также шла о Вере Павловне с ее снами – Сисин реабилитировал поруганного в соседнюю эпоху разночинца – он готов был все принять – именно это вело его к помешательству – выразившемуся в конкретном деле голосов – совещаний – гавайских инициаций – наконец – нового откровения – когда он получил неслыханную власть над миром – и стал склоняться к идее нового потопа – без сожаления – нет, с некоторым сожалением – потому что нужно что-то менять в своей жизни – складывать вещи – куда-то перебираться.

Возможно, он хотел уточнить, не является ли он орудием собственного помешательства или хтонических сил, которые в его книге корректор в последний момент переправил недрогнувшей рукой на хронические – во всяком случае темнил – или был договор не разглашать – во всяком случае он приехал испуганным – Жуков понял это из его слов – но Жуков, хитрый мужик, хотел было использовать Сисина в деле очередного первоочередного спасения России – не исключено, что я поверил в него чуть скорее, чем это могло бы случиться, не возьми я в расчет родную страну – убеждая его принести пользу, я уже не мог не верить и попался – но Сисин ничего – не воспользовался этим – он был грустен – о встрече с Папашей лукавил – рискну предположить, что Папаша не слишком отвергал или разубеждал его – то есть был некоторый элемент сотрудничества – хотя Сисин выразил неудовольствие: – ты их задавил чудесами, как танками – впрочем, все это домыслы, домыслы – и, к несчастью, не совсем безопасные – вторгаясь в опасную сферу, хочу подчеркнуть, что скорее всего воспринимаю сисинские дела как безумный мятеж – в связи с чем лишь как уморительную историю – жертвой которой, или одураченным, стал и я, по склонности к водке, мифопоэтическому устройству, расстроенным нервам и прочее – холодно – сказала Манька – ноги замерзли – они поднялись на второй этаж – поставили чай – у меня блядь была – видишь, тапочки оставила – Сисин показал на золотые китайские тапочки Риммы Меч – Манька спокойно посмотрела на тапочки – сегодня утром – Сисин почувствовал себя дураком и стал заваривать чай – я еще маленькая – сказала Манька за чаем – зачем я тебе нужна? – была растерянность, неверие в себя – боязнь проиграть – лучше не любить, но не проиграть – чтобы не было больно – гордость – и подозрение, что Сисин – говно – и неверие в Сисина – за чаем Сисин предрек ей второе замужество – хирурга – добропорядочного – никогда в жизни! – испугалась она – она в самом деле была маленькой девочкой – обсуждавшей с Сисиным-другом свои дела – и единственное, что следовало, это броситься в ее объятья и стать счастливым – допустив только одно: она со временем повзрослеет, выровняется – Сисин хотел в идеале иметь ее вечно и просто – раз-два в неделю без проблем – расплачиваясь исключительно ее радостью от их общения – ну, еще цветочками – которые она ввела несколько позже как знак внимания – когда развелась с мужем – и Сисин, который никогда не покупал цветы, носился в поисках обжигающе дорогих зимой растений, чтобы явиться с требуемым знаком – он не привык расплачиваться за удовольствие – считая себя самого большим удовольствием – с требуемым знаком внимания, за который по договору выдавался трах – с нежным взглядом, поглаживанием и т. д. – конечно, не совсем так – это и злило Сисина – если у него хватало желания и последовательности думать об этом – потому что в какой-то момент мысль заламывалась, портя конструкцию – демонстрируя непоследовательность человека вообще – что, в сущности, выглядело довольно пессимистически – даже Сисин – чей ум во многом был абсолютным – хотя Манька все-таки настаивала на нормальности Сисина – не мог удержаться на уровне мысли – соскальзывал – это тоже было открытием – он ее забывал, как будто были измерения, которые, как открывшаяся банка консервов, меняли проблему плоскости – создавая неожиданную волну в пространстве – чего греха таить? – как только они расставались, Сисин переключался на иную жизнь и жил в ней настолько напряженно и выкладываясь – что для Маньки не было в ней места – хотя цена потихоньку росла, как температура – после чая Манька сказала, что ноги у нее не согрелись, и она пошла в комнату, сняла сапоги и сунула ноги в носках в батарею – и так сидела – грелась – и тогда Сисин предложил ей залезть под плед – она залезла под желто-коричневый плед – еще побаиваясь Сисина – конечно, он все-таки сильно ее поколотил – хорошо, Аркашка не догадался – усмехнулась она – я замазала синяки макияжем – одетые, они лежали – Сисин стал растирать ей ноги в носках сначала ступнями – он долго растирал ей ноги – волнуясь будто бы о том, чтобы она не простудилась – она была в тех самых джинсах, которые с нее стаскивал Стас – что было довольно больно – впрочем, она сказала, что это совсем другие джинсы – она сказала, что другие, и они стали другими – он снял с нее джинсы – у нее не было колготок – она была мокрая-премокрая – он долго ласкал ее – когда она возбуждалась, у нее глаз косил, как у большинства скаковых коней в мировой живописи – Сисин трахнул ее – потом поцеловал в рот – в обратной последовательности – они хорошо целовались – их поцелуи возбуждали их – это редкость – (говорили они друг другу) – острота поцелуя быстро проходит – тут она, словно не сдержавшись, рассказала про открывашку – про то, что с позвоночником у нее не очень – Сисин вновь отравился – она рассказала ему об открывашке как истории, не вписанной в их совместную жизнь – тогда же, на даче, в силу вошел договор, согласно которому они больше не обсуждают измен – тем более что Сисин оставался с Ирмой – а Манька еще какое-то время жила с математиком – они согласились – в ее формулировке: не по-спортивному – возможно, Сисин следовал общемужскому пути любви как ограниченного действия – я тебя оставлю, но разжалую в рядовые – сказал Сисин – это как? – или в ефрейторы – передумал он – я тебя переоценил – извини, ошибся – я не разбираюсь в погонах и званиях – жалобно сказала Манька – разберешься – сказал жестокий Сисин.