– А что, если они продадут грузовик?

– Чепуха, это сущая развалина, стоит там уже тысячу лет.

Когда мы вернулись к машине, я пообещал Андре попытаться ему помочь.

– Я служу у одного человека по имени Мофасс. Он управляет несколькими многоквартирными домами, – сказал я.

– Ну и что?

– Позвоню ему и попрошу поместить вас в одном из его мексиканских домов. А потом пошлю туда Хуаниту.

Я достал три сотни долларов из кармана рубашки и вручил Андре.

– Трать не спеша, парень. Тебе, похоже, придется исчезнуть надолго.

Я оставил Андре в гостинице на Буена-Виста. Вернувшись домой, позвонил Мофассу и попросил подыскать комнату для Андре.

– А кто будет платить? – спросил Мофасс.

– Я.

– Это неправильно, мистер Роулинз. Владелец не должен платить за своих постояльцев, – проворчал он.

А потом я позвонил Хуаните.

– Это ты, Изи? – Голос ее смягчился, как только она узнала меня.

– Андре в гостинице в центре города, милая, – сказал я.

Сообщив ей адрес, я добавил:

– У него есть немного денег, и он очень напуган.

– Ты хочешь, чтобы я к нему поехала? – спросила она так, словно вся ее дальнейшая жизнь зависела от моего решения.

– Да, – сказал я. – И послушай, Хуанита.

– Слушаю, Изи.

– Пожалей парня, не рассказывай ему о нас.

– Не беспокойся, милый, я сохраню эту тайну вот здесь.

Я не мог ее видеть, но ясно представлял, где была ее рука.

Я подъехал к своему дому под стук молотков. На крыльце орудовали трое. Двое из них плотничали. Окна, я заметил, уже перекрещивали доски, опечатанные ярко-желтыми ленточками. А теперь эти люди вбивали гвозди в свежее дерево моей передней двери.

– Что вы здесь вытворяете, мать вашу? – заорал я.

Все мужчины были белые, в черных костюмах. Когда троица обернулась, я узнал одного из них, и этого было вполне достаточно.

– Мы опечатываем ваш дом, – сказал инспектор Лоуренс, – чтобы предотвратить сокрытие собственности, которая по справедливости принадлежит федеральному правительству.

– Что?

Вместо ответа Лоуренс отодрал от стены листок бумаги и вручил мне. Предписание федерального судебного исполнителя. Моя собственность временно конфискуется до тех пор, пока не будет установлена ответственность за неуплату налогов. Это было все, что я понял. Документ подписали двое судей, а также налоговый инспектор Реджинальд Арнольд Лоуренс.

Я разорвал бумажку пополам и, минуя налогового инспектора, подошел к одному из судебных исполнителей и сказал:

– Брат, я не знаю, что вы бы сделали, захвати кто-нибудь ваш собственный дом. К тому же ФБР гарантировало мне покровительство, пока я не выполню порученное задание.

Судебный исполнитель, коротышка с голубыми глазами и редкими светлыми волосами, прилипшими к черепу, вспотел, вгоняя гвозди в стены.

– Я ничего об этом не знаю, мистер Роулинз. Просто исполняю приказ.

– Но ведь это мой дом! Там вся моя одежда, обувь, моя записная книжка. Я остался безо всего на улице.

Судебные исполнители переглянулись, и я понял – они мне сочувствуют. Какому порядочному человеку по душе выгонять хозяина из его дома.

– Продолжайте, Астер, – сказал инспектор. – Мне пора домой.

– Он имеет право получить какое-то разъяснение, – решился возразить Астер. – Ведь мы запираем его дом, лишая всего, кроме вещей, которые у него при себе.

– Таков закон, – заявил Лоуренс. – Мы руководствуемся только законом, поэтому я здесь. Я исполняю свой долг и требую того же от вас.

Лоуренс посмотрел на них сурово, и мужчины снова взялись за молотки.

Целую минуту я не мог вымолвить ни слова. Чуть не задохнулся от злости. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.

– Вы не можете этого сделать, – наконец сказал я.

Я произнес эти слова, потому что боялся: Бог знает что произойдет, промолчи я сейчас.

Лоуренс не обратил на меня ни малейшего внимания. Он сложил вместе две половинки разорванного предписания и приклеил на стену.

