Как только распахнулась дверь, дети открыли рты от изумления — улыбающаяся на пороге тетя чем-то, может, и напоминала бабушку, но сходство, если честно, было весьма отдаленное. Когда они в последний раз виделись с Гран Машей, та была совсем старуха — пятьдесят два года! — а теперь выглядела моложе мамы. Она больше не казалась усталой, вечно замотанной — наоборот, энергии в ней было хоть отбавляй. Все наряды оказались велики для этой молодой красивой женщины. Ее волосы цвета меди блестели, словно полированные. Ни единой седой пряди!.. Идеальная фигура!.. Прежними остались только ровный сухой голос и пытливые зеленые глаза.
Как всегда, Ди и Кеннет сначала рассказали бабушке, как идут дела в школе. Гран Маше все было интересно, ведь она целых шесть месяцев не встречалась с внуками. Кен получил приз за сочиненный им рассказ — он прочитал его вслух, излишне старательно выговаривая слова… Затем, понукаемая матерью, Ди сообщила, что начала заниматься музыкой — уже освоила скролло. Виола продолжала подталкивать дочь, и той пришлось развернуть инструмент и исполнить «Залив Ломонд». Когда взрослые захлопали, девочка, чтобы скрыть смущение, убежала в ванную.
Маша взглянула на Виолу.
— Я надеялась, что она успела избавиться от этой дурной привычки?
Сноха только руками развела.
Бабушка нахмурилась и налила Виоле чай.
— Как проходит курс метатерапии? — спросила Гран Маша.
— Пока ничего утешительного. Доктор Кроуфорд сказал, что не видит никакого прогресса. Заниматься мы продолжаем по-прежнему, но, по его словам, Доди вряд ли станет хорошим оперантом. Ее суперэго определенно обладает большим потенциалом, очевидно, девочке не хватает силы воли, чтобы разбить оковы и стать одной из нас.
— Послушай, Ви, — вступил в разговор ее брат. — Ты слишком рано складываешь руки. Положение не такое безнадежное.
Роберт был невысок и очень ладно скроен. Чуть-чуть повыше сестры… У него черные глаза, волосы зачесаны назад, чуть-чуть вытянутая вперед нижняя часть лица делала его похожим на охотничью собаку. Он был экстраординарным профессором психофизики в Эдинбургском университете и одновременно исполнительным директором проекта по разработке мер безопасности при осуществлении метапсихического воздействия, в котором участвовали и его сестра, и жена.
Виола окинула его холодным взглядом и горько улыбнулась.
— Ты, как всегда, прав, Роби. Случается, что дети такого склада, как Дороти, под влиянием физической или психической травмы могут стать оперантами. Но разве это желанный путь? Неужели я должна мечтать о том, чтобы моя дочь попала в автомобильную аварию?
— Ви! — резко сказала Гран Маша и показала глазами на жадно прислушивающегося к их разговору Кена. Обе женщины замолкли — теперь разговор велся в телепатическом эфире.
Мальчик сделал вид, что разговор взрослых его совершенно не интересует. Тетя Ровен решила привлечь его внимание рассказом о тех чудесах омолаживания, которые теперь творят посредством специального оздоровительного автоклава.
— Однажды твоя мама, дядя Роби и я тоже станем юными. Это все благодаря успехам генной инженерии, — торжественно заявила она. — И твой черед придет — не скоро, конечно. Если с кем-нибудь из нас что-нибудь случится, нас могут вернуть к жизни, поместив в этот чудесный аппарат.
— Ну и что из этого, — пробормотал Кен. — Нам рассказывали об этом в школе. А детям нельзя пользоваться автоклавами, пока им не исполнится то ли двенадцать, то ли тринадцать лет. Даже если меня или Ди поместят в такой бак, мы все равно не станем хорошими оперантами.
— К сожалению, не сможете, — подтвердила тетя Ровен. — Что поделать, если технология восстановления клеток тела не в состоянии помочь тем, кто не обладает скрытыми метаспособностями. Человеческий мозг слишком сложный объект, мы еще далеко не разобрались, как он работает. Но ты зря изводишь себя подобными мыслями. Мой хороший, в будущем все изменится. Наступит день, когда мы сможем сделать оперантом каждого человека. Ну, а ты будешь омолаживаться каждую сотню лет, пока наука не добьется успеха.
