— Не обращались ли к вам люди, разыскивающие… уран, плутоний… ядерную взрывчатку? — Мозг ее словно взорвался. Ужас расширил глаза ее, пока гость безжалостно договаривал свои мысли. — У нас есть причина полагать, что уже в течение многих лет кто-то собирает ядерные боеприпасы. Неизрасходованные ракеты, снаряды, уцелевшие после Смертных Времен где-нибудь в забытых уголках. Конечно, агенты маураев давным-давно как будто бы собрали делящиеся вещества со всего света — я полагаю, что в этом нет причин сомневаться — а потом, надежно упрятав смертоносный груз, затопили его в самой глубине моря…

Недавно — мне не сообщали причин, но я полагаю, потому, что маураи сделали соответствующие предупреждения императорскому двору — недавно мы разослали свои экспедиции по всей Юани, разыскивая забытые заряды; огромные в своих пусковых шахтах или прежде мобильные, брошенные старой мериканской армией, когда она рассеялась и погибла. Мы сумели обнаружить подобное оружие и в достаточном количестве; но все боеголовки отсутствовали. Причем они были сняты не маураями, сотни лет назад посещавшими наши края, но кем-то в течение последних десяти или двадцати лет. Об этом можно узнать по царапинам на металле, по степени их окисления… Стало быть, так: некто опять вознамерился оседлать под себя весь мир. А Юань занимает лишь часть тех земель, на которых древние держали свое оружие… Не хочу вас обидеть, преподобная госпожа, но Красная не обладает ни людскими ресурсами, ни организацией, способной провести подобное дело с необходимой тщательностью. Нам придется обследовать глухие места, чтобы обнаружить забытые дьявольские устройства; быть может, нам удастся понять, кто роется в их могилах. Тянь-Дзян лично написал вашему Верховному господину. Они согласились, что юанезские экспедиции должны совершить это дело. Я возглавляю первый отряд.

Гость откашлялся и умолк; на этот раз Ганне показалось, что более всего он хочет глотнуть из фляжки на поясе, в которой, бесспорно, был крепкий напиток.

«Неужели я обезумела! — простонала она в душе. — Как можно браться за столь ужасное занятие?» Она заставила свои мышцы расслабиться, несколько раз глубоко вздохнула и мысленно прочитала мантру, обратившись к мандале. Через несколько секунд она смогла ответить спокойно:

— Я понимаю вас, нойон, и всем своим существом желаю помочь вам. Если такой враг вновь поразит Гею, Жизненная Сила ее может найти более радикальные целительные меры, чем новое Смертное Время. Но я боюсь, что у меня нет никакой информации на интересующую вас тему.

— Возможно, вы ею располагаете, не зная того; что, если где-то в грудах книг отыщется ниточка, которая приведет к удаче.

— Сомневаюсь. Но я немедленно распоряжусь, чтобы мой персонал безотлагательно приступил к этому делу, однако за истекшие века древняя коллекция прекрасно каталогизирована и индексирована. Наши новые приобретения, конечно же, окажутся бесполезными, не так ли?

— Возможно, и нет. Кто знает? Быть может, найдется какое-нибудь упоминание… мало ли что мог заметить какой-нибудь траппер в дремучих лесах. Кстати, преподобная госпожа, наверное, многие стремятся узнать об этом. Вы должны проследить за такими, в особенности за теми, кто пользуется старыми книгами.

— Верно. — Ганна, хмурясь, помедлила. — Извините, но я не сомневаюсь в том, что здесь никто не исследовал наши фонды в поисках интересующих вас данных. Если вы считаете, что подобное возможно, нойон, согласитесь, насколько это неумно. Зачем преступникам оставлять здесь улики, способные изобличить их?

«Нет, — подумала она, — такие исследователи уйдут прямо в леса, к берегам озер: бдительные и внимательные, умеющие задавать невинные с виду вопросы местным жителям. Можно попробовать отыскать этих людей, нойон, однако, с моей точки зрения, занятие безнадежное. Наивным лесовикам эти изыскатели могли выдать себя за кого угодно, в зависимости от ситуации. Двадцать лет целенаправленных исследований, так выходит, нойон? Возможно, мы опоздали». И она не смогла унять дрожь.

Внезапно, посещая владения, принадлежащие Клану в Восгезах[58], Таленс Донал Ферлей охнул, схватился за грудь и пал мертвым.

