— Так он жив?

— Я позволю себе переспросить уважаемого паладина Геда: вы уверены, что вам следует знать ответ на этот вопрос?

— Амбротлин, я задаю эти вопросы не для своего удовольствия. Я действую по воле Великого Господина. И нужно это не мне, а королевству.

— Ну что ж, госпожа, да будет так. В таком случае я отвечу вам: да, он жив.

— Вы знаете, где он находится? Вам известно его имя?

— Здесь я вам помочь не могу, — сказал Амбротлин. — Вы до сих пор не спросили меня, почему он сам за все прошедшие годы не объявился в Чайе и не заявил о своих правах на престол. Я отвечу вам на этот не заданный вопрос: он ничего не помнит. Его память была уничтожена, стерта. Впрочем, если только… — На мгновение Амбротлин отвел взгляд, но затем снова пристально посмотрел в глаза Пакс. — Если бы… Мы, эльфы, не любим этого выражения, но в данном случае я позволю себе воспользоваться им. Так вот, если бы нападение произошло на обратном пути из эльфийского леса в Чайю, последствия пленения не были бы для принца такими ужасными. Пробужденные эльфийские способности уберегли бы его память и разум хотя бы в какой-то степени. Но случилось то, что случилось, и сейчас он не знает ни своего настоящего имени, ни титула. Когда принц вернулся в Союз Восьми Королевств, человек, взявший его к себе на службу, случайно догадался, кем он может быть. Но, будучи человеком мудрым, он справедливо рассудил, что бывшему наследнику больше нет места при королевском дворе. Поэтому он решил не говорить мальчику ничего о его прошлом.

— Кто этот человек? — спросил барон Хальверик. — Где это случилось? В Лионии? В Придите?

— Я не могу вам помочь, — повторил Амбротлин.

— Не можете или не хотите? — жестко переспросила Пакс.

— Уважаемая госпожа, я все сказал. Мы, эльфы, не считаем его способным занять трон королевства. У него был шанс проявить свою наследственность и волю к обладанию властью. Он не воспользовался им и отступил.

— Почему вы его не исцелили? — неожиданно вступил в разговор Бельварин. — Неужели вы не могли применить все свои магические способности сразу же, как только нашли его после нескольких лет отсутствия?

Амбротлин приложил к груди руку, давая этим понять, что готов поклясться в искренности своих слов.

— Мы не могли сделать этого, не рискуя причинить огромный вред как самому наследнику, так и всему королевству. Если бы нам удалось, скажем, восстановить в памяти принца его имя и титул и при этом оставить его без составлявшего часть его разума чутья эльфийских миров, что бы с ним тогда стало? Мы решили даже не пытаться. Бывает, что само время лечит лучше, чем любая магия — эльфийская или человеческая. Мы стали ждать. Мы наблюдали за ним издали. Ни единого ростка, который нам следовало бы лелеять и выхаживать, в нем не появилось, и мы не желали приносить еще больше смятения и хаоса в душу того, кто и так изрядно настрадался и многое перенес в своей жизни. — Выждав, пока уляжется поднявшееся в зале волнение, Амбротлин закончил свою речь:

— Что касается вопроса о престолонаследии, я повторяю: мы не будем давать королевскому дому советов. Но вынужден сообщить вам, что мы не станем никоим образом помогать вам разыскивать того, кого не считаем способным взойти на престол и править этим королевством. Если вам удастся найти его самим, несмотря на все наши предостережения… ну что ж, тогда посмотрим.

Внимательно слушая эльфа, Пакс вдруг почувствовала в себе неизвестно откуда взявшуюся уверенность, что ключ к разгадке у нее уже есть. Нужно было время, немного тишины и спокойствия, чтобы сложить вместе рассыпавшуюся перед ней мозаику. Разумеется, в течение следующего часа о тишине и спокойствии нечего было и думать. Правящий Совет Лионии гудел, как пчелиный улей. Члены Совета стали подсчитывать, сколько лет должно быть теперь принцу, они пытались догадаться, кем он мог стать и в каких краях поселиться. Этими вопросами пэры и бароны одолевали эльфа. Тот вежливо, но непреклонно уходил от какого бы то ни было конкретного ответа. Пакс отошла в сторонку, к камину, и попыталась сосредоточиться на том, что успела услышать за предыдущий день и за время, прошедшее с начала заседания Совета. Время от времени она прислушивалась и к тому, что происходит в зале. Наконец, когда она поняла, что одни и те же предположения и догадки, высказываемые одними и теми же членами Совета, начали повторяться по третьему разу, Пакс решительно подняла руку, призвав всех к молчанию. В зале действительно мгновенно воцарилась тишина.

