Задернув шторы и погасив свет, Габриелла сидела в темной гостиной и смотрела по телевизору новости. Главной темой по-прежнему оставалась кража картины Моне, только на этот раз на экране появилась фотография Кевина.

— …Сегодня арестован в связи с крупнейшей в истории штата кражей… Бизнесмен Кевин Картер… — неслась из телевизора возбужденная скороговорка ведущего.

Кадры, отснятые в ее магазине, мелькали по мере продолжения сообщения. Камера показывала полицейских, выносящих вещи Кевина, его компьютер и папки с бумагами.

Полицейские опустошили его письменный стол и обыскали магазин в надежде обнаружить краденые вещи. Габриелла уже знала все, о чем говорилось в репортаже, потому что присутствовала при обыске. Она приехала в магазин и наблюдала за всем происходящим. Бок о бок с Марой, Фрэнсис и Рональдом Лоуменом, своим адвокатом. Со всеми, кроме Джо.

Джо так и не вернулся.

Краже была посвящена и вторая часть выпуска новостей. В одном углу экрана появилась фотография Шелкрофта, в другом — Кевина, а за кадром звучали ответы представителя полиции на вопросы репортера:

— С помощью информатора мы некоторое время вели наблюдение за мистером Картером…

Габриелла перестала дышать, опасаясь, что офицер сейчас назовет ее имя, но он, разумеется, ничего подобного не сделал. С облегчением переведя дух, Габриелла выслушала банальные сентенции репортера по поводу морального облика охотников за чужим добром, затем на экране появились мистер и миссис Хиллард и выразили благодарность полиции города.

Выключив телевизор, Габриелла бросила пульт дистанционного управления на диван рядом с телефоном.

Джо так и не позвонил.

Жизнь ее разбивалась на мелкие кусочки на виду у всего мира. Ее деловой партнер, человек, которому Габриелла верила настолько, что считала своим другом, оказался вором. В новостях не упоминалось ее имя, но наверняка все, кто ее знал, считали ее причастной к этому делу. Она намеревалась обсудить со своим адвокатом дальнейшие возможные для нее варианты, такие, как закрытие магазина и открытие его вновь под другим названием, но Габриелла не знала, хватит ли ей мужества начать все заново. Она подумает об этом, когда пройдет шок и она обретет способность ясно мыслить.

Зазвонил телефон, и у Габриеллы внутри все сжалось.

— Алло, — не дожидаясь второго звонка, ответила она.

— Я сейчас смотрела новости, — без предисловий начала ее мать. — Я еду к тебе.

Габриелла разочарованно вздохнула.

— Нет, не надо. Я скоро сама к тебе приеду.

— Когда?

— Сегодня вечером, попозже.

— Тебе не следует оставаться одной.

— Я жду Джо.

Закончив разговор с матерью, Габриелла приготовила ванну, добавив в воду лаванды и мяты. Она поставила телефон рядом с ванной, но, когда он зазвонил снова, это вновь оказался не Джо.

— Новости смотрела?

— Смотрела, Фрэнсис. — Габриелла вторично попыталась скрыть разочарование. — Послушай, я перезвоню тебе. Я жду звонка Джо.

— А почему бы тебе самой ему не позвонить?

Потому, что у нее нет номера его домашнего телефона и в телефонном справочнике он тоже отсутствует. Габриелла уже смотрела… дважды.

— Нет, я уверена, что он сам позвонит, когда вернется с работы. На работе он скорее всего не сможет говорить со мной об этом деле.

И о них двоих тоже. И о том, что теперь будет.

Когда Фрэнсис повесила трубку, Габриелла выбралась из ванны и надела новые шорты цвета хаки и белую майку. Она оставила волосы распущенными, поскольку считала, что Джо так нравится больше всего. Она даже не пыталась уговорить себя, что не ждет у телефона. Как ни старайся, себя не обмануть. С каждой минутой Габриелла испытывала все большее напряжение.

Она даже не знает номер его телефона. Если ей потребуется поговорить с ним, придется звонить в полицейский участок или послать сообщение на пейджер. Габриелла занималась с ним любовью, и Джо тронул ее сердце так, как до него не удавалось еще ни одному мужчине. Он заставил ее тело реагировать на ласки с такой страстью, какой Габриелла доселе не испытывала. Это было больше чем просто секс. Она полюбила Джо, но не знала, как от относится к ней, и от этого сердце ее замирало. Неопределенность сводила Габриеллу с ума, и ощущений хуже она в жизни не испытывала.

