Туристы из ФРГ Людно и цветасто на вокзале… Недругов Не так у нас встречали. Нашенское «милости прошу» Ихнее «гут морген» заглушает. Только я с поклоном не спешу, Что-то мне под ложечкой мешает. Из Германии гостей Экскурсовод Провожал глазеть на стены-кручи. А в глазах моих Былого тучи Поднимались, Кроя небосвод. Я стоял И в прошлое глядел: Над Псковой Молчали грозно башни, Давний день, Как будто день вчерашний, Болью незабытою гудел. Юнкерсов кресты Опять в глазах, Кажется, земля насквозь пробита Бомбами. Земля моя в слезах, Кровью нашей русскою Залита. И не кто-нибудь — отец, Отец У стены под дулом автомата. Без промашки Бьет в упор свинец, Смерть-свинец немецкого солдата… Я ни в чём туристов не виню, Их тогда и не было на свете. За отцов Не отвечают дети. Но и память Не предашь огню!
Верность С годами тяжелее ноша И осторожнее шаги. Не скроет ямину пороша, В тени не спрячутся враги. Смотрю я ближе, Вижу дальше, Не ослепит и яркий свет. Я не лечу, Как глупый вальдшнеп, С открытым сердцем под дуплет. Мне прозевать зарю — Потеря, Как летом полю — Суховей. Я, время на минуты меря, Ничуть не становлюсь скупей. И мера радости иная, И горя мера уж не та. Но Русь Ржаная и стальная Не канет в прошлые лета. Иные у нее орбиты, Но взлет ее у той межи, Где у печальницы-ракиты, Навылет пулями пробиты, Солдаты держат рубежи. ТЕТЕРЕВИНАЯ ПОЛЯНА Тетеревиная поляна Сюда слетались Не впервые Драчливые тетерева. Им сосны нравились кривые И прошлогодняя трава. Слетались затемно, Сходились И славили весну и высь. И сотней зорь они светились И, как положено, — Дрались. Крыло в крыло — Сшибались гулко, Раскинув радугой хвосты… И никла дедовская «тулка», Не смея тронуть красоты. От света сказочного пьяный, Сосновый покидаю кров, И в честь меня Дает поляна Стозвонный залп тетеревов! Сохатый Давным-давно Он бродит в одиночку, Беду и радость Делит сам с собой, Осин промерзлых Горестные почки Жует неспешно замшевой губой. У ельника в затишке Греет тело На предвесеннем солнышке скупом. Но изморозь, Что по хребту осела, Не растопить и мартовским теплом. И даже к шуму Вовсе равнодушен: Не слышит потревоженных сорок, И грохота машинного дорог. Он лишь безмолвью ельника Послушен. Стоит, жует… И всё же сила сока, Что бродит тайно в почках молодых, Ударила по жилам Жарким током И заискрилась на боках крутых. И вздрогнул лес От радостного грома. Пропала белка молнией в снегах. Весенний зов, Как солнышко, весомо Сохатый нес На вскинутых рогах.
Листопад Срывает листья Осенний ветер, Мечутся, рыжие, на планете. В метелице знобкой Такая тревога!.. Прилягу устало У доброго стога. Прилягу, Озябшую спину согрею. А листья куда-то — Скорее, скорее… Вот-вот закричат беспокойно, Как птицы, Над полем продрогшим Начнут табуниться. Но листья — не птицы, Не сбиться им в стаи. Куражится ветер, Бездомных взметая. А рыжим — К земле бы холодной щекою, Окутать огромную Желтой тоскою! И хочешь не хочешь, И надо ль не надо — Вбираешь душой Маяту листопада. |
