Иногда дядя Фред появлялся в Боуморе, заглядывал в паб, выпивая рюмку-другую. Местное виски ему очень нравилось… Держался вполне естественно, разве что был слишком болтлив, при этом нес полную бессмыслицу — так о нем говаривали завсегдатаи паба. И что такого? С кем не бывает. Ничего подозрительного в нем не было, даже когда на острове начали исчезать последние операнты, когда, откуда ни возьмись, поползли слухи о Килнавском духе, никому и в голову не пришло связать эти таинственные случаи с дядей Фредом.
Еще более скрытной натурой была мисс Огилви. В город она приезжала раз в две недели, при этом молча отклоняла любые попытки местных активисток вовлечь ее в благотворительную деятельность, не говоря уже об обсуждении местных сплетен, социальных и политических проблем. Людям, постоянно сующим нос в чужие дела, на ферме делать было нечего — всякий раз, когда тот или иной любознательный островитянин появлялся на пороге дома в Санейгморе, кто-нибудь из Кемпбелов вежливо отказывал ему в приеме, ссылаясь на то, что «мисс Огилви занимается с детьми» и их ни под каким видом нельзя беспокоить.
В первые два года пребывания на острове подростки, составившие личину Гидры, занимались дома с приглашенными преподавателями. Работа была выгодная. Дядя Фред очень щедро расплачивался с педагогами. Одну из хозяйственных построек переоборудовали в маленькую, хорошо оснащенную школу. Здесь было несколько классных комнат, физическая и химическая лаборатории, гимнастический зал, комната для тихих игр, бассейн с подогреваемой водой. Преподавателей — никто из них не был оперантом — обычно нанимали в Шотландии или Англии. Их поселяли либо в Боуморе, либо в ближайших к городку селах. Утром они приезжали на ферму, проводили занятия и уезжали. По окончании курса все они отбывали с Айлея. С мисс Огилви они встречались очень редко и почти никогда с Фредериком Янгом, исключая момент найма и увольнения.
Никому из преподавателей не могло прийти в голову, что их подопечные очень сильные операнты, особенно в области метасокрушения и метасотворения. Вот что было удивительно — никто из преподавателей не отметил повышенной сексуальной нервозности, которая должна была бы сопутствовать созреванию подростков; иногда тот или иной воспитанник откалывал какое-нибудь коленце, однако добиться правдивого ответа на причины, вызвавшие подобный поступок, было невозможно. Между учениками и педагогами лежала пропасть, впрочем, как и между обитателями фермы и местными жителями.
Когда детям исполнилось шестнадцать лет, они были освобождены от домашних занятий, однако все они решили продолжать образование и поступили в различные институты. Учились они заочно, общаясь с преподавателями посредством спутниковой связи.
Результаты выпускных экзаменов, которые были устроены этой четверке в местном отделе народного образования, тоже почти не дали пищи для более точного идентифицирования личностей Янга и мисс Огилви, однако кое-какие штришки характеров четырех воспитанников можно было извлечь из результатов экзаменов, а главное — характеристик
Магдала Маккендал (она же Мадлен Ремилард, четвертый ребенок в семье Поля и Терезы Кендалл, младшая сестра Марка) наиболее яркая личность из всей четверки. С ней я был немного знаком еще до того, как эти убийцы нашли убежище на Айлее. Общее количество отпрысков Ремилардов в третьем поколении насчитывало около сорока человек, так что, когда собиралась вся семья, разобраться в этой шумной, по-щенячьи непоседливой толпе детей было невозможно. Их было так много — от грудных младенцев до вступающих в жизнь подростков, — что для меня все они сливались в одно пестрое, многоцветное пятно. А вот Мади выпадала из общего ряда. Она была исключительно расчетливым ребенком — этакая хитренькая симпатяшка, льнущая к старшей сестре Мари и брату Марку и не замечавшая, а то и нарочито жестоко обращавшаяся с младшим Люком, хилым, тихим в ту пору мальчиком. Когда Джек появился на свет, Мади первое время буквально не отходила от него, в ее интересе было что-то нездоровое, хищное — у меня создалось впечатление, что она сразу пыталась втереться в доверие к младенцу и отодвинуть всех родственников — включая отца с матерью! — на задний план. Правда, подобная навязчивость продолжалась недолго, и теперь по прошествии стольких лет я догадываюсь, что Мадлен уже тогда действовала по приказу Фурии — видно, монстр сначала хотел через сестру заняться воспитанием Джека, однако, узнав о болезни — неизлечимой раковой опухоли, чудовище на время потеряло интерес к удивительному ребенку. Повзрослев, Мадлен превратилась в настоящую красавицу — согласно рассказу одного из педагогов, который был без ума от своей ученицы, девушка представляла собой «неразбуженный вулкан». Горе-педагог должен благодарить судьбу, что «вулкан» не проснулся в его присутствии… Позже Магдала-Мадлен закончила полный курс в Гарварде и стала дипломированным юристом.