– Вы не можете этого сделать! – повторил я. В моем голосе звучали нотки, живо напомнившие мне об отчаянии, прорывавшемся в крике Поинсеттии, умолявшей Мофасса дать ей последний шанс.

Судебные исполнители заканчивали работу. Я схватил Лоуренса за плечо.

Смахнув мою руку, он ударил меня кулаком в висок, а затем применил апперкот, от которого мне удалось увернуться. Адреналин выплеснулся в мою кровь, и я как следует врезал ему в грудь и голову. Лоуренс согнулся в три погибели, а я столкнул его с крыльца.

Я уже готовился поддать ему еще, но вспомнил о тех двоих за спиной. И не успел повернуться, как они схватили меня за руки.

Пока стражи закона стаскивали меня со ступенек, Лоуренс не переставал орать:

– Он ударил меня! Он напал на меня!

В его крике, однако, не чувствовалось возмущения. Казалось, он был чрезвычайно доволен, что я на него напал.

Судебные исполнители подтащили меня к изгороди и приковали наручниками к железному столбу. Я сопротивлялся изо всех сил и вопил. Наверно, в моем голосе звучали слезы, когда я умолял их держаться подальше от моего дома.

У ворот начали собираться соседи. Несколько человек подошли к белым миротворцам. Судебный исполнитель, который беседовал со мной, спокойно заговорил с соседями, показывая свое удовлетворение. Я засмотрелся на него и вдруг получил удар в висок. Второй судебный исполнитель тут же оттащил от меня Лоуренса.

– Прекратите, – приказал он.

Внешностью этот человек походил на выходца из Средиземноморья.

– Мы только исполняли свой долг, – убеждал Астер собравшихся, потихоньку оттесняя их назад. Пистолеты оставались на своем месте. – Расходитесь по домам. Мистер Роулинз все объяснит, когда мы уедем.

– Арестуйте его немедленно за нападение на государственного служащего, – вопил Лоуренс.

Его губы вытянулись в нитку, тело бил озноб.

– Следующий раз я убью тебя, сукин ты сын! – закричал я.

Черноволосый судебный исполнитель буквально вытащил Лоуренса за ворота, а второй подошел ко мне.

– Вы не должны этого делать, – сказал я ему. – Не могу же я остаться без жилья, без одежды...

– Заткнитесь! – приказал он. Наверное, он был офицером, его тон требовал безоговорочного повиновения. Он опустился на колени рядом со мной и дотянулся до наручников.

– Наша смена заканчивается, мистер Роулинз. Если вы сломаете печать, придется вернуться сюда завтра и арестовать вас.

Он снял наручники. Я вскочил на ноги и направился к воротам, где стояли двое. Астер шел у меня за спиной.

– Что здесь происходит, Изи? – спросил Мелфорд Томас, мой сосед из дома по ту сторону улицы.

– Я требую, чтобы вы его арестовали! – снова завопил Лоуренс.

– За что? – спросил Астер. – Насколько мне известно, вы просто шлепнулись на задницу.

– Я этого не потерплю. – Лоуренс оплевал нас всех.

Астер вытер лицо.

– Мы едем домой. Если вы хотите с нами, садитесь-ка лучше в машину. А если нет – оставайтесь и арестовывайте его сами.

У Лоуренса был такой решительный вид, словно он собирается сию же минуту именно так и поступить. Но потом он разглядел гневные лица моих черных соседей и передумал.

– Не вздумайте срывать печати, – сказал он. – Это грозит серьезным наказанием.

И отбыл в машине судебных исполнителей.

Прежде чем они завернули за угол, я сорвал доски с моей двери.

Крэкстон допоздна работал этой ночью. Наверное, разрабатывал стратегию борьбы с врагами Америки. Мне же было не до коммунистов, с меня хватало и налоговой полиции.

– Что случилось? – Он засмеялся. – Лоуренс послал к вам федеральных судебных исполнителей?

– Не вижу ничего смешного. Он ударил меня по голове.

– Весьма сожалею, Изи. Однако нельзя не восхищаться человеком, столь рьяно исполняющим свой долг.

– А как насчет меня? Значит, я должен работать на вас, когда мне негде спать и не во что переодеться?