— Ага, — мрачно отозвался Кен, — а до той поры мы будем пустоголовыми ослами.
— О нет! Конечно нет!.. — На плоском лице Ровен Грант отразился ужас. — Кто наговорил тебе такую чепуху? Никогда больше не повторяй подобную глупость, Кен, и никому не позволяй разносить эти грязные сплетни. Каждый из нас — оперант или нормальный человек — представляет огромную ценность для Содружества. Ты же знаешь, что мы все очень любим и тебя, и твою сестричку. Какая разница!..
Кен отвел взгляд в сторону. Он ничего не ответил, оставил в покое истерзанный им сандвич, положил на свою тарелку кусок пирога и принялся выковыривать из него крем. Увесистая капля жидковатой шоколадной массы шлепнулась на ковер. Виола тут же заерзала в кресле, только успокаивающий взгляд Гран Маши заставил ее скрыть раздражение. Она поджала губы, поднялась и, раздельно выговаривая слова, сказала:
— Я пойду посмотрю, что случилось с Доди. А ты, Кеннет, возьми салфетку и вытри ковер.
— Побыстрее возвращайтесь, — попросила ее Гран Маша. — Я хочу объявить вам кое-что забавненькое…
Когда Виола и Ди появились в комнате, Гран Маша с доброй улыбкой обратилась к присутствующим:
— Если бы вы знали, хорошие мои, как приятно вновь обрести молодое, сильное тело, однако считать себя в полной форме я пока не могу. Прежде всего мне бы хотелось устроить небольшие каникулы. Вместе со всеми вами… Хочется узнать, что творится в мире, ведь полгода я словно проспала. Давайте-ка завтра вылетим куда-нибудь на уик-энд. Что вы думаете о моем предложении?
После непродолжительной паузы взрослые одобрительно зашумели.
— Куда мы отправимся? — робко спросила Ди.
— Куда пожелаете, — ответила Маша. — Дороти, ты у нас самая маленькая. Тебе и предоставим право выбрать место. Мне в этом вопросе пока доверять нельзя.
Все четыре составные части Гидры, до сей поры с тревогой подслушивающей долетающий из гостиной разговор, вздохнули с облегчением. Теперь можно было не сомневаться в успешном осуществлении плана, придуманного Фурией. Уж если известный оперант, профессор университета поддалась на уловку Гидры, то сознание пятилетней девочки пустяк для такого могучего метаобъединения, каким являлась Гидра. Вообще, с этой компанией приятно иметь дело — они сами заглатывают наживку.
Маша достала стереоскопическую карту Британских островов и развернула ее на полу перед камином. Затем вручила серебряную, со светящимся кончиком указку Ди и попросила:
— Ну-ка, милая, закрой глазки. Я тебя сейчас поверну несколько раз, потом ты ткнешь указкой в карту. Куда попадешь, туда мы и отправимся.
— А вдруг Ди выберет что-нибудь ужасно неинтересное? — заволновался Кен. — Например, Данди или Вулверхемптон…
— Тогда мы все проявим творческую изобретательность и придумаем что-нибудь стоящее, — возразила Виола.
Ди взяла указку, закрыла глаза — изо всех сил она старалась скрыть волнение. С ней часто случалось, что воображаемые картинки, которые возникали перед ее мысленным взором, вдруг оживали и складывались в захватывающий фильм, рождающийся как бы помимо ее воли — это было так интересно! Ее несколько раз повернули — один оборот, другой — и перед глазами поплыли картинки из детских книжек и мультиков: древние английские замки, ирландские конные заводы, магазины игрушек в Париже. Она их видела въявь, не с помощью дальновидения, которым обладают операнты, а как бы по тридивизору. Вот мелькнуло знаменитое карнавальное шествие в Нью-Кенилворте — здесь мечтал побывать Кен; Диснейленд и Букингемский дворец, огромный зоопарк в Глентруле — там собраны самые экзотические животные с освоенных землянами планет. Во всех этих достопримечательных местах они уже успели побывать, но было бы неплохо посетить их еще раз…
Неожиданно ее остановили.
— Теперь ткни указкой, — попросила Гран Маша.
Все части Гидры слились в метасогласии…
В сознании маленькой девочки вдруг замелькали изображения какой-то неизвестной дикой страны, потом кадры замедлились, стали видны стыки между ними — это было так удивительно. У девочки перехватило дыхание — с ней никогда раньше такого не происходило.
