Однажды Мелия встала поздно, с трудом вытянув себя из постели. Готовить было лень, и она прослонялась по гостиной и кухне до середины дня. Сидя в ночной рубашке перед телевизором, проголодавшись, жевала сухие кукурузные хлопья. Она уже давно не ходила за продуктами, и есть в доме практически было нечего.

В дверь позвонили, и Мелия, с недовольным видом сняв с колен тарелку, пошла к двери. Вероятно, это мать или кто-то из невесток. Все считали своим долгом спасти ее и придумывали массу предлогов, чтобы то и дело забегать к ней.

Мелия, конечно, ценила их любовь и заботу. Но хотелось только одного — чтобы оставили в покое. И именно сейчас, чтобы она могла без помех доесть свой попкорн.

В глазок ей удалось увидеть только модную сумочку, все остальное оставалось вне поля зрения.

— Кто там? — подозрительно спросила она.

— Это я, Николь. Мелия, открой, пожалуйста.

Мелия прислонилась лбом к двери и застонала.

Она разбита — и морально, и физически. Еще одно напоминание об Эрвине просто убьет ее.

— Надо поговорить! — крикнула Николь. — Это касается Эрвина.

Почему-то ее слова возымели действие. Только что Мелии не хотелось никого видеть. Но стоило Николь произнести имя Эрвина, как девушка тотчас же распахнула дверь. Свет ударил в глаза, она стояла на пороге, болезненно щурясь от солнца.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Николь, заходя в дом.

— Так же, как и выгляжу, — пробурчала Мелия, закрывая дверь. — А как там Эрвин?

— Так же, как и ты.

Николь прошла в комнату, сняла с кресла кипу газет и уселась, по-видимому устраиваясь надолго.

— Где же Тедди? — пробурчала Мелия.

Николь скрестила ноги и, поудобнее усаживаясь в кресле, всем своим видом показывала, что у нее куча времени.

— Мама забрала сынишку на целый день. — Последние слова она подчеркнула особо.

Так, значит, Николь не уйдет, пока не добьется своего.

— Маме сказала, что иду к врачу. Я действительно иду, только позже, — продолжала Николь. — По-моему, я опять беременна. — Глаза женщины засветились счастьем.

Как ни была Мелия морально подавлена, она нашла силы искренне порадоваться за подругу.

— Я понимаю, что режу по больному, — сочувственно произнесла Николь. — Но все-таки, что у вас произошло?

— Думаю, уже всем известно. — Мелии не хотелось излагать мучительные подробности. Да и какой смысл?

Николь издала короткий смешок.

— Откуда? От Эрвина? Да из него слова не вытянешь. Мы с Джорджем пытались поговорить с ним, но от него ничего не добьешься.

— Поэтому ты пришла ко мне?

— Именно поэтому.

Николь и впрямь была настроена решительно и не собиралась уходить ни с чем.

— Не надо, Николь, — покачала головой Мелия, борясь с внезапно нахлынувшими слезами. — Это слишком больно.

— Но вы ведь так любите друг друга.

— Вот потому нам так нелегко. Но это — единственно, правильное решение.

Николь нетерпеливо взмахнула рукой.

— Вы просто пара идиотов. Что ты собираешься делать дальше?

— Я уезжаю из Фриско, — неожиданно для себя заявила Мелия.

Решение пришло внезапно, но почему-то в глубине души Мелия сознавала, что оно правильное. Больше нельзя переползать из одного дня в другой без мыслей о будущем. Нельзя вечно хоронить себя в прошлом. Это — не жизнь. Но здесь по-иному не удастся. Невозможно жить в этом городе, в этом штате, чтобы на тебя не сыпались новости о Хилмэнах. Казалось, дня не проходило, когда бы имя отца Эрвина не мелькало там и сям в новостях. Что же говорить о том времени, когда Эрвин будет работать в городском совете?

Бежать — вот единственный выход.

— Куда же ты уезжаешь? — поинтересовалась подруга.

Какая разница, лишь бы подальше отсюда, подумала Мелия.

— На восток, — брякнула первое, что пришло на ум. — Говорят, в Колорадо очень красиво.

В самом деле, куда бы ни поехала, учителя нужны везде, и не придется долго искать работу.

— Но это же очень далеко! — воскликнула Николь.

