Псковские мастера То не лебедь Выходила из реки И вставала Белокрыла и легка — Становили на Великой мужики Церковь-крепость, Словно песню, на века. Поприладилась плечом к плечу артель. На стене — Сам бог и князь — Мастеровой. По земле идет, играючи, апрель, Обжигает прибауткой ветровой: «Ох ты, Каменщиков псковская артель, Плитняков многопудовых карусель! Балуй, Балуй карусельной даровой, Словно не было годины моровой». Камнетесы на подручных: — Наддадим! — Прохлаждаются кафтаны под кустом. Скинул рясу даже дьякон-нелюдим. Ох не время нынче Тешиться крестом! Не в угоду Злым и добреньким богам, Не заради, Чтобы слава вознесла, — По горбатым, По отлогим берегам, Будто шлемы, — Подголоски-купола. Их оглаживали дальние ветра — От восточных гор И западных морей. Поосыпано вороньего пера У крещеных не крестом монастырей И незваный Часто жаловал гостёк Не молиться на резные купола… Только срок начальной силы Не истек — Та лебедушка стоит белым-бела. Позабыты именитых имена, Что звенели на устах Семи ветров. Но поныне мы хмелеем от вина, Поминая безымянных мастеров.  Гусляры То не песня в поднебесье лебединая, Перед бурей Не птенцов скликают гуси, — Взрокотали звончатые гусли. Шли калики с прибаутками да охами По векам, как по ступенькам. В стольный град Заявилися ватажно скоморохами: Слушай гусельки — Кто рад и кто не рад! Смерды слушали — Душою приосанились. А монахи да ярыжки — Прячут нос: Чуть стемнело — к володыке, Земно кланялись, Спешно стряпали на вольницу донос. И затеялось гонение на звончатые… Только видано ль, — Чтоб песню на Руси На кресте распяли и прикончили! Наши деды гусли пронесли Через все кресты и все запреты, Деды — Безымянные поэты! Ивану Малякову, отцу моему Прости, отец, Что память я тревожу. Так воды вешние Тревожат землю-мать. Я понимаю, Может, и негоже Житейской суетой ушедших донимать. Но мы без вас Подобны пустоцвету, — Луга без трав, К зиме — пустая клеть. Забывшим вас Не улыбаться лету И малого пути не одолеть! О ваших днях Рожденья и кончины Пускай себе молчат календари. Вы — наши И великие почины, И завтрашних дорог поводыри… Не зря, отец, В низинном нашем крае, Со мной встречаясь, Мужики опять, На «о» по-псковски Крепко упирая, И о тебе Не прочь потолковать. «Отвыкли мы от цокота копыт…» Отвыкли мы от цокота копыт, Но с давних пор Звенит он в наших душах, Как в позаброшенных церквушках Под куполами давний звон гудит. На все лады Не только в городах Поют заливисто веселые моторы. Нам по плечу подлунные просторы, Мы с веком Вроде бы в ладах. Так почему ж, Завидев иногда В строю машин Обычную повозку, Мы замираем возле перекрестка, Как будто с ней Простились навсегда? И раз в году, На празднике Зимы, Коней впрягаем В сани с бубенцами И норовим гнедых потешить сами, И, словно дети, Радуемся мы?! Иваны России В душе моей российские Иваны Как звезды в небе, — Нету им числа: Оратаи, Ваятели, Смутьяны И мастера иного ремесла. Коль памятью не слаб — Бери повыше: Князей, Царей Иванов Знала Русь. …Иван мой спит, Пожалуйста, потише! Но зашумите — Я не рассержусь. Ведь и в России Кое-кто из русских Улыбится ехидно: «A-а, Иван…» Безродным душам, Маленьким и узким, Доныне снится: Русь — не океан… В сараи, Как в музеи, Спрятав сохи, Мы землю нынче пашем всё равно, И на заре космической эпохи Земная суть — Обычной ржи зерно. И пусть наш век, Как паруса тугие, Орбиты рвет, Ликуя и грозя. Хоть Русь теперь не та И мы другие, Но без Иванов Нам — никак нельзя! |
