– Только справа от клиента… А вот когда ты с блюда что-либо накладываешь на тарелку, тогда слева надо стоять.

Но поначалу все было бесполезно. В первый рабочий день, вернее, рабочую ночь, Нафиса от волнения постоянно все путала и роняла. Время от времени к ней подходил Хамид, молча забирал полный поднос и нес к столу. Его большая крупная фигура легко скользила между столами, а худенькая Нафиса, то и дело задевая за стулья все время шептала: «Извините, извините…». Фиска снимала тарелки с подноса, расставляла их, а Хамид невозмутимо уходил, шел помогать Тане. К полуночи обе жутко устали. Нафисе все время хотелось уйти куда-нибудь в уголок и поплакать от беспомощности и бессилия, но смена никак не кончалась. Потом она не могла вспомнить во всех деталях этот свой первый день: все смешалось.

Так началась новая жизнь маленькой татарочки. Ей нравилось, что тут она не остается одна, некогда скучать – так меньше думалось о Павле. Она позволяла себе вспоминать о нем, лишь только тогда, когда ложилась в постель, и каждый раз ее сердце болезненно сжималось: «Как я соскучилась по тебе…»

Первое время Нафиса все силы тратила на то, чтобы ничего не уронить, ничего не перепутать, держалась скованно, от этого ступора не понимала шутливых намеков гостей. А потом освоилась. Уяснила, что где находится, кого как зовут, выучила все нехитрые правила. Вскоре лица постоянных клиентов примелькались, она даже запомнила, кто что обычно заказывает. Клиенты тоже стали узнавать проворную и приветливую официантку, называли ее то Анфисой, то просто Фисой.

Через месяц девушка уже порхала по залу с полным подносам на одной руке, держалась на высоченных каблуках так, словно с рождения ходила на таких шпильках. Она уже не задумывалась над тем, как сохранить равновесие, а поднос словно прилип к ее руке. И маленькая татарка из далекого, Богом забытого поселка, легко выговаривала названия японских блюд, они стали для нее такими же привычными, как и русские. Кухня в ресторане была смешанная: многие посетители брали японские блюда только из любопытства как экзотику, а те, кто постоянно приходил сюда обедать или ужинать, в основном предпочитали все же русскую еду.

Теперь Нафиса уже слышала и понимала, что говорят ей клиенты, а говорили всякое. Иногда очень недвусмысленно предлагали переспать. Нафиса краснела и бледнела. Она шарахалась от таких посетителей, старалась реже подходить к «опасному» столу. Те же проблемы были и у Тани. Однажды Валя устроила новеньким «разбор полетов»:

– Девчонки, пора работать как следует. Вы что, не видите, что все чаевые – мои?

В ресторане было принято все полученные чаевые складывать в общую кучу, а потом делить на всех, в том числе и на Хамида.

– Что, я должна вас кормить? Знаете, почему мне больше дают чаевых? Да потому что я никогда не говорю «нет». По-вашему, я сплю со всеми? Этого от вас никто не требует. Но пока клиент не расплатился, надо улыбаться ему и соглашаться на все, потом как-нибудь отвертишься. Говорите, что сегодня не можете, что вас ждут или вы не здоровы, ну вы понимаете, о чем я. Короче, это ваши проблемы, только чаевые вы должны получать! Ничего с вами не случится, если немного поулыбаетесь клиентам. Вон сегодня я слышала, как толстяк за угловым столиком предлагал Нафисе подняться в номер. Чего ты сразу шарахнулась, трудно было сказать «приду» или «я подумаю», ну хотя бы «может быть, может быть»?

– Да ты что?! Не пойду я с ним! Как ты можешь такое говорить?! Он бессовестный, такой старый и такое предлагает…

– А если бы молодой предложил, то пошла бы?

– Ой, нет, конечно…

– Так чего тогда отказывалась? Соглашайся, пока не расплатился за ужин, а потом выкручивайся. Чаевые дают за то, что мы видим в них настоящих мужиков, ясно? Нужно потакать клиентам. Из-за вашей дурацкой гордости страдают все, и я в том числе. Почему я должна терять заработок? Дошло до вас, что чаевые – это наши общие деньги и нечего от них отказываться? Извинишься потом, и все… А уж если действительно пойдешь в номер, вот тогда дело твое, там плата особая.