Джон Квентин (Квентин Ремилард, младший сын Северена и его третьей жены Мэв О'Нил) характеризовался учителями как совершенно аморальный тип с ангельскими золотистыми вьющимися волосами и с плотоядным огоньком в глазах. Отстающий от Магдалы по своим потенциальным способностям, он тем не менее с легкостью осилил курс психофизики и философии в Кембриджском университете и защитился на заочном отделении.
Селия Маккендал (Селина, четвертый ребенок Мориса Ремиларда и первый у Сесилии Эш), по мнению всех преподавателей, производила впечатление крайне неуравновешенной натуры. По виду она — бледная, худенькая и в то же время привлекательная какой-то запоминающейся болезненной красотой — напоминала фарфоровую статуэтку. Волосы у нее были цвета меда из клевера, глазки постоянно «постреливали», их турецкий разрез только подчеркивал ее экзотическую внешность. Вела себя Селия чрезвычайно чопорно, сидела на занятиях с неприступным видом, потом вдруг взрывалась… Все, кому довелось заниматься с ней, отмечали эти перепады в настроении, очень частые, беспричинные… Еще провалы в памяти… Все свидетельствовало о ее душевном нездоровье. Однажды одному из преподавателей довелось увидеть ее на лугу возле дома. Зрелище было жуткое — Селия, обнаженная, распалившаяся, занималась любовью с невидимым существом. Так, по крайней мере, показалось шокированному преподавателю. По его мнению, эта сцена свидетельствовала о сжигающем девушку изнутри садомазохистском комплексе. Преподаватель был тут же уволен, ему заплатили столько, что все последующие годы он держал язык за зубами и рассказал об этой истории только на допросе в полицейском управлении. Училась Селия посредственно, исключая все, что относилось к метапсихологии. В конце концов она получила диплом в Стенфордском университете в Калифорнии.
Самой слабой головой в метаконцерте, именуемом Гидрой, был Артур Квентин (Парнелл, сын Адриена Ремиларда, он поднял руку на свою старшую сестру Адриену). Все преподаватели в один голос заявили, что Артур редкий болван, его едва хватило получить специальность инженера-нанотехника. Роста он был высокого, черноволос, как и его кузен Марк, но в отличие от него, обладавшего гармоничным телосложением, Артур был мешковат, неуклюж, хотя и очень силен. Годами позже, когда Доротея телепатически показала мне его изображение, я нашел, что он здорово походил на героев тридивизионных сериалов. Его роль в метаединении самая простая — он представлял как бы мускульное усилие мысли, грубое силовое воздействие. Именно Артур был ненасытным пожирателем жизненной силы жертв; также, впрочем, и неутомимым сексуальным партнером свихнувшейся на этой почве Селии.
Когда молодым Гидрам стукнуло восемнадцать, мисс Огилви все реже и реже стала появляться в городке. Теперь молодые люди сами обеспечивали себя всем необходимым. В следующем году в автомобильной катастрофе погибла чета Кемпбелов, на их места никого не взяли. Дядя Фред тоже почти перестал бывать на острове. В 2059 году в местной газете появилась крохотная заметка: не знавший покоя бизнесмен Фредерик У. Р. Янг, владелец фермы Санейгмор и Эринис Хауса на планете Элизиум, погиб во время пожара, случившегося в отеле на «русской» планете Чернозем. Все его состояние перешло к опекаемым им детям.
