— Разве похоже, что я огорчена? Вы, кажется, заподозрили, что я увлечена вашим другом?

— Очень рад, если не увлечены.

Положительно, у нее было неплохое настроение. Я первый раз видел ее такой веселой.

— Эли, вы разговариваете так, словно сами влюбились в меня. Не забывайте, что у нас нет взаимного соответствия. Ничего хорошего для вас из этого не получится.

— Как и для вас, — сказал я и показал ей место рядом с Жанной.

Пуск установки поручили Альберту. Он разместился в кабине, устроенной тут же, в зале, позади нас. Перед нами зиял темный ящик, нечто вроде сцены театров — приемный стереообъем станции. Возмущения плотности пространства, переведенные дешифраторами на язык человеческих звуков, линий и красок, должны были вещно изобразиться в стереообъеме.

— Луч в пространстве, — сказал Альберт в двенадцать часов.

Внешне все совершалось без эффектов — Земля не затряслась и не загудела, атмосферу не полоснуло пламя, даже кресла не дрогнули.

Но каждый из нас знал, что в мировое пространство рванулся поток энергии еще не слыханной мощи и концентрации. Прими этот поток иную, более вещественную форму и попади в него любая планета — даже вспышки не произойдет, просто исчезнет планета, словно и не было ее никогда.

И от одной мысли, что мы присутствуем при высвобождении чудовищно огромных сил, я испытывал гордость.

— В луче звездолет, — доложил автомат. — Расстояние — полпути до Оры.

— Это «Кормчий», — воскликнул Альберт. — Очертания старого звездолета.

Стереообъем дымно сиял, и в нем плыла одинокая темная точка. Это мог быть любой звездолет — и старый, и новый.

— Ора в луче! — крикнул Альберт.

Ора летела навстречу, быстро увеличиваясь в тумане стереоэкрана. Это были пока наши импульсы, отраженные от нее, потом стали действовать ее собственные, от отосланной на Ору установки СПВ-2. Мы увидели зал Звездных Приемов, много людей, среди них Веру, Ольгу, Аллана, Мартына Спыхальского.

— Так что же? — сказал Спыхальский с подходящей случаю торжественностью. — Откроем первую быстродействующую галактическую передачу? Ора докладывает Земле: мы в луче.

Я ответил за всех, находившихся на станции, а также за всех, кто в этот момент слушал и наблюдал нас на планете:

— Земля горячо обнимает вас!

Спыхальский доложил, что установка СВП-2 пущена в срок, налажена связь со звездолетами и близкими светилами. Связь работает отлично. «Звезда со звездою говорит напрямую, запаздываний нет!» — объявил он.

Альберт сказал мне:

— Введен еще один канал на Ору. Предоставляется вам лично на три минуты для срочной передачи. Куда сфокусировать?

Я удивился: зачем мне личная передача, да еще срочная?

— У меня нет секретов. Сфокусируйте в обычный видеостолб.

После этого я увидел Фиолу.

Она была с подругами в тех же садах, превращавших полдень в сумерки. И подруги, и она вспыхнули столбами пламени в полутьме сада, лишь потом стали различимы их лица.

— Фиола! — крикнул я в восторге. — Фиола!

— Здравствуй, Эли! — пела и сияла она. — Я вижу тебя на далекой Земле! Здравствуй, Эли! Я знаю, ты был болен.

Я несколько раз повторил: «Фиола, милая Фиола!», а она отвечала: «Здравствуй, Эли, как ты себя чувствуешь?»

— Великолепно, Фиола! — воскликнул я. Мне и вправду казалось, что никогда я не чувствовал себя так хорошо. — А ты? Скажи, как ты, Фиола?

— Я тоже. Я хочу тебя видеть, Эли!

— И я тебя!

— Прилетай!

Тут нам сказали, что три минуты кончились.

Когда Фиолу выключили, Мери холодно заговорила:

— Подруга ваша, бесспорно, красочна, но внешность у нее довольно нечеловеческая. Будете на Веге, передайте вашей змее поклон от земных девушек.

Я громко рассмеялся. Мери посмотрела на меня с возмущением. Она собиралась сказать что-то очень язвительное, но в это время в стереообъеме появилась Вера.

— Мы заканчиваем подготовку экспедиции, — сказала Вера. — Сообщаем Большому Совету, что Галактический флот ждет приказа выступить в Персей. И мы ждем тебя, брат.