— Дамы и господа! Почтенные члены Совета и уважаемые эльфы! — обратилась к собравшимся Пакс. — Я повторю вам, что цель моего появления в Лионии — найти наследника вашего престола и помочь ему взойти на трон. Это невозможно без вашей поддержки. И я должна заручиться вашим согласием признать того короля, которого я разыщу и приведу к вам. — Пакс сама удивилась, как легко и спокойно произнесла она эти дерзкие слова. Судя по всему, боги действительно по-особому подвешивали ей язык, когда намеревались с ее помощью донести что-то до смертных. — Итак, я отправляюсь на поиски принца и вернусь либо с ним, либо с его наследниками. Согласны ли вы на это?

Члены Совета какое-то время поспорили между собой. Некоторые из них считали, что лучше все же возвести на трон уже имеющегося в их распоряжении паладина, чем дожидаться, пока найдут — неизвестно еще, живого ли — принца, который к тому же, если верить эльфам, абсолютно не годится на роль правителя и недостоин даже усилий, которые будут затрачены на его поиски. Пакс пришлось еще раз твердо отказаться от предлагаемой ей короны, и Правящий Совет, не видя другого выхода, был вынужден согласиться с ее предложением. Последним свое согласие выразил Амбротлин. Эльф лишь кивнул головой, а перед этим долго и пристально смотрел Пакс в глаза.

— Если вы найдете его и сумеете доказать нам, что скопившийся в нем за все эти годы гнев не разорвет на куски наше королевство, мы признаем его. И если нам это удастся, мы попытаемся восстановить его эльфийские способности.

— Да будет так, и да исполнится воля Великого Господина, и пусть пребудет с нами наш небесный покровитель Гед! — торжественно произнесла Пакс и добавила:

— Я верю в то, что мы найдем принца и что он сможет достойно править этим королевством. Иначе боги не стали бы отправлять меня в этот поход.

— Да будет так! — со вздохом сказал Амбротлин. — Если действительно дело обернется так, что злые козни окажутся разрушены, то безмерная радость посетит наш эльфийский род — род Источника.

— Я собираюсь задать вам множество вопросов, — сказала Пакс, — и с вашей стороны самым мудрым решением будет не пытаться уйти от ответов, а, наоборот, отвечать по возможности полно, четко и, разумеется, искренне.

Эльф удивленно поднял брови, и на его губах мелькнула насмешливая улыбка.

— Что я слышу? Человек, пусть даже паладин, собирается учить эльфов тому, что есть мудрость? Впрочем, пожалуй, к этому все и идет. Ладно, посмотрим, как оно обернется в будущем. Разумеется, я отвечу на все вопросы, и клянусь своей честью и честью своего рода, что в ответах моих будет только правда. Пусть это поможет восстановить мир и покой в Лионии!

— Раз уж вы решили, что ваш долг — найти наследника нашего престола, — начал свою речь капитан рыцарей Фалька, — мы, в свою очередь, считаем своим долгом попытаться помочь вам в этом благородном деле.

Пакс не могла не улыбнуться, глядя на выражение его лица.

— Вы знакомы с Верховным Маршалом Арианией? Лицо рыцаря дрогнуло, но он спокойно ответил:

— Да, мы как-то встречались с ней в Верелле. Потрясающая женщина.

— Может быть, она успела посвятить вас в некоторые тайны моего прошлого? — с полным безразличием на лице осведомилась Пакс.

— Ну… — Фалькианец явно растерялся, получив столь дерзкий вызов. — Да хранит меня Фальк! — выдохнул он наконец. — У меня нет никаких причин сомневаться в том, кто вы и являетесь ли той, за кого себя выдаете. Всем известно, что паладины не могут лгать, не потеряв своих способностей. Если говорить совсем честно, то мое несколько настороженное к вам отношение вызвано лишь тем, что я в какой-то мере считаю: рыцарь ордена Фалька вполне управился бы с тем делом, для исполнения которого Великий Господин назначил одного из паладинов Геда.