УТРО СЕНОКОСНОЕ Под полою у красавицы зари Отбивают косы косари: Звонкие литовки, будто тетива, Каждая по-своему поет. Замирая, слушает трава, Тянется, на цыпочки встает. Молоточки клювами стучат И с ресниц у девонек-девчат Склевывают звонко: «Чок, чок, чок!» — Золотинки — ласковые сны. Месяц, раскаленный пятачок, Стынет на ладони у сосны. Дробным цокотом молчунья тишина Поразбужена, зарей подпалена. По округе гул моторный вкривь и вкось Перестуком крепко-накрепко прошит. Спозаранку дело каждому нашлось, Только, чур, коль веселиться — от души: Видишь, зоренька откинула полу!.. — Пригласила нас хозяюшка к столу, На заречные луга с духмян-травой Всей деревнею на праздник даровой. ЗОВ Живешь заботой городскою, Насквозь прохвачен и прогрет. И вдруг под ложечкой заноет, Да так, что потемнеет свет… С чего бы, сам не понимаю, Тоской захолонуло в мае, Когда на влажных тротуарах Асфальт теплынью разморен: Его вздувает, что опару. Да что гудрон, когда бетон Зеленой молодью пропорот. И вроде город мне не в город. Так вот с чего тупая боль Отозвалась под сердцем гулом: Полями вешними пахнуло… И ты хоть как себя неволь — Уснуть не сможешь: Ночь, другую Все видишь землю дорогую С крутым опасным половодьем, Когда ручей под стать реке, А в нем березы налегке Бредут, смеясь над непогодьем. А бани, словно пароходы, В субботу густо задымят. И до потемок огороды Богато ведрами звенят. Листа березового запах, Моренного в жару сухом, Ложится в лунные накрапы Еще не сложенным стихом. В тех банях сверстники с устатку, Как боги в облаках парят… Я сладко шевельнул лопаткой, Как будто жаром тем объят. И до утра усну едва ли. Я знаю: ждут меня поля, Зовут, Зовут родные дали… Прости, отцовская земля! 1956 САМОЦВЕТЫ Задымилась густо над рекою, Избы запорошила сирень… Здравствуйте, Стихов моих герои, Жители сутулых деревень. Я не на побывку к вам, Не в гости. Зря плетешь недоброе, молва. Мне, что голубые угли в горсти, Ваши самоцветные слова. Их ковали прадеды веками На смолистых зоревых кострах, Как мечи, Грабастали руками И калили в водах и ветрах. Пращуры, в их силу свято веря, С ними в сечь на крестоносца шли, Их, Друзьям распахивая двери, Мы подносим, будто кошели. Приглядись: Горят слова, как блики Лунности, рассыпанной в ночах, Вспыхивают алостью гвоздики У любимых наших на плечах. Чудо-самоцветами-словами Сердце я врачую от невзгод. И всегда готов делиться с вами Всем, Что самородок мне дает. По нему в стихах моих поймете Даже недосказанное мной… Хорошо в сиреневом сумете Остудить дорог далеких зной! «Воздух зноен…» Воздух зноен, Спрессован туго, Свет как пламя над кромкой ржи. Над приречным широким лугом Резвокрылый чибис кружит. А мотор все гудит, И небо Захлебнулось голубизной, В нем стозвонная песня хлеба Раскаляет июньский зной. Перегретый мотор устало Напоследок вздохнул и затих. И такое вдруг заиграло, Засвистало, защебетало: Песен, песен-то, Сколько их! Ты катнул жернова-лопатки, Увлажненных не пряча глаз. Вот бы квасу теперь с устатку, Полведерка бы — В самый раз! Но деревни вдали не видно. А вода — Тут подать рукой. И хозяйской походкой завидной К быстрине ты идешь над рекой. Приняла раскаленное тело, Холодком обожгла чуток, Обжурчала, Такого напела: Набирайся силенок, браток! А потом расплескалась в смехе, Поумерила юный пыл: Делу — время, Часок — потехе, Будет, парень, Мотор остыл! ОСЕННЕЕ Поет над родимым болотом, Трубит журавлиная стая, Сентябрь раскидал позолоту — Ни счета, Ни меры, Ни края!.. А утро студено и мглисто, Заря багровеет над логом. И кличет вожак голосистый, Бедует не птичьей тревогой. Узнать бы, О чем они тужат, Какая их гонит неволя?.. Но встал — И молчишь на разлужье, Захлестнутый песней до боли. |