— Уже скоро, — ответил я. — Уже скоро, Вера.

— Перевожу луч на Гиады, — сказал Альберт.

Это было значительно дальше Оры, до Гиад сто двадцать светолет. Перед нами одна за другой появлялись планетные системы, в межзвездном пространстве были локированы четыре наших звездолета. Альберт усилил энергию излучения механизмов. В стереообъеме загорелись светила Плеяд.

— Это произошло здесь, — сказал я Жанне.

— Расстояние в пятьсот светолет, — объявил Альберт.

Плеяды были пусты. Ни один звездолет не мчался между светилами. Альберт перевел луч в центр звездной кучки, на Майю, он высвечивал пространство, где произошло сражение человеческой эскадры со звездной флотилией врага, — пространство было темно и мрачно, в нем еще не рассеялась пыль недавней битвы.

Одну за другой мы увидели все четыре планеты празднично яркой Электры — и ближнюю, окутанную дымом, и дальние, закованные в вечный лед, и среднюю, Сигму, где мы потеряли Андре.

Жанна тихо плакала. Я не утешал ее, меня самого охватило волнение, когда я увидел эту несчастную планету. Я снова слышал последний, отчаянный крик Андре: «Эли! Эли!»

— Попробуем теперь достать скопление в Персее, — сказал я Альберту.

Наступил решающий момент испытания. Земля выбрасывала свои могучие локаторные лучи на пять тысяч светолет. Теперь должно было стать ясно, оправдались ли расчеты нашего проекта или мы потерпим поражение.

Несколько минут прошли в молчаливом ожидании. Потом в стереообъеме зажглось великолепнейшее из скоплений нашего района Галактики — две звездные кучки, несколько тысяч ярчайших светил… Я видел знакомую картину, ровно год я каждый день рассматривал ее в командирском зале несущегося в Персей звездолета.

И снова я не сумел отделаться от старого жутковатого ощущения, будто я вижу удар столкнувшихся звездных кулаков — звезды разлетались в стороны, как осколки… Скопление вспухало, звезды в нем разбегались. Теперь мы были где-то неподалеку от Угрожающей.

— В сверхсветовой области две флотилии звездолетов, — бесстрастно доложил автомат. — Идут параллельными курсами, скорость не выше ста световых.

Мы увидели точки, медленно плывущие в светящемся тумане стереообъема. В первой группе было пять, во второй семь кораблей. Куда они шли? Нападать на блокированные планеты галактов? Обычный рейс в безраздельно контролируемом ими пространстве или свирепая попытка уничтожить внутренних звездных врагов, перед тем как подоспеем мы, враги внешние?

Я улыбался, сидя в кресле. Превращение Земли в величайшее ухо, глаз и голос Вселенной удалось! Альберт дал свет в зал.

— Ты видела места, где исчез Андре, места, где он сейчас томится, — сказал я Жанне. — Верь, Жанна, верь — ждать уже недолго!

Она вытирала покрасневшие глаза. Я повернулся к Мери. Мери не было.

— Твоя знакомая ушла, когда показался Персей, — сказала Жанна. — Я хотела обратить твое внимание, но ты так следил за этими крейсерами… Тебя огорчает ее уход, Эли?

— Скорее радует! — сказал я весело.

После этого я обратился к Альберту:

— Итак, пуск состоялся. В соответствии с решением Большого Совета, я с этой минуты свободен. Желаю успеха, Альберт.

Он крепко пожал мне руку.

Теперь оставалось немногое. Вещи, собранные заранее, ждали меня на космодроме. До вечернего экспресса на Плутон оставалось три часа. Я вызвал Мери. Охранительница отыскала ее на одном из городских проспектов. Мери шла домой, сердитая и заплаканная. У нее были красные глаза, я различал это даже в видеостолбе. Она вздрогнула, когда я неожиданно засветился перед ней.

— Вы пытались убежать, — сказал я, — но я вас нашел. И хочу, чтобы вы немедленно прилетели ко мне. Мне очень нужны вы, Мери…

Она смотрела в сторону, потом сказала очень неохотно:

— Ладно, вечером. Если у меня появится настроение видеть вас…

— Вечером будет поздно, Мери. Я улетаю на Ору сегодня.