Что ж, хоть кому то повезло.
Впрочем, повариха не забыла своих друзей по несчастью и время от времени таскала нам то хлеб, то колбасу, то сыр. Да мы и сами зарабатывали на пропитание, трудились с рассвета до заката, не покладая рук. Кому хвороста насобирать, кому камней натаскать, кому дров нарубить. Мужчин в деревне было немного, а работы — непочатый край.
Мы старались не высовываться лишний раз из деревни, так что последние новости узнавали через останавливавшихся на постоялом дворе прохожих. Новости были неутешительными. Восстание против Проклятых — так нас теперь величали — победоносно прошлось по всему королевству. Игроков изгнали из Мериконеса и других городов. Дольше остальных сопротивлялись кланы, чьи замки и крепости были разбросаны по всему Найровану. Но и с ними справились. Самые могущественные кланы были поголовно истреблены. Остальным предложили жизнь в обмен на разоружение и сдачу. Согласившихся выпроводили за пределы королевства и настоятельно попросили не возвращаться.
К положительным моментам можно было отнести тот факт, что внезапная вспышка ненависти быстро угасла. Игроков больше не резали без особой на то надобности, но и дружбы с ними не водили. Тем, кто все еще оставался на территории королевства, советовали долго не задерживаться.
Вот такие дела…
Так что и нам рано или поздно нужно было собираться в путь. Наш лавочник оклемался, но воспылал неожиданной страстью к своей спасительнице и решил остаться в деревне. Алхимик тоже нашел себе применение.
— Пока не прогонят, поживу здесь, — сказал он, деловито перетирая в ступке сухие корешки.
Да и нам с Гвидерином намекали погостить еще. Дармовая рабочая сила еще нигде не была лишней. Но мы отказались. Собрали припасов в дорогу, приоделись поскромнее — и в путь.
Шли на север, вдоль леса. В случае опасности всегда можно спрятаться в зарослях. Было неловко, да что там — стыдно. Мы, воины, очистившие не один данжен, выходившие один на один с могущественными боссами, исколесившие в поисках приключений и опасностей весь Найрован, смотревшие смерти в глаза и не раз умиравшие с оружием в руках, теперь вынуждены были прятаться по кустам. Да, когда-то мы были бессмертными и непобедимыми. А сейчас… Чего мы стоим сейчас без всех тех примочек, которыми нас снабдили разработчики игры?
Вдвоем нам удалось добраться до северных пределов королевства. Когда у нас заканчивались припасы или начинался сильный дождь, мы с опаской заходили в деревни. Нас не гнали, но и особого радушия я не замечал. В Найроване и раньше ничто не было бесплатным. Но теперь каждый кусочек хлеба приходилось отрабатывать тяжким трудом. Мы помалкивали, сглатывали насмешки, сжав плотно зубы и боясь смотреть на НПС, чтобы они не заметили ненависти в наших глазах.
На границе нам повстречался конный отряд. Нас окружили с матами, гиканьем и криками:
— Руби проклятых неписей!
Еле удалось отбрехаться, что мы не неписи, что такие же Игроки, хапнувшие горя в Мериконесе.
Нас обняли, накормили, предложили вступить в отряд мстителей.
— Будем вместе резать местных. Так, чтобы бойня в Мериконесе показалась им детской шалостью.
Мой спутник был обеими руками «за». А я отказался.
Меня проводили косыми взглядами, обозвали предателем, пригрозили не встречаться на их пути. Кто-то выпустил в спину стрелу, но то ли промахнулся, то ли просто решил припугнуть.
Так я остался один.
Снова один…
С тех пор прошло почти три года. Игра стала суровой реальностью, с которой нам пришлось смириться. Те, кто не смог, сошли с ума, покончили с собой или были на грани. О той, далекой жизни, которая теперь зачастую казалась вымыслом, фантазией, порождением воспаленного мозга, люди вспоминали все реже. Было слишком тяжело и больно. Многие пытались докопаться до истины — почему это произошло, как вообще такое могло случиться. Остальные же, чтобы окончательно не свихнуться, приняли переменны за данность. И только во снах мы видели лица родных и близких нам людей, которые остались где-то там, в другом мире. Судя по всему навсегда.
