Еще минуту (казалось прошла целая вечность) старик на обрывке газеты мусолил номер своего телефона. Когда он, оглядываясь, наконец пошел прочь, вслед донеслось:

– Телефончик-то не потеряйте! Если что – я здесь бываю по пятницам, только по пятницам, – беспокоился неугомонный старикан.

Он понял, что привлек ненужное внимание: на него и старика оглядывались прохожие и продавцы-соседи. Издали, махнув букинисту рукой, он постучал по нагрудному карману, куда он опустил огрызок газеты с заветным номером телефона – не потеряю, дескать. И – чесанул быстрым шагом к спасительному переулку.

До угловой аптеки осталось меньше метра, когда фонтанчиком вдруг брызнула штукатурка. Спонтанно сработал рефлекс – и он плашмя бросился на землю, перекатившись под густые газонные туи. И тут его правый кармашек вспорола пуля. Откуда?! Он беспомощно заозирался, но лишь взглянув ввысь, понял: его обложили по настоящему. Преследователи светиться на рынке и не собирались – они, как охотничьи псы, гнали его на снайпера. Вторая пуля легла в переносицу, но он этого уже не почувствовал.

Кривошеев схватил трубку одновременно со вторым перезвоном. Пока слушал, лицо менялось неузнаваемо. Вначале черты мгновенно смягчились (будто с безжизненного лица стянули маску), радостно блеснули глаза и он расслабленно опустился в кресло. В тот самый миг его взгляд застыл и он вскочил, не удержавшись от язвительной реплики:

– Есть ниточка, говоришь?.. – в извивах губ плескался яд. – Так не мешкай, тяни ее, дергай, черт тебя побери! Иначе совьется веревочка – уже для тебя. И бригаде твоей мало не покажется. Все! Действуй! На все про все даю двое суток.

Положив трубку, он грузно опустился в кресло и долго мял подбородок пальцами.

Эта дурацкая, сомнительная, по большому счету, поговорка травила его всю сознательную жизнь. Впервые он услышал ее в 21 год – от рассерженного деда, заменившего ему вместе с бабушкой и отца, и мать. Тогда он, новоиспеченный студент истфака столичного вуза, огорошил всех своей скоропалительной женитьбой. Думал – по любви… Но, думалка, видимо, оказалась у него не там, где следует.

Жена, разбитная москвичка с яркой внешностью и с синими бездонными глазами, была старше его лет на 10, и, как выяснилось позже, не дура выпить и сходить налево. А он, пацан, практически “держал” семью. И вкалывал, вкалывал, зарабатывая ей на сносную жизнь.

Он тяжело вздохнул, вспоминая и спешный переход на заочное, и ночные вахты разнорабочим, и радость по поводу полноценной ставки в Историческом музее (заодно и стаж идет по спецухе).

Шли годы, но декорации в сущности не менялись: бес-про-свет. Ни деньги, ни жена его не любили. Практически семьи не было. В глубине души он винил себя: неудачник…

А та самая дурацкая поговорка все быстрее щелкала костяшками лет и скрипела заезженной пластинкой:

Неужели, неспособен?! – грыз себя уже 37 летний кандидат исторических наук с окладом 160 рэ и “большими надеждами на будущее”.

Подвернулся случай и он решился на демарш: занялся… презренной фарцовкой (он! – ботаник до мозга костей…). Увы, себя не перепрыгнешь. Его удел – прежняя колея, вырытая злодейкой судьбой: довольно быстро он спалился, еще быстрее – его кинула жена:

Выбросив 20 лет столичной жизни коту под хвост, он вернулся в родной Семигорск. Но проклятая поговорка, словно приворот чужой воли, не отпускала: все считала его года, отнимая надежды даже на обустроенность. На родине его не ждали…

В домике деда обосновалась дальняя родня – семья племянницы жены его кузена. Люди, в общем-то, неплохие… Просто, так уж сложилось: пять последних лет они ухаживали за дедом – он и отписал им дом с роскошным некогда садом. Впрочем, и внука родного не забыл: все свои книги дореволюционных изданий – завещал ему. Длинный их список дед успел заверить у нотариуса, не забыв указать и параметры (год выпуска, издателя и прочее). Может быть, поэтому дедулина библиотека (все 182 тома!) была торжественно передана ему родней – в целости и сохранности. На специально званном обеде.

Вскоре и с работой в Семигорке устроилось: НИИА (последняя буква аббревиатуры обозначала археологию) как раз нуждался в научных работниках его профиля. Дали и комнатку в ведомственной малосемейке. Служба скучать не позволяла: Кавминводы и весь восток края оказались богаты на археологические находки: именно здесь проходил в древние времена Великий Шелковый путь, именно здесь, недалеко от Пятигорска притягающе манил своим великолепием знаменитый Золотой курган скифов, именно здесь земля хранила еще не выданные полностью тайны древних веков… Но именно здесь его душу все чаще охватывало смятение. Он перестал праздновать дни рождения – лишь судорожно считал года и все чаще забегал в администрацию города, сверяя номер своей очереди на жилье. Увы, она практически не двигалась. Вместе с ней замирала его надежда на новую семью… То самое злосчастное заклинание все чаще отравляло его сознание неотвратимым:

Ему шел 58-й, как вдруг зловеще полыхнула молнией весть: их НИИА ликвидируется. Все – уволены. Одновременно накрылось и ведомственное жилье. Жалкие надежды на приватизацию комнатушки лопнули как мыльные пузыри. А спустя еще год – в 2004-м – грянул и гром: их просто выкинули на улицу. Вначале отключили свет, через пару месяцев – отопление. И – наконец, воду. Ведомственную общагу купил на корню некий инвестор из Подмосковья.

…Он заметил, что все чаще его взгляд вылавливает на улицах бомжей. Как-то его пристальный взгляд остановил давно не мытого, заросшего пегой щетиной бедолагу. От ужаса, что он глядится в зеркало скорого будущего, подкосились ноги…

И все же… И все же, – чудеса случаются в жизни каждого. Его спасла… дедова библиотека. Он, конечно, догадывался, что старина – всегда “живые деньги”, но никогда не думал, что их эквивалент потянет на отдельную однокомнатную квартиру. Плюс простая, но добротная обстановка. В итоге около 100 книг дореволюционных изданий досталось предприимчивому коллекционеру. Обе стороны решили, что совершили наивыгоднейшую сделку. Еще более 50-ти фолиантов плюс кипа сброшюрованных журналов позапрошлого века – осталось ему в память о деде.

Он вдруг осознал, что невзирая на нищенскую пенсию, может позволить себе и отдых в санатории, и покупку желанной обновы… Для этого раз-другой в месяц, обычно, по пятницам, он отправлялся на рынок, прихватив с собой несколько раритетов из домашней библиотеки. Злая поговорка утратила, наконец, свои гнетущие чары: он более не нуждался в деньгах, обрел крышу над головой и у него хватало ума чувствовать себя счастливым.

До дня рождения оставалась неделя. Дата ожидалась “некруглая”, но Иван Ильич решил отметить свое 67-летие с невиданным ранее размахом: накупить всевозможных деликатесов, сладостей, шампанского, а “горячее“ заказать в соседнем кафе. Тем более, накануне проявился знакомый книголюб и выторговал у него довольно редкий семитомник начала прошлого века. Да и с рынка он вернулся вчера не с пустыми руками. Плюс – возможный заказ странноватого парня, который положил глаз сразу на два его особо ценных фолианта…