И Нафиса научилась этому. Теперь она не краснела и не бледнела, слушая сальности, а ловко отшучивалась. Чаевых стала получать не меньше, чем Валюша.

– Нафиса, поднимемся в номер, – говорил какой-нибудь наглец, придерживая ее за руку.

– Ой, конечно, только извините, прямо сейчас не могу, видите, сколько посетителей? У меня еще один столик не обслужен.

– Да мы быстро, пойдем, десять минут, и все, ты свободна.

– Меня уволят, если я на десять минут в самое горячее время уйду.

– Ну, на пять…

– Нет, не могу никак.

– Ну, на две минутки.

– А успеете? – лукаво спрашивала она, ловко уворачиваясь от нахальных рук.

И мужик, рассмеявшись, совал, уходя, хорошие чаевые, значит, не обиделся. Многие гости приходили в ресторан с охраной. Телохранители садились отдельно, за столик у входа. Они только ели, спиртного им не полагалось. И чаевых от них не дождешься, но к девушкам приставали не меньше хозяев.

– Нафиса, давай в баньку сходим? Тут есть такое шикарное местечко, настоящая парная, бассейн хороший.

– А чего это сразу с тобой? – возмутился его напарник. – Пошли со мной, Нафиса. Я этих бань столько знаю, карту Москвы по баням могу составить.

– Димон, ты чего девушку у меня отбиваешь? Я первый ее пригласил.

– Какая разница, Серега, кто первый? Девушка сама выберет, с кем пойдет. Она же тебе ничего еще не обещала. Нафиса, пошли со мной. Я за городом такое место знаю… У, там рыбалка знатная, костер, уха… И баня есть, настоящая, русская. Поехали… Давай завтра? Ты во сколько на работу идешь?

– Тебе что, давно морду не били? – всерьез злился Серега.

– Мы еще посмотрим, кто кому набьет!..

Нафиса еще не успела поменять им приборы, а мужики уже отодвигали стулья, готовые драться, забыв не только о своем подопечном, но и о предмете спора.

– Стоп, стоп, ребята. Я ни с кем из вас не собираюсь никуда ехать. Остыньте, ваш хозяин уже поглядывает сюда.

Она отошла. Может, они и хорошие ребята, только это не Пашка, ни один из них даже близко не похож на него.

Татарочка привыкла к бесконечным комплиментам. И привыкла считать себя хорошенькой, как-то очень быстро уверилась в этом. Конечно, понятно, что половину комплиментов она получает благодаря водке: известно ведь, стоит мужчинам выпить и все девушки кажутся красивыми.

– Нафиса, стой, не торопись, – этот постоянный гость сегодня перебрал, схватил ее руку, держит, не отпуская: – Прекрасная Нафиса, кого ты мне напоминаешь?

– Не знаю…

– Детка, поехали со мной…

Он продолжал удерживать ее руку, говорил, улыбаясь, а руку сжимал все сильнее и сильнее.

– Поехали, ты мне уже столько раз обещала, но все время одни отговорки.

– Я сейчас отпрошусь…

– Не надо со мной шутить… – он говорил уже откровенно угрожающе.

Нафиса растерялась, она еще не умела выкручиваться из таких ситуаций.

– Да-да, я сейчас…

Наконец она ускользнула, шмыгнула на кухню.

– Хамид, помоги мне, пожалуйста, этот Никита Сергеевич достал меня…

– Подумаешь, достал ее… Ну и сходи с ним наверх, тебя не убудет… – у Вали сегодня плохое настроение.

– Зачем ты так, Валюша? Тебя ведь никто не заставляет проявлять благосклонность, ты сама решаешь, как себя вести, что же ты Фиску гонишь?

– А нечего строить из себя недотрогу. Что, ты девочка до сих пор? Вот видишь, молчит. Так что пусть сама разбирается.

Нафиса готова была расплакаться: надо идти в зал, а там этот Никита Сергеевич сидит, глаз не спускает со служебного хода…

– Не волнуйся, я разберусь… – Хамид пошел в зал.

Он подошел к «проблемному» столу, что-то сказал клиенту. Нафиса увидела, как у того растерянно открылся рот и он обеспокоенно поглядел вокруг.

– Что ты ему сказал, Хамид?

– Сказал, что ты пришла отпрашиваться, но я не отпустил, мне не нужны неприятности. Сказал, что ты девушка одного криминального авторитета и что лучше не связываться с тобой, что один такой поклонник уже на том свете. Иди, работай.