Найрован сильно изменился за это время. Кланы и гильдии- в первую очередь топовые — были уничтожены, уцелевшие Игроки — выдворены из королевства, те же, кто остался, старался не выделяться из общей массы НПС. Изгнанные разбрелись по всему материку: кто-то подался в соседние страны, но таковых было немного, кого-то приютили мятежные бароны, земли которых стали называть Вольными. Но основная масса лишенных крова Игроков осела на Брошенных землях, хозяевами которых стали недобитые кланы и найрованская знать из числа Игроков, сохранившая частички былого могущества. Поделить земли по справедливости не удалось, поэтому на протяжении всех трех лет кланы воевали друг с другом, и этой междоусобице не было конца. По землям Альтиндора бродили толпы бандитов и наемников — одиночки и сплоченные группы. Самые крупные из них образовали несколько карликовых государств и занимались набегами на соседей и работорговлей.
Да, работорговля стала прибыльным ремеслом. И если в Найроване труд невольников использовали в основном на рудниках, в шахтах и каменоломнях, то обитатели пустыни Уюм нашли им более широкое применение.
Кстати, в соседних странах тоже произошли заметные изменения. В пустыне и прежде не было единого централизованного государства, а теперь вся территория стала похожа на пестрое лоскутное одеяло. Наиболее могущественными были города побережья, остальные же сражались по принципу все против всех. Союзы были непрочными, а войны кровопролитными. Дебри Йолы, напротив, объединились под властью самопровозглашенного императора, который с некоторых пор жадно посматривал в сторону соседей. А еще что-то зарождалось на Берегу Страха, населенном ранее исключительно чудовищами. Те, кто пытался что-либо разузнать или покорить бесхозные территории, обратно уже не вернулись.
За три года количество Игроков значительно сократилось. Считается, что на момент Затмения (теперь так было принято называть провал в виртуальную реальность) в Альтиндоре находилось несколько сотен тысяч абонентов. И это только в нашем кластере. О судьбах жителей других временных зон оставалось только гадать. Из этой массы народа только в первые месяцы после катастрофы сгинули десятки тысяч человек: кого-то убили НПС, кто-то покончил с собой или погиб в результате несчастного случая. Не менее половины уцелевших навсегда покинуло этот мир в ходе беспрерывной череды актов насилия и невзгод: войн, нападений, расправ, грабежей, мести, голода, холода, болезней. Так что осталось не так уж и много. Но и они гибли каждый день, словно спешили очистить Альтиндор от своего присутствия на радость большинству, которое теперь представляли неписи.
О том, что происходит с Игроком после смерти в вирте, до сих пор шли ожесточенные споры. Одни считали, что смерть окончательна и бесповоротна. Другие же были уверены, что умершего Игрока выбрасывало назад, в реальный мир. Вскоре после затмения появился даже некий проповедник, который призывал к массовым самоубийствам, уверяя, что это единственный путь к возвращению в реал. Было больно и страшно смотреть, как люди, купившиеся на его заверения, резали себе вены, бросались в огонь, тонули, прыгали со скал… К счастью, большинство Игроков все же сомневалось, и это удерживало их от опрометчивых поступков.
А проповедника в конце концов удавили.
Самыми мирными были первые дни, может быть, недели после Затмения. Неписи утолили жажду крови. А Игроки пока еще не поняли, в какой переплет они попали. Да и весть о том, что с некоторых пор перерождение оказалось невозможным, удерживало от опрометчивых поступков. Но не всех. В игре участвовало немало… хм… людей, которым насилие доставляло несказанное удовольствие. Считается, что это именно они первыми пролили кровь своих братьев по несчастью. Одни из природного человеконенавистничества, другие из любопытства: неужели правда, что у Игроков осталась всего лишь одна единственная жизнь? Ловили бедолагу, убивали и смотрели, что будет дальше происходить. Кого-то чужая смерть останавливала или, по крайней мере, заставляла задуматься. Но были и такие, кто, пролив кровь, впадал в неописуемый восторг. Еще бы! Никаких штрафов в вирте, никакой полиции в реале. Полная безнаказанность, делай, что хочешь!