Чем дальше, тем лучше, мрачно подумала Мелия. Родители, естественно, станут возражать — пусть возражают. Впервые за две недели у Мелии появилась какая-то цель в жизни.

Родители обязательно скажут, что она убегает от трудностей. Это действительно так, но в некоторых случаях бегство необходимо. Мелия, кстати, вспомнила, как отец объяснял однажды братьям, что иногда настает момент, когда понимаешь, что победить невозможно. Тогда самое разумное — отойти в сторону. Теперь в подобной ситуации очутилась Мелия.

— Большое спасибо тебе за заботу, — сказала она, воспрянув духом. — Когда ребенок родится, напиши мне.

— Хорошо, — грустно кивнула Николь.

Расстроенная и обескураженная, Николь поднялась с места. На прощание подруги крепко обнялись, обещая писать друг другу.

Наконец Мелия очнулась от оцепенения и ощутила прилив энергии. Переоделась, позвонила друзьям и распахнула окна, впуская в дом солнечный свет. За несколько часов она сделала больше, чем за предыдущие две недели. Самое трудное, что предстояло, — объявить родным о решении уехать, но даже это Мелию не смущало. Желание действовать кипело в ней. Итак, сегодня вторник. В следующий понедельник побросает все что можно в машину и возьмет курс на восток. А как только устроится на новом месте, пошлет за мебелью.

Пока Мелия раздумывала, как преподнести свое решение родителям, позвонил отец и сообщил радостную новость. Ему переслали чек на сумму, вложенную в «Джервис консалтинг». Кроме того, Эрвин порекомендовал опытного консультанта в области финансовых операций.

— Как все хорошо! — Звучавшая в голосе отца радость стала лучшей наградой. Она правильно сделала, обратившись за помощью к Эрвину, пусть даже это разбило ей сердце. Отец вернул не только пропавшие деньги, он обрел чувство собственного достоинства и веру в справедливость.

— Мне нужно очень серьезно поговорить с вами, — сказала Мелия, внутренне настраиваясь на разговор. — Приеду через полчаса.

Убедить в своем решении родителей, как она и предполагала, было нелегко. Но, отвечая на нескончаемый поток возражений, Мелия осталась тверда. Она уезжает из Фриско, чтобы начать новую жизнь.

К удивлению девушки, братья поддержали ее. Фред сказал, что она достаточно взрослая, чтобы принимать решения сама. Эти слова почему-то подействовали на родителей больше, чем все предыдущие аргументы.

Последний день перед отъездом Мелия провела с матерью. Вероника солила в кухне огурцы и украдкой смахивала слезы.

— Доченька! Как же без тебя? — наконец не выдержала мать.

Сердце Мелии сжалось.

— Мама, почему ты говоришь, точно никогда больше меня не увидишь и не услышишь? Обещаю, что буду звонить не реже раза в неделю.

— Смотри, звони в те часы, когда тариф дешевле, — заботливо предупредила привыкшая экономить Вероника.

— Обязательно, — заставила себя улыбнуться дочь.

— Я разговаривала с Эрвином, — как бы между прочим обронила Вероника, укладывая дольки чеснока в простерилизованные банки.

У Мелии внезапно застучало сердце.

— Я сказала ему, что ты уезжаешь. Знаешь, что он ответил?

— Что? — не владея собой, почти выкрикнула девушка.

— Эрвин сказал, что тебе лучше знать. — Мать немного помолчала, как бы взвешивая слова. — Вообще он показался каким-то странным. Почему-то жаль этого мальчика. Но меня больше беспокоишь ты.

— У меня все в порядке, мама.

— Знаю, доченька. Ты из семьи Парсонс, а все мы — люди сильные.

Вслед за матерью Мелия укладывала в банки зонтики укропа.

— Ты никогда мне не рассказывала, что произошло между вами, — продолжала Вероника. — Да это и не нужно. У меня ведь есть глаза и уши. Как я понимаю, тут каким-то образом замешана его семья.

Да, Вероника, оказывается, все понимала. Мелия удивилась проницательности матери.

— Принесли почту, — объявил, спасая положение, вошедший Стивен Парсонс. — Я заказал в туристическом агентстве проспекты круиза по островам Тихого океана. Когда управитесь со своими банками, давайте сядем и вместе посмотрим, что там предлагают.