Они занимались любовью, а потом Джо сбежал из ее дома, оставив впечатление, что ему поскорее хотелось исчезнуть. Да, Габриелла знала, что выбора у Джо не было. Разумом она понимала, что подобный его уход был продиктован обстоятельствами, но Джо даже не поцеловал ее на прощание. Даже не оглянулся!

От звонка в дверь Габриелла вздрогнула. Посмотрев в дверной глазок, она увидела Джо. У нее перехватило дыхание, сердце болезненно сжалось.

— Джо! — воскликнула Габриелла, распахивая дверь.

Больше ей не удалось вымолвить ни слова, ибо эмоции захлестнули ее. Полным страсти взглядом она окинула Джо от волос, черной майки и джинсов до черных ботинок. Взгляд Габриеллы снова переместился к чрезвычайно мужественному лицу Джо, на котором, как обычно к вечеру, пробилась щетина. Габриелла не могла оторвать глаз от чувственных губ, которые лишь несколько часов назад прижимались к внутренней стороне ее бедер.

— Ты смотрела новости? — спросил Джо, и что-то в его тоне и позе насторожило Габриеллу. — Ты говорила со своим адвокатом?

— Да. Ты войдешь?

— Нет. Это ни к чему. — Джо даже отступил на шаг. — Но я хочу поговорить с тобой о произошедшем между нами сегодня утром.

Прежде чем он успел раскрыть рот, Габриелла уже поняла, что Джо скажет.

— Не говори, что тебе жаль, — предостерегла она, ибо знала, что сердце ее не выдержит, стоит ей услышать слова сожаления, словно произошедшее между ними было ошибкой. — Не говори мне, что этого не должно было случиться.

— Если не сказать, это будет несправедливо, Габриелла. Это была моя вина. Ты стала моим тайным осведомителем, и есть строгие нормы и правила, как мне следует себя вести с тобой. Я нарушил эти правила. Если ты хочешь поговорить с кем-нибудь из отдела внутренних расследований, могу сообщить имя того, к кому обратиться.

Он снова говорит о правилах. Габриелле было наплевать на правила и на условности, и, кроме Джо, она не хотела говорить ни с кем. Он вспомнил о том, что они делали, но ни словом не обмолвился о своих чувствах. Пусть он не любит ее, но он должен чувствовать незримую связь между ними.

— Я был не прав и очень сожалею.

Подобное признание отозвалось в сердце Габриеллы острой болью, но у нее не было времени обращать внимание на боль. Если она промолчит, Джо уйдет, не узнав, что творится у нее в душе, и ей придется вечно терзаться вопросом, важно ли ему было знать это.

— А я ни о чем не жалею. Вряд ли ты поверишь, но я должна испытывать к кому-то глубокие чувства.

На губах Джо мелькнула усмешка, но Габриелла зашла слишком далеко, чтобы сейчас отступить.

— Я не знаю, как это произошло, — продолжила она. — До последних дней я вообще не могла понять, что ты мне очень нравишься. — С каждым произнесенным ею словом Джо становился все мрачнее. — Я никогда раньше не влюблялась по-настоящему. Не скрою, несколько лет назад мне казалось, будто я влюблена, но то, что я чувствовала тогда, ничто по сравнению с моими чувствами к тебе. Я никогда не знала ничего подобного.

Джо потер виски и лоб.

— У тебя был по-настоящему трудный день, и я думаю, ты в небольшом замешательстве.

Габриелла взглянула в его усталые глаза, которые сейчас напоминали цветом расплавленный шоколад.

— Ты полагаешь, я не способна разобраться в собственных чувствах? Я взрослая и не путаю секс с любовью. Случившемуся сегодня существует только одно объяснение. Я влюблена в тебя.

Руки Джо безвольными плетьми упали вдоль туловища, лицо помрачнело, и неловкое молчание повисло в воздухе.

— Я сказала, что влюблена в тебя, — нарушила затянувшуюся паузу Габриелла. — У тебя есть мнение по этому поводу?