Этого совершенно не ожидали. Успев разменять восьмой десяток, он сохранял телесную бодрость, не прибегая для этого к иным искусственным приспособлениям, кроме очков, а мужчины Ферлеев нередко доживали до девяноста. Негласная, но неоспоримая уверенность в том, что сеньоры Кланов изберут его Капитаном, когда одряхлевший Тома Сарк скончается, развеялась сама собой.

Этого хотели многие, не желая зла своему главе государства, но ощущая необходимость в том, чтобы Доменом правила более твердая рука. Годы принесли много новых угроз и надежд: торговцы и товары извне, а превыше — иноземные идеи разрушали старинные аксиомы. Более того, наземники все чаще косились на власть Скайгольма, а молодые аэрогены начинали считать подобные помыслы справедливыми. Геанство обретало вновь обращенных, но доктрина их грозила революцией… она сулила разрыв с теми, кто придерживался традиционных верований, грозила затяжной гражданской войной и распадом Домена. За Приниями[59] женерал Эспейни зализывал свои раны, полученные в Италье, копил силы и дожидался первой возможности. Племена за Рином, наперекор прежней отсталости объединялись, образовывая конфедерацию, которая не могла не оказаться могущественной, и уже закупала оружие за рубежом. Новая Эра Изоляции была немыслима — экономика сделалась чересчур зависимой от внешней торговли, а потому и от хода событий по всей планете. Кроме того, в последнее время офицеры разведки то и дело получали зловещие вести от своих коллег-маураев…

И вдруг умер Таленс Донал Ферлей.

Похороны его были обставлены всеми подобающими почестями. Тело его, обернутое в триколор далеких предков, подняли в небо — в Скайгольм, а за ним и всех сеньоров, способных участвовать в церемонии; конечно, первое место было отведено непосредственной родне. Розенн, его жена, и Катан, мать его сына, стоя бок о бок, вознесли молитвы — первая на франсее, вторая на брежанеге, а потом вдвоем на англее. Иерн вел процессию по коридорам, опустив горизонтально древко свернутого стяга; за ними маршировал караул шлемы с плюмажами на локте, барабаны выбивали медленную дробь. В погребальной камере музыка была более тихой, произнесли несколько хвалебных речей, и капитан Тома прочел Отходную. А потом гроб скользнул за стальную дверь, на которой был выгравирован текст двадцать третьего Псалма[60]; вспыхнул белый огонь лазера; крышка люка, на которой чеканные слова призывали аним, распахнулась, и пепел Таленса Донала Ферлея унесли с собой ветры верхних небес.

После поминального обеда сеньоры сошлись на Совет. Невзирая на то что Иерну было всего двадцать шесть лет от роду, они избрали его в свои ряды… Не из уважения к памяти его отца. Власть сеньора — право голосовать по всем делам, касающимся Домена, служить управляющим и судьей — никому не предоставлялась просто так: ведь ни один Клан не мог иметь более одного сеньора на сотню взрослых членов. Все видели силу Таленса Иерна Ферлея, разумного, пусть и не совсем еще зрелого человека, его надежный, хотя слегка игривый характер; драматическая фигура нового сеньора импонировала не только аэрогенам, но и пейзанам — от Брежа до Дордойни и далее. Он будет полезен в Совете. И, быть может, его следует выбрать Капитаном.

Замок Валдор всегда был уединенным. Неподалеку от южной границы Домена высился он на крутом утесе, служа базой милиции, сдерживающей налетчиков, обитавших на высотах Приниев, от набегов на фермы и города. Варвары помалу утихомиривались, приобщались к цивилизации; наконец, Эскуал-Эрриа Норд выделилась в качестве штата. Однако высокогорья могли прокормить лишь горстку пастухов, поддерживавших тесные связи со своей родней за границей — в Иберье, чем с гасконцами к северу от них. Когда эспейньянцы оправились, восстановилась и коммерция, но торговцы обычно горным проходам предпочитали морские дороги; так что, за исключением военной поры, Валдор редко посещали гости, а посему многие из Таленсов, владевших замком, старались проводить там как можно меньше времени. И лишь некоторые сумели одолеть местный язык — трудный и не родственный ни одному из языков Юропы. Им пряходилось прибегать к услугам переводчиков, чтобы общаться с личностями, не владеющими англеем